ЖЕНЯ: ФЛОРЕНТИЙСКИИ ДНЕВНИК

Во Флоренцию мы отправились 5 ноября на автобусе из Берлина. Мы — это группа анархистов и анархисток из России, Украины и Белоруссии плюс берлинские товарищи, у которых мы неделю гостили, посещая разные места, связанные с леворадикальной активностью. На время Европейского социапьного форума, на который мы отправлялись, власти Италии ввели пограничный контроль, поэтому на границе мы простояли часа три. Отчасти это было вызвано тем, что в одном из немецких автобусов ехали люди из Лейпцига, которые участвовали в протестах в Генуе летом 2001 года и, наверное, попали в какую-нибудь полицейскую базу данных. Но все обошлось. У нас собрали паспорта и осмотрепи багаж весьма поверхностно, в принципе, провезти можно было что угодно. Позже я познакомился с голландской анархистской, которая ехала в одном из первых автобусов,
проходивших контроль на границе. Пограничники задавали активистам стрёмные вопросы типа: «Везете ли вы с собой оружие?» Активисты скромно отвечали, что оружие они забыли дома. Накануне форума правительственными СМИ постоянно нагнеталась истерия по поводу нашествия воинственных «антиглобалистов», которые готовы разнести в щепки флорентийское культурное наследие. Чтобы потом к этому не возвращаться, приведу пример того, как эта истерия воздействовала на некоторых людей. Один берлинский активист пошел искать супермаркет в центре города, чтобы купить еду, и обратился за помощью к итальянке с ребенком. «Вы, наверное, турист», спросила она. Он отвечает: «Ну не совсем турист, приехал на форум». «Ага, чёрный блок!» — с радостью произнес ребенок. Но черного блока на этот раз не было, и всё, включая антивоенную демонстрацию 9 ноября, прошло мирно.

7 ноября, четверг
Много рассказывать про большой и официозный Европейский социальный форум, проходивший в крепости, не хочется, тем более, что на сайте русскоязычной Индимедии (и в печатной версии) есть статьи про это. Другое дело — автономное пространство (около площади Свободы) под названием Хаб (Hub), где сконцентрировались (Инди)медиа-фрики, анархисты/стки, грабители/льницы супермаркетов, панки, собаки и другие угарные персонажи.

Начнём с медиа-фриков. Они сконцентрированы в комнате с несколькими телевизорами и парой десятков компьютеров. Виндоус не установлен ни на одном по принципиальным соображениям — только Линукс, браузеры — Нетскейп Навигатор и Мозилла. Связь с интернетом иногда обрывается, но жить можно. Фрики вооружены цифровыми видео- и фотокамерами, ноутбуками, мобильниками. В Берлине есть пиратское радио, тут же организовали пиратское телевидение Hub TV — захватили частоту одного из телеканалов и стали на ней вещать. Говорят, что в соседних районах было видно. Позже я узнал, что это был не первый и не последний опыт создания действительно общественного телевидения. Для Италии, где премьер-министру Берлускони принадлежат три общенациональных телеканала, это особенно актуально.

Мы присутствуем на одном разговоре про медиа-активизм. То, что там обсуждают итальянские и другие товарищи для нас — как полёты в космос. Видео в интернете, р2р, беспроводные коммуникации — черт ногу сломит. Один итальянец говорит, что есть идея разработать куртку медиа-активиста, в которую будут встроены все необходимые дивайсы и гэджеты. Типа надел куртку — и всё, ты — медиа-активист, можешь вести прямой репортаж с какой-нибудь акции. Офигительно. Кстати, в Индимедии Италии участвует около 400 (!) человек. Свободного времени много, и я отправляюсь в крепость. Значительная ее часть превращена в «революционный супермаркет» под красными (в основном) флагами десятков разнообразных социалистических, коммунистических и прочих партий, движений, профсоюзов и тусовок. Здесь продается очень много «крутых» «антиглобалистских» футболок и черт знает чего еще. Стремление к обогащению у этих «антикапиталистов» поразительное. Вот итальянцы из партии Рифондационе Коммуниста — они украсили своей символикой десятки товаров, включая игральные карты и коврики для мыши. А вот профсоюзники — привезли откуда-то из Никарагуа или Венесуэлы пестрых деревянных попугайчиков и продают их за большие деньги — типа международная солидарность. Лучше всего продаются флаги — кубинские, палестинские и с Че Геварой. От изображений лица в берете просто тошнит. Те, кто им торговал, сделали неплохие состояния и, наверное, уже слетали на Кубу отдохнуть. На личном самолете.

Наконец я нахожу столик итальянских анархистов — книги, журналы, листовки плюс смешной портрет Бакунина. По-английски говорит лишь Эррико — уже немолодой веселый дядька с Сардинии. Лет 20 назад он жил во Флоренции, но свалил оттуда — город очень дорогой, потому что туристический. Эррико становится моим провожатым — на 5 часов вечера намечена международная встреча анархистов в каком-то сквоте. Мы проходим мимо машины карабинеров (местный ОМОН), днем и ночью стоящей около какого-то здания. Окна первого этажа закрыты металлическими ставнями, вывески сняты — что же это? «Это — Макдональдс», — усмехается Эррико и выпускает дым своей крепкой сигареты. По дороге мы говорим про Сардинию, проблемы современного итальянского анархизма, Луку Казарини и его банду «disobedienti», различные тактики сопротивления, Индимедию… Сквот, существующий уже много лет, находится в переулке Паники (Vicolo del Panico). Ширина переулка — метра три, кажется, что из окна сквота можно дотянуться до фонаря, висящего на доме напротив. Над дверью — черный флаг. При входе на первом этаже я вижу несколько электрических счетчиков — ни один из них не крутится. Разумеется, анархисты собираются медленно, но пунктуальности ни от кого и не требовалось — встреча просто чтобы познакомиться. Я вливаю в себя стаканчик вина и вливаюсь в международную тусовку. Македонцы, хорваты, исландка, канадец, американка, француз. Итальянцы, конечно, но на языках кроме родного почти не говорят, в разговоре с одним мне даже приходится вспомнить азы французского. Замечаю газеты, причем различных направлений — анархо-коммунистические и антицивилизационные. В сквоте я задерживаюсь ненадолго — распространяю несколько экземпляров журнала “Abolishing The Borders From Below”, пишущего об анархо-движении в Восточной Европе, сообщаю о нашем завтрашнем воркшопе, посвященном сотрудничеству радикапов из Западной и Вос- точой Европы, и сваливаю в Хаб по какому- то важному делу. С большинством анархов мы еще увидимся…

В Хабе, конечно, тоже есть дистро, но не такое ужасающее, как в крепости. Македонские анархисты и итальянские индимедий- щики продают фугбопки и видео (Генуя, Аргентина), какое-то маленькое издатель ство — книжки с приятно оформленными обложками. Рядом с ними стоит пара панков из Рима — я покупаю у них отличный американский журнал комиксов “World War 3”. Все комиксы посвящены 11 сентября и его последствиям, причем они не только идейно правильные, но и очень хорошо нарисованы.

На общем собрании вечером в Хабе обсуждается то, что происходит в крепости. Разумеется, оценки негативные. Предлагается подумать над тем, как сделать Хаб более видимым, как показать, что есть радикальная альтернатива скучным митингам с заранее известными ораторами и покорными массами слушателей. Кроме того, надо готовиться к большой антивоенной демонстрации, которая будет проходить мимо ха- бовского забора. Значит, нужно придумать какой-то лозунг, на который обратили бы внимание демонстранты.
Время близится к полуночи, большинство уже просто тусуется. Пахнет травой — назавтра этот запах будет ощущаться и в крепости. Время от времени группки людей притаскивают огромные бутыли вина и продают его в розлив. На всех все равно не хватает, как и хавки, которую готовят на улице. Мы отправляемся домой в Скандичи, пригород Флоренции, где нас поселили.

8 ноября, пятница
На этот день намечен наш воркшоп. С утра мы тусуемся на территории крепости — на заседании по Восточной Европе слушаем профессоров из официальной российской делегации. Профессора выдают желаемое за действительное и вообще несут чушь — рассказывать не хочется. А на улице хорошая погода. Я выползаю туда, чтобы дать интервью итальянским журналистам и утаскиваю с собой некоторых товарищей. После часа дня мы стекаемся к главным воротам крепости — воркшоп у нас не там, а где-то в пригороде, надо ехать на автобусе от вокзала. Показываю всем спрятанный «Макдональдс» — все веселятся.

Автобус везет нас во Фьезоле — все время в гору. Светит солнце, вокруг холмы — красота неописуемая. Около дома, где у нас мероприятие во дворе растет дерево с рыжими плодами (я думал, что это апельсины, оказалось — хурма). Эйфория. Воркшоп вполне удался, но рассказывать про него не буду. Даже если бы все было из рук вон плохо, само путешествие того стоило. Ну и конечно, именно в этот день я не взял с собой фотоаппарат. Кретин.

Позже выясняется, что пока мы отсутствовали, люди из Хаба провели демонстрацию в сторону крепости — человек 200 или около того. На навязший в зубах попсовый лозунг реформистов «Another world is possible» (возможен другой мир) анархисты ответили: «Another war is possible» (возможна еще одна война). Говорят, было круто. Изготовили и лозунг на завтра: «Никаких обещаний — организуйтесь сами». Когда я подхожу к Хабу, итальянцы прикрепляют баннер к ржавому забору. Энтузиазм просто прет из них — дырки в попиэтилене они прогрызают зубами.

В Хабе были очень успешно презентованы некоторые новые радикальные идеи. Как альтернатива реформистскому налогу Тобина (налог в 0,1% на финансовые операции, за который выступает международная организация АТТАК) был предложен налог Робина (вспомните Робин Гуда и оцените игру спов с английским глаголом to rob) — 100% скидка на жизненно необходимые товары. Проще говоря, если у меня нет еды, я имею право приобрести ее, обложив налогом Робина — то есть украсть. Другой лозунг этой кампании — Reclaim The Money, то есть “вернём себе свои деньги”. Если раньше вернуть себе можно было только улицы (Reclaim The Streets), то теперь к сказуемому reclaim есть много прямых дополнений — медиа, магазины, банки и так далее.

Эти идеи активно продвигали барселонские коллективы Yomango (я ем) и Dinero Gratis (деньги бесплатно). Но… об их истинной крутизне я даже не подозревал. К вечеру 8 ноября они натырили в окрестных супермаркетах какое-то умопомрачительное количество продуктов — от самых дешевых до дорогих типа сигарет Мальборо и рома Гавана Клаб. Из всего этого был устроен большой жизнерадостный бесплатный ужин для всех желающих — с танцами и зажигательными речевками. Я почему-то подошел уже в самом конце веселья. Мне достался хлеб, немного тунца, оливки, чеснок и граммов 20 упомянутого выше рома. На многих банках и бутылках красуются цветные йоманго-наклейки с надписями «Налог Робина. Скидка 100%» — вновь жалею, что нет фотоаппарата. Недавно я узнал, что йоманговцы продолжают свою общественно полезную деятельность в Барселоне — регулярно устраивают обеды из украденных продуктов. Я уже коплю деньги на дорогу туда — с такими товарищами с голоду не умрешь, а жить можно в сквоте. Ужин плавно перетекает в огромную вечеринку — пятница, вечер, что еще делать-то? В Хаб пришло очень много музыкантов с инструментами — точно больше сотни. Они рассредотачиваются по амфитеатру и более или менее спонтанно разбиваются на три или четыре оркестра. Около каждого толпится и пляшет народ. Многие, и я в том числе тусуются от одного оркестра к другому. Никакой аппаратуры, конечно, нет, поэтому никто никого не заглушает. Одни все никак не могут начать — люди раньше никогда не играли друг с другом, другие, наоборот, очень сыграны — похоже, что это оркестр одной из левых партий. Народу становится все больше, среди танцующих я замечаю троцкисток, ехавших с нами в автобусе из Германии. Все ясно — официозные мероприятия в крепости завершились, и пришлось партийно ангажированным товарищам искать прибежища в автономном пространстве. Ну и ладно.

День завершен, надо ехать домой спать. Когда я покидаю Хаб, несыгранный поначалу оркестр играет «Катюшу».

9 ноября, суббота
На этот день была запланирована большая антивоенная демонстрация. Конечно, никто из нас и представить не мог, насколько большая…

С утра мы выбираемся в город — просто погулять… безо всяких политических целей. Надо же, наконец, посмотреть на всякие Понте Векьо, Уффици и Дуомо. Идя по набережной проходим мимо посольств США и Англии. Около каждого машина с карабинерами, причем у них даже есть собственные съемочные группы — в жилетках с видеокамерами. Кажется, что британское посольство охраняется даже лучше, чем американское.

Демонстрация должна отправиться в путь от крепости. Народу в этом районе уже действительно очень много. Де факто шествие начинается раньше запланированного времени — просто потому, что огромные массы людей не могут стоять бесцельно и неподвижно. Мы выдвигаемся небольшой русско-украинско-берлинской группкой, но очень быстро теряем друг друга.
Нужно сказать какие-нибудь общие слова о демонстрации и участвовавших в ней людях. Наиболее распространенными были флаги семи цветов радуги с надписью РАСЕ (мир), ну и еще святая троица Куба — Палестина — Че Гевара — от этих было просто не продохнуть. Вообще, демонстрация отчасти походила на какое-нибудь советское (да, были и флаги СССР) празднование 1 мая — скорее народное гуляние, чем день протеста и борьбы. Многие люди, похоже, просто выключили мозги или достаточно вольно трактовали тему акции. Как по вашему, хорошо ли сочетаются флаг с надписью «мир» и геваристский флаг «Hasta la victoria siempre» в руках у одного человека? И таких лю дей десятки, а то и сотни. Отдельный разго- вор — национальные флаги и фанатики национально-освободительных движений. Про Палестину я уже сказал — по этой теме у многих уж точно мозги выключены, но тут и там были видны флаги различных государств — Бразилия, Ямайка, Аргентина, Венесуэла… На этом фоне довольно вменяемыми показались мне людьи из Рифондационе Коммуниста — их знамен тоже было предостаточно. Конечно, можно и нужно заклеймить их как постсталинистов и реформистов, но не все так просто. На демонстрации я увидел, что это действительно массовая партия, за которой идет и молодежь. Я прошел некоторое время с двумя- тремя группами этой молодежи — они с удовольствием пели, шумели и совсем не были похожи на политических зомби. В то время, как я пишу эти строки, в Италии продолжается волна преследований, связанных с событиями в Генуе, причем преследуют не только анархистов, но и людей связанных с Рифондационе. Так или иначе, идти бок о бок с этими людьми мне было куда приятнее, чем с какими-нибудь крутыми парнями в футболках с изображением вооруженного ближневосточного боевика или маоистскими флагами. Самым массовым, как говорят, был блок итальянского профсоюза CGIL. Тоже реформисты, конечно, но и тут не все так просто. Право- центристское правительство Берлускони ведет себя крайне нагло в вопросах трудового законодательства и все время хочет его изменить в худшую для работников сторону, поэтому некоторые части CGIL отказались от практики социального партнерства и радикализовались. Отчасти это произошло потому, что правительство просто стало говорить с профсоюзами в приказном тоне, не идя на компромиссы — такое вот «партнерство».

Итак, отколовшись от товарищей, я двигаюсь вперед. У меня есть цель — где-то впереди должен быть анархический блок. Однако, быстро двигаться в такой толпе не всегда получается — это вам не жиденькое питерское ползущее черепашьим шагом первоемаяседьмоеноября. Наконец встречаю несколько небольших групп анархистов. Вот анархо-синдикалисты из USI- AIT, у них черно-красное диагональное знамя и очень круто выглядящие оранжевые жилетки с черной кошкой на спине и надписью «самоуправление». Впереди еще одна группа с черными флагами и транспарантом — это люди из миланского журнала «А», рядом с ними уже знакомые мне македонцы. Некоторое время иду с ними, общаюсь с одной женщиной, которая говорит по-английски. Другая женщина — из ветеранов панк-рока — веселит товарищей-анар- хистов как может. Ей уже далеко за тридцать, у нее немыслимый синий хайр и жесткий пирсинг. Вообще, видно, что анархическая традиция в Италии не прерывалась — среди анархистов/ок много людей уже совсем не молодых. А вот парень примерно моего возраста откуда-то с юга. Он кое-что знает про войну в Чечне и негативно отзывается о президенте Путине как бывшем КГБ-шнике. Я рассказываю ему о наших антивоенных акциях, а он мне — про борьбу работников металлургической промышленности в той местности, откуда он приехал. Несмотря на созданную властями истерию жители Флоренции очень тепло относятся к гостям города — и в этот, и в предыдущие дни. Во многих домах открыты окна, в них вывешены флаги, чаще всего белые или с надписью «мир», разного размера — от стандартного до полотнища, закрывающего три этажа. Бабушке, машущей из окна красным флагом, толпа устраивает настоящую овацию.

Вперед, вперед! Черных знамен впереди не видно. Совсем. Натыкаюсь на группу очень молодых ребят, наверное, школьников. У них в руках транспарант «Прямое действие против капитала и государства» с черной кошачьей мордой. Я помогаю им его нести. Толпа уплотняется. Остановка. Улица, на которую мы сворачиваем, слишком узка для такого количества людей. Некоторое время часть толпы выкрикивает лозунги, в них я понимаю единственное слово — Берлускони. «Берлускони ваффан куло!» (т. е. иди на хуй) — заводит кто-то, и я вспыхиваю от радости — понял! — и кричу вместе со всеми. Рядом со мной еще парочка анархистов с черно-красным флагом — хиппи и его подружка. Стоим. Движемся. Снова стоим. Начинает темнеть. Впереди массы потихоньку вползают на мост, а мы выходим на более широкую улицу. Перед нами едет грузовик с колонками — в качестве поп-музыки ставят RAGE AGAINST ГНЕ MACHINE, SYSTEM OF A DOWN и какой-то местный левацкий поп-ска-панк. Музыку, впрочем, постоянно прерывают какие-то лозунги и телеги. Окружающие подпевают, угорают и бегут вперед — на мост. Шествие близится к концу, в конце — стадион и концерт на нем.

Я же бежать уже никуда не могу — очень устал. Я спрыгиваю с моста вниз и иду в сторону Хаба. На площади Свободы встречаю берлинских медиа-активистов. Мы все вымотаны и садимся поболтать на поребрик прямо на улице. Оказывается, Сюзанна шла с большим анархическим блоком. Она слегка критикует его, говоря, что в некоторых других частях демонстрации было повеселее. Уже в Хабе я сталкиваюсь с Эррико и польско-берлинским анархистом Мури. Оба, конечно, были в большом блоке, Мури суверенностью говорит, что в нем было три тысячи человек, Эррико не столь уверен.

Сидя у стенки в той комнате, где вчера был ужин, я понимаю, что лишь хороший итальянский кофе может вернуть мне силы. Кафе на площади в паре сотен метров от Хаба открыто! Там я, разумеется, не могу себе позволить ничего, кроме чашки эспрессо. По телевизору, около которого я сел, через пару минут начинаются новости. Показывают демонстрацию, на экране появляется цифра 500 тысяч… Тот шок, в который меня на несколько часов приводит эта цифра, очень трудно описать словами — это была самая большая демонстрация, в которой я когда-либо участвовал. За соседним столиком сидят два человека из Рима. Знакомимся, начинаем беседовать. Римляне занимаются разнообразными делами — движение за права велосипедистов (критическая масса), антимилитаризм и пацифизм, т.н. справедливая торговля с третьим миром. «Ну уж если по тв сказали, что пол- миллиона демонстрантов, значит точно было больше,» — говорят они. На следующий день все левореформистские газеты играют с числом миллион. Действительно, звучит это впечатляюще, но вряд ли правдиво…

После кафе возвращаюсь в Хаб и нахожу международный анархистский ужин в углу одной из комнат. Жму руки старым и новым такомым, они наперебой принимаются предлагать мне еду и выпивку. Выясняется, что это не я один такой раздолбай — из сидящих в круге практически никто не шел в большом блоке. Англичанин очень рад тому, что я знаю, кто такой Марк Барнсли, и даже порывается подарить мне значок кампании солидарности с ним. Знакомлюсь с берлинцем, который приехал из Рима. Он оценивает всю демонстрацию негативно — все прошло мирно, никаких боев с полицией — значит, ничего не произошло. Разговор слышат проходящие мимо девушки-хиппи и вступают в диалог. О да! Это столкновение полярных точек зрения нужно было снимать на камеру. Жесткий парень, весь в черном, с короткой стрижкой, считающий, что без насилия ничего не получится, и нежная девушка, в светлых одеждах, с длинными белыми дредами, в которые вплетены какие-то листики, говорящая, что насилие вообще недопустимо. Я сразу понимаю, что ни до чего они не договорятся, и на время отхожу в сторону. Возвращаюсь все пьют, болтают и обмениваются маленькими подарками и контактами. Через некоторое время мы вместе отправляемся на анархо-панковский концерт на площади Республики. По пути я беседую с берлинцами о ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ и BOHSE ONKELZ в контексте прошлых и настоящих связей этих групп с националистами.

Мы подваливаем к портику, где уже идет какое-то действие. Висят лозунги — белой краской по черной ткани — против биотехнологий, против тюрем, против высокоскоростной магистрали (TAV) и за освобождение политзаключенного Сильвано Пелись- еро, который с этой магистралью боролся. Прямо за сценой — лозунг из Рауля Ваней- гема — «Жить без времени и наслаждаться не зная преград». Есть дистро — но только литература, также есть бесплатная еда — конечно, макароны. Вокруг стоят, сидят и валяются панки и собаки. Я знакомлюсь с некоторыми, а со многими просто делюсь вином. Мне в ответ дают “Ягермайстера», причем из большой бутылки. Купить они ее точно не могли, наверняка стырили. Круче всех выглядят две панкушки, та из них, что с Сардинии (жесткий пирсинг, яркий красно-розовый ирокез) завтра попадет на обложки нескольких газет.

Сначала место за микрофоном занимает неопрятного вида человек. Он поет несколько песен под гитару — довольно тускло, ничего не запомнилось. Однако дальше, после небольшой паузы, начинается более интересное выступление. На сцену выходит вокалист с очень хорошо поставленным голосом, ему аккомпанирует гитарист, кое- где пытается влезть флейтист. Вокалист очень здорово исполняет около дюжины итальянских анархических песен. Кое-кто из толпы иногда подпевает. Я опознаю лишь песню про Пинелли — анархиста, обвиненного во взрыве бомбы и выброшенного полицией из окна участка в Милане в 1969 году.

Выступление заканчивается, люди потихоньку пьют и ждут панк-рока. Мы с канадцем Маттео начинаем вспоминать песни любимых групп и на пару выкрикиваем некоторые тексты. Вокруг много людей с нашивками CRASS, поэтому мы орём «Banned from the Roxy — okay», а потом переключаемся на PROPAGANDHI и исполняем попурри из нескольких песен. Наконец на сцену выходят местные тосканские панки RIVOL- ТА. Играют они довольно стандартный, но добротный анархо-хардкор-панк, с вокалистом и вокалисткой, чуть-чуть похоже на CONTRA LA CONTRA из Гродно. Можно взять листочки с текстами песен — они полны ярости и решимости сражаться с системой. Происходит толкотня перед сценой, но всех упавших вовремя поднимают — кроме тех, кто по собственной воле отползает куда-нибудь под колонну и общается там с собаками или другими панками. Про этот потрясающий симбиоз нужно сказать отдельно — в Италии с собаками ходят, наверное, четыре из пяти панков. Собаки самые разные, хозяева о них очень трогательно заботятся, дерущихся (была пара случаев в Хабе) быстро разнимают. В общем, все панки — это собаки, а все собаки — панки. Время неумолимо. Надо бежать на последний автобус в наш пригород, ведь завтра отьезд на север, через альпийские красоты — обратно в Берлин. Дима из Киева остается, он успешно дойдет домой пешком. У него есть преимущество — он не пьет. Я бы точно не дошел,


Обсуждение