ТО BE OR NOT ТО BE
Рок-концерты — в Туле! Прорвались, наша взяла!! Уррр-ра!!!
Но — как поется в известной поп-песне — хорошо-то хорошо, да ничего хорошего.
Давайте же попробуем разобраться во всем спокойненько, не торопясь, с расстановочкой. Нелицеприятно, так сказать.
Сначала и по порядку. Вернее — начнем даже еще до этого самого «начала».
Первая попытка партизанской рок-вылазки состоялась, если не ошибаюсь, в конце 1986 года с предложения «Молодому коммунару» (где до недавнего времени я имела честь служить) помочь в организации и проведении в Туле концертов Б. Гребенщикова или всего АКВАРИУМА. Предприятие не увенчалось успехом. То есть предложение было на корню зарублено по причине отсутствия у комсомольского органа каких бы то ни было прав и возможностей для этого; во всяком случае, так нам тогда объяснили. По-моему, просто не захотели связываться — ведь тогда БГ не был еще «отцом советского рока», а оставался личностью весьма сомнительной и даже одиозной.
Почти вслед за этим произошли события, которые если не изменили, то во всяком случае каким-то образом повлияли на отношение к року со стороны официальных кругов. С рока как бы было снято проклятие и административное вето. Официальные издания буквально запестрели материалами (не будем, правда, касаться их качества, компетентности и глубины) о таком «загадочном» и «доселе неведомом» явлении, как отечественная рок-музыка. Даже Филинов из «Комсомолки», из-под пера которого еще совсем недавно выходили грязные пасквили типа «Барбароссы рок-н-ролла», теперь стал активным защитником и ярым пропагандистом рока. (Воистину: дивны дела твои, Перестройка!)
А что у нас? Да тоже вроде все о’кей. В родном «Молодом» «Музыкальная орбита» начала выходить с материалами об отечественном рок-н-ролле. Первой ласточкой явилась довольно солидная подборка С. Степанова о Ленинградском Рок- клубе под названием «Ленинград, Рубинштейна, 13». Словом — «Солнце за нас!»
Все эти и другие последние события породили беспочвенные надежды на то, что так будет всегда. Но не тут-то было. Вскоре рок-публикации в «Муз. орбите» были приостановлены. Редакционный босс Боря доверительно сообщал, что там (глаза на потолок) не одобряют. И тут же, безо всякого перехода, заявлял, что лично он им (т. е. рокерам — О.С.) руки бы не подал. Представьте себе такую картину: стоят в очереди БГ, Майк, Цой, Кинчев, Шевчук, тянут к Боре свои дрожащие руки и жалобно так просят: «Ну, пожалуйста, Боря…Ну, пожалуйста…»
Ха, это сейчас — стеб, а тогда… Тогда мы сознательно шли на жульничество и мелкий подхалимаж: «А может, все-таки подашь им руку, а, Борь? Ну что тебе стоит, право!..» Боря оттаивал, мягчел на глазах, сразу почему-то забывал про потолок и допускал к выходу очередную рок-публикацию. Вот так она и делалась, наша «Музыкальная орбита».
…Однако мысли об организации выступлений друзей-приятелей-рокеров мы не оставляли. А, как известно, лучший способ преодолеть искушение — поддаться ему. Но город бдительно стоял на страже своих рубежей, и все наши проекты относительно приезда АЛИСЫ, ТЕЛЕВИЗОРА, ДДТ и др. напрочь разбивались о чиновничьи заслоны местных культуртрегеров.
Так реально обстояли дела с роком в Туле и ее окрестностях. Можно сказать — собственно, оно и так очевидно,— что в ТО время и в ТЕХ условиях проводить рок-концерты было попросту невозможно. С одной стороны, не было в городе ни одного ДК, который находился бы на хозрасчете и, соответственно, впрямую был заинтересован материально, а с другой — даже буде такой найден (как впоследствии показал опыт), он все равно был бы по рукам и ногам опутан невидимыми, но тем не менее весьма тяжелыми административными цепями, концы которых скрывались в аппаратных недрах.
ПОЧЕМУ МЫ СТОИМ, А МЕСТА ВОКРУГ НАС ПУСТУЮТ
Осенью 87-го произошло событие, которое — как нам казалось — спихнет дело с мертвой точки и, в частности, позволит решить гастрольно-концертную проблему с роком в Туле. Я имею в виду образовавшееся хозрасчетное молодежное объединение «Центр» при ОК ВЛКСМ — с самыми широкими правами и всевозможными кайфами, предоставляемыми такого рода (комсомольским, прежде всего) объединениям со стороны ЦК ВЛКСМ и Совета Министров СССР. Короче говоря, шлем расстегнут — шире шаг! «Центровцев» долго убеждать не пришлось. И вот мы, глупые-наивные, ринулись в том направлении, забыв начисто о народной мудрости (а как известно, «народ не врет»): какие законы, когда судьи знакомы.
Тем не менее, вначале были соблюдены все правила игры. То есть если прежде мы пытались действовать действительно по-партизански, то теперь — ну, что ты! — все было по фирме. В Ленинград и Ригу (по предварительной договоренности с командами, разумеется) полетели официальные — ка фирменном бланке, с печатью и подписями директора объединения и аж секретаря обкома комсомола — приглашения ЦЕМЕНТУ и СЕЗОНУ ДОЖДЕЙ, дескать, приезжайте, будем рады, встретим как братьев и даже все оплатим гостиницу там, выступления, дорогу в оба конца, суточные и проч.
Здесь я позволю себе небольшое нелирическое отступление. Еще три-четыре года назад — помните, конечно — в наших средствах массовой дезинформации, особенно во всяких там «Крокодилах», была очень популярна такая карикатурка: жабообразный жирный дядька (спрашивается, с чего он такой пузатый! Ясное дело — эксплуататор трудового заграничного народа, буржуй, одним словом), с тростью, акушерским саквояжем, огромной сигарой в хищных зубах и в цилиндре, на боку которого значилось: «монополия». И мы знали — как учили! — монополия — это: а) плохо и б) только у них, у загнивающих.
А теперь подумайте и скажите, как должна выглядеть та же самая карикатурка, но уже символизирующая нашу с вами родную советскую монополию! Знаете! Я тоже знаю.
Так вот то было лишь первое и робкое покушение на ее, монополии, власть. Иными словами, мы посягали на святая святых: на филармоническую систему. А филармоническая система «есть в сущности не что иное, как частный случай применения основополагающей сталинской концепции «человека-винтика» к музыкальному делу. Заменой естественного экономического механизма обратной связи «музыкант — аудитория» на противоестественное сцепление музыканта с чиновником, ведающим выдачей бумажек, поощряется не только принудительное соавторство, взятки, хищения, махинации, но и прогрессирующий творческий паралич»*.
И реакция была незамедлительной. Я не могу с полной достоверностью сказать, каким образом был приведен в движение (или лучше — в боевую готовность) весь могучий механизм, но уже через два дня секретарь обкома ВЛКСМ со слезами в голосе по телефону просила президента Рижского рок-клуба и лидера ЦЕМЕНТА Андрея Яхимовича не приезжать, потому что «концерты отменили» (! — Ред.). То же самое было передано и ленинградскому СЕЗОНУ ДОЖДЕЙ.
Как видите, для «серых кардиналов», надзирающих в нашей области за культурой, ничего не стоило отменить плановые концерты, несмотря на всю законность оформления; их даже ничуть не смутило, что уже отправлены официальные приглашения группам с магическими словами «гарантируем», «в случае срыва», «наш расчетный счет» и т. д.
Откровенно говоря, когда я обо всем этом узнала, то посоветовала Андрею тем не менее приехать (ибо официального отказа от концертов ни в Ригу, ни в Питер так почему-то и не было отправлено) и слупить с наших пугливых комсомольцев-марионеток неустойку в полном объеме. Потом выяснилось, что сам молодежный центр не отказывался от проведения выступлений, что на него надавил всей своей властью обком комсомола, и, следовательно, это было бы не совсем справедливо — ведь неустойку пришлось бы выплачивать именно МО «Центр», а не ОК ВЛКСМ и уж тем более не ОК КПСС, хотя (и этого никто не скрывал) «не пущать» исходило оттуда.
Молодым везде у нас дорога! До сих пор, правда, неизвестно — куда?
Дальше — больше. Локальный пограничный конфликт перерастал уже в настоящую войну с эстрадно-филармонической мафией, поддерживаемой партийными и советскими чиновниками. Силы были слишком неравные. И «жертвами» поочередно становятся АЛИСА, ТЕЛЕВИЗОР, НОЛЬ, ДИКТАТУРА (Ленинград), ЧАЙ-Ф (Свердловск), ЦЕМЕНТ, КАРТ-БЛАНШ (Рига).
Напомню, что действие происходит в 1988 году. Как это все совместить с политикой демократизации и гласности, как?! Правильно, никак.
Странная, нелепая до абсурдности ситуация: концерты вышеперечисленных групп проходят в самых фешенебельных и крупных залах страны, у АЛИСЫ и ТЕЛЕВИЗОРА на «Мелодии» выходят пластинки, их показывают по ЦТ, о них пишет центральная пресса,— а в Туле всеми правдами и, в основном, неправдами любая инициатива, связанная с приглашением рок-коллективов, давится на корню и тщательно затем выпалывается. Восхитительная дремучесть! Средневековье. И в этой связи находятся люди, которые берут на себя смелость цинично заявлять, что, дескать, это им решать, какую музыку слушать молодежи, а какую не слушать. И впрямь, ну чего стесняться-то: хозяин — барин. Салтыковщедринская картина в чистом виде. Прелестно, друзья мои — винтики! Механизм отлажен десятилетиями. Это вам не хухры-мухры.
Именно поэтому, скажем, тот же НОЛЬ выступает в Питере в СКК имени В. И. Ленина, в Москве — в Лужниках, а в Туле… в подвале общежития НИИ «Стрела», каковой подвал после чего бдительно опечатывается.
Вот такие дела, хозяин!
РОЖДЕННЫЙ ПОЛЗАТЬ ПОЛУЧИЛ ПРИКАЗ ЛЕТАТЬ…
«Комсомольский аппарат и в эпоху перестройки в целом не занял принципиальной антибюрократической и демократической позиции и даже вступил в альянс с бюрократией против молодежи — тем самым он окончательно исчерпал ее доверие»**.
И в Туле комсомольский аппарат не встал на защиту интересов молодежи. Более того: именно его руками часто хоронят все то новое, что пришло к нам с первым дуновением апрельского ветра перемен. Опять же, до нас, похоже, этот ветер никак не может дойти — на то, видать, есть свои «метеорологические» причины, делающие жизнь в Туле абсолютно непохожей на жизнь в Ленинграде, Свердловске, Москве или соседней Калуге. И тысячу раз правы авторы «333»: «возможно ли создать нечто по-настоящему всеобщее в стране, поделенной на регионы не только административными границами, но и административным произволом!»
Короче говоря, как и прежде — полный покой и порядок, комсомол ответил: «Есть Хорошая традиция. Самая что ни на есть перестроечная. В одном строю и к новым победам! Сдайся, враг, замри и ляг.
И в этой ситуации, так сказать, объективной реальности, данной нам в ощущениях, мысль о создании некоей своей самостоятельной и по возможности независимой фирмы (агенства, бюро — можно назвать это как угодно), которая занималась бы рекламой, информацией, критикой, исследовательской работой в области рок-культуры, пришла не сама по себе, с потолка. В общем-то это было логически закономерным шагом. И потом ведь об этом (или почти об этом) заходила речь еще на 1 Всесоюзной рок-конференции в Свердловске в октябре 1987 года, где наряду с другими важными документами, была принята и так называемая «Перспективная программа развития рок-движения в СССР».
«…Рок-движение должно бороться за наше общее будущее, как это делают наши братья-рокеры в других странах. Для этого нужно прежде всего расчистить себе путь. Методично и целенаправленно разрушать механизмы торможения и бумажные стены идиотских циркуляров, препятствующих нормальному проведению концертов, работе студий, а также других специалистов, занятых творческим трудом в области рок-музыки, созданию демократических рекламно-информационных и творческих объединений. Иного пути нет. Если бюрократия сумеет еще раз заморозить общество, как она сделала это в конце 60-х годов, похоронив многообещающие перспективы XX съезда, то вряд ли история предоставит нам еще один шанс. Страна будет отброшена на уровень Чада: медленно загнивать среди полного развала экономики, безыдейности и кровавых междоусобиц».
О создании собственного кооператива речь даже не шла: к тому времени уже грянул печально известный всем указ, так что оставался единственно пока возможный путь — хозрасчетное молодежное объединение. Проанализировав возможные в Туле варианты, остановились на м/о «Центр» — во-первых, ни в какой подлости и гнусности «центровцы» замешаны не были, а во-вторых, давно знали его директора Колю Болотова.
Итак, Рок-артель «ИВАНОВ» стала самостоятельной хозрасчетной группой м/о, пользующейся всеми соответствующими правами и кайфами. Теперь нам уже не нужно было искать посредников, мы могли сами напрямую заключать все необходимые договоры — как с музыкантами, так и с хозяевами площадок.
Кстати, «мы» — это группа, я не знаю… энтузиастов, что ли,— короче, коллектив единомышленников, сформированный на добровольных демократических началах.
Чем же все-таки Рок-артель собиралась заниматься? Рекламой и информацией в самом широком смысле этого слова: от издания на хозрасчетной основе своей печатной продукции (сборников статей, буклетов, проспектов, плакатов и т. д.), отражающей развитие жанра и его творческие проблемы, до проведения рок-концертов (ибо в известном смысле это тоже не что иное, как пропаганда и информация), семинаров, конференций по рок- тематике, фестивалей.
«Я ДУМАЛ, БУДЕТ ХОРОШО, А ВЫШЛО НЕ ОЧЕНЬ»
Сначала марта мы приступили к работе. Это как в анекдоте: «а потом приехал поручик Ржевский — и тут та-а-акое началось!..» Вот и у нас: где-то с этого момента та-акое началось…
Первое, что мы задумали сделать, обретя на то вполне законное право, это провернуть серию рок-концертов. Понятно, да? Столько времени нас обламывали, что это стало в конце концов чуть ли не нашим пунктом. Как раз благоприятный случай подвернулся. Студклуб местного политехнического института затеял в конце марта провести фестиваль какой-то там комсомольско-молодежной фигни: то ли парад народно-студенческого творчества, то ли еще что. Алло, мы ищем таланты! Типа того. Ну, вот в это дело мы и вписались. Никаких, правда, талантов мы искать не собирались, просто решили сделать один «гостевой» день, в который бы (разумеется, вне их конкурса) выступили наши герои рок-н-ролла. Вскоре, однако их проект с поисками учащихся талантов накрылся медным тазом, а мы нежданно-негаданно поимели полуторатысячный зал ТулПИ вместо одного дня на целых три. Гуляй, рванина!
Из Свердловска в спешном порядке было выписано ОТРАЖЕНИЕ, из Питера — ОБЪЕКТ НАСМЕШЕК и ТЕЛЕВИЗОР. Короче — приехал поручик Ржевский…
Забегая вперед (к тому же у нас статья все-таки не «про концерты» как таковые), признаюсь, что бросившись с головой в проведение — любыми путями — концертов и начисто забыв обо всем остальном, а именно, о соотношении иллюзий и реалий в нашей повседневности, мы, естественно, поимели больше разочарований, чем какого-то удовлетворения.
Однако следует отметить, что в том — в большей степени! — повинна не столько наша суетливо-бестолковая организация или непутевые динамщики-студклубовцы (хотя, конечно, каждый внес свою «лепту» в общую копилку неудачи), сколько наша пресловутая «местная специфика»: когда любой чиновник-функционер, вне зависимости от ранга и рода деятельности, уже становится Вахтером, решающим (как ему заблагорассудится!) — «пущать» или «не пущать». Плюс общая неразбериха и идиотизм. Ведь к моменту написания этой статьи «ни одна из экономических и правовых проблем, определяющих остроту социального конфликта вокруг рок-музыки, не только не решена, но даже и не осознана в управленческих кругах. Права «методического руководства» со стороны бесчисленных «надзирателей» за музыкой по-прежнему не ограничены ни законом, ни здравым смыслом. В результате концерты по-прежнему настолько же легко срываются, насколько тяжело организуются. Короче говоря, в отличие от театра или кинематографа, организационные структуры нашей популярной музыки пока не потревожены рукой реформатора»***.
Скажите, пожалуйста, как можно было заниматься какими-то еще «организационными вопросами», когда буквально до последней минуты мы не знали, состоятся концерты или нет?! И так — каждый раз!
Справка: за первые три месяца нами было организовано и проведено 7 таких встреч. С грехом пополам.
Причем, заметьте, я уже не говорю здесь о других сложностях, связанных с проведением концертов, как острейший дефицит качественного и работоспособного комплекта аппаратуры (в Туле на сегодняшний день нет ни одного такого) и не менее острейший дефицит понимания и, пардон, смелости со стороны хозяев концертных площадок, которые, увы, до сих пор не свободны ни в своей репертуарно-концертной, ни в экономической политике, а по-прежнему полностью (или почти полностью — что в конечном счете одно и то же) зависимы от вышестоящих областных чиновников, паразитирующих на культуре.
В последнем случае нам, я считаю, просто повезло: мы познакомились с директором ДК ТОЗ Людмилой Павловной Быковой и ее сотрудниками. Пожалуй, в Туле — это единственные люди, мыслящие сегодняшними категориями и понимающие всю пагубность чьей бы то ни было монополии на культуру.
КОДА. ПОЧЕМ ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА?
Дорогие читатели. Наверняка, как все, вы прекрасно понимаете, что дальнейшая демократизация в области культуры — это единственная альтернатива мракобесию и полнейшей деградации духа, забвению корней и полудикому существованию. Однако первые же шаги, направленные на оздоровление и нормализацию культурной жизни в стране, были восприняты консерваторами как прямая угроза их «огражденному монополией паразитизму».
Что же делать бюрократам в такой ситуации? Естественно, саботировать любыми средствами все «разрешающие» законы, издавая на местах всевозможные дополнения и инструкции, циркуляры и положения, сводящие на нет суть и смысл самих законов, их цели и задачи.
Пример? Пожалуйста. Существует упомянутое уже Постановление № 956 Совета Министров СССР, где сказано: «Предоставить предприятиям и организациям комсомола право самостоятельно или на договорных началах определять цены и тарифы на оказываемые ими платные услуги, в том числе на платные концертные и лекционные виды деятельности, связанные с раскрытием творческого потенциала молодежи и решением других задач». В Туле же 14.02. 89 выходит в свет решение областного Совета народных депутатов № 2-56 «О регулировании отдельных видов деятельности кооперативов» (выделено мною — О. С.), в котором есть следующий пункт: «Установить, что молодежные досуговые центры, занимающиеся концертной деятельностью с привлечением иногородних коллективов и исполнителей, могут осуществлять ее только по письменному согласованию с Тульской областной филармонией».
Легкий, изящный пасс — и молодежные объединения и центры приравниваются к кооперативам (?! — Ред.). Никогда бы в жизни не подумала, что комсомол у нас — кооперативное предприятие! Эх, спасибо облисполкому — «научил, как ходют, как сдают…» Это первое. Второе. Что стоит за этим «могут осуществлять только по письменному согласованию с Тульской филармонией», думаю, ясно всем: нас вновь загоняют в филармоническое прокрустово ложе,— разница лишь в том, что если прежде это делалось в открытую, при помощи тупой, грубой силы, то теперь (новые песни придумала жизнь!) вполне даже как бы «демократическим» способом. Тем не менее все это нам ох как знакомо, все это мы уже проходили.
Что же касается постановления, то его действие мы имели удовольствие (так сказать) почувствовать на собственной шкуре — когда проводили творческую встречу-концерт с Дмитрием Ревякиным, лидером группы КАЛИНОВ МОСТ.
Было так. В «Центре» нам сказали: «Бегите быстрее к Михайловскому, сегодня он в хорошем настроении, может быть, и разрешит!». Кстати говоря, уже здесь трещина: «согласование» и «разрешение» — все ж таки, как говорят в Одессе, две большие разницы. Однако нам некогда было решать эти филологические ребусы, и мы побежали в указанном направлении. Иосиф Александрович милостиво позволил нам провести концерт — видимо, и впрямь у него было хорошее настроение. Ура, барин сегодня добрый!..
А что, если завтра будет злой? Впрочем, я знаю. Мы и это прошли. Месяца за два до описываемых событий. Вот так же просили разрешения провести концерт — кого бы вы думали? — КАЛИНОВА МОСТА. Не дозволил, отказал наотрез! Причем, без какого бы то ни было комментария. И это несмотря на то, что мы готовы были предоставить исчерпывающую информацию о группе: материалы центральной прессы, видеоклип ЦТ и аудиозаписи. Нет правды на земле, но нет ее и выше…
Имеющий уши да услышит. А тем, кто ложится спать,— спокойного сна…
Олеся СТЕПАНОВА
* И.Смирнов, «Рок: как это делается». («Советская культура»,11.03.89)
** «РИО», № 22,1988.
*** «Театр», № 5,1988.