Теперь по-особому прочтется каждая ее строчка. Каждая.
«В моей крови песок мешается с грязью…» Прочтется теми, кто слушал вполуха. Или теми, кто не слышал вовсе.
Те, кто слушал и слышал, не могли не слышать в ее песнях то, от чего «дрожат вены». То, что билось в голосе Башлачева — предчувствие, предначертанность, что ли.
Тяжело и тоскливо — нет Янки…
…17 мая 1991 года в 9 часов утра в притоке Оби реке Ине рыбаками было обнаружено тело Яны Дягилевой.
Вода держала тело Янки девять дней…
Я вспоминаю написанное Машей Володиной задолго до того, как вода унесла Янку:
«Помнишь ли, Янка, купала ты нас, и стали мы браться в голосе. Твоем. Ты — большая река, Янка. И вставала ты со стула, и уходила по коридору сквозь палево, и была ты всегда, и будешь.
ТЫ, ЯНКА — БОЛЬШАЯ РЕКА».
Г. ПИЛИПЕНКО. Фото В. ПОТАПОВА.
Я неуклонно стервенею
С каждым смехом, с каждой ночью, с каждым выпитым стаканом
Я заколачиваю двери,
Отпускаю злых голодных псов с цепей на волю.
Некуда деваться,
Нам остались только сбитые коленки.
Я неуклонно стервенею с каждым разом.
Я обучаюсь быть железным
Продолжением ствола, началом у плеча приклада.
Сядь, если хочешь,
Посиди со мною рядышком на лавочке,
Покурим, глядя в землю.
Некуда деваться,
Нам достались только грязные дороги.
Я неуклонно стервенею с каждым шагом.
Я неуклонно стервенею с каждой шапкой милицейской,
С каждой норковою шапкой.
Здесь не кончается война,
Не начинается весна,
Не продолжается детство.
Некуда деваться,
Нам остались только сны и разговоры.
Я неуклонно стервенею с каждым разом
Я неуклонно стервенею с каждым шагом
Я неуклонно стервенею с каждым часом.***
А ты кидай свои слова в мою прорубь
Ты кидай свои ножи в мои двери
Свой горох кидай горстями в мои стены
Свои зерна в зараженную почву.
На переломанных клочья флага
На перебитых фонарях обрывки петель
На обесцвеченных глазах мутные стекла
На обмороженной земле белые камни.
Кидай свой бисер перед вздернутым рылом
Кидай пустые кошельки на дорогу
Кидай монеты в полосатые кепки
Свои песни в распростертую пропасть.
В моем углу засохший хлеб и тараканы
В моей дыре цветные краски и голос
В моей крови песок мешается с грязью.
А на матрасе позапрошлые руки
А за дверями роют ямы для деревьев.
Стреляют детки из рогатки по кошкам
А кошки плачут и кричат во все горло
Кошки падают в пустые колодцы.
А ты кидай свои слова в мою прорубь
Ты кидай свои ножи в мои двери
Свой горох кидай горстями в мои стены***
А мы пойдем с тобою погуляем по трамвайным рельсам
Посидим на трубах у начала кольцевой дороги.
Нашим теплым ветром будет черный дым с трубы завода
Путеводною звездою будет желтая тарелка светофора
Если нам удастся, мы до ночи не вернемся к лету.
Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю
Чтобы остаться там, когда по нам поедут серые машины
Увозя с собою тех, кто не умел и не хотел в грязи валяться.
Если мы успеем, мы продолжим путь ползком по шпалам
Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах.
Надо будет сжечь в печи одежду, если мы вернемся
Если нас не встретят на пороге синие фуражки
Если встретят, ты молчи, что мы гуляли по трамвайным рельсам
Это первый признак преступления или шизофрении.
А с портрета будет улыбаться нам железный Феликс
Это будет очень долго, это будет очень справедливым
Наказанием за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам.
Справедливым наказаньем за прогулки по трамвайным рельсам.
Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам
Нас убьют за то, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам.