Этот разговор «за круглым столом», точнее, вокруг магнитофона, состоялся 30 сентября 1988 года. Разговаривающие стороны — участники группы, в дальнейшем именуемые ГПД. Это Сергей «Чиж» Чиграков (гитара, вокал), Владимир «Быня» Быков (лидер-гитара, вокал), Михаил «Майк» Староверов (бас-гитара, вокал), Евгений «Мощный» Баринов (барабаны). Записала весь этот мудрый треп Светлана Кукина, в дальнейшем именуемая знаком «тире», но для пущей важности подчеркнутая.
— ГРУППА ПРОДЛЕННОГО ДНЯ появилась в 1986 году. По заявлению Владимира Быкова, название родилось в 1979 году, что явно опережает одноименных харьковчан и новгородцев. Этим же годом датирован некий паспорт группы, который видели в рок-клубе. Когда же вы появились и что делали в 1979?
ГПД: Насчет 1979 года — ошибочка. В этом году Чиж играл в УРФИН ДЖЮСЕ, а Мощный — в кабаке на барабанах. Майк заканчивал Дзержинский химико-механический техникум, учился… на электрика, тоже поиграл… в кабаках, потом призвался в армию. В кабаке играл и Владимир, они с Чижом работали даже с цыганами. Мы и знакомы-то между собой были еще не все. С Майком нас познакомил Дима Некрасов в 1986 году.
Справка: УРФИН ДЖЮС — тезка свердловской команды. Одинаковые имена тяготеют над ГПД, как проклятье. Дзержинский УД — это группа, в которой в разное время переиграли самые разные музыканты города. А именно Сергей Чиграков, Владимир Быков, Евгений Баринов, Виталий Бутузов, Олег Черновский, Александр Емельянов, Андрей Егоров, Владимир Бутурлин, Константин Требухов, Михаил Клемешев. Из остатков УД сложился нынешний РЕЗОНАНС.
— А как у вас с музыкальным образованием?
ГПД: Чиж и Мощный кончили Дзержинское музучилище по классу аккордеона. Майк выучился играть на флейте и тоже поступил в училище, но быстро к учебе охладел. Причем, навсегда. Быня окончил, но ПТУ.
— Так вы — мультиинструменталисты? А что у вас еще в арсенале?
Быня: Я на фоно играю (при этом Мощный издает звук короткого замыкания в горле). Чиж, помнишь, ты читал стихи, а я на фоно тебе аккомпанировал?
Чиж: Да, это был Жариков, один в один. Вообще у нас много разных инструментов: баян, аккордеон, балалайка, флейта, бонги, мы даже придумали специальный жанр под названием… «экологический джаз». Полная спонтанность! Была главная мысль: играем такую-то картину. Ни о тональности не договаривались, ни об очередности. И — на час. Дима Герасимов такие вещи пишет ночами. У нас было несколько таких эпизодов. Как весело было!
Справка: Дима Герасимов — группа ВИЗИТ. Играет джаз-рок.
— А что вы любите слушать?
ГПД: БИТЛЗ, КИНГ КРИМСОН, Ваи Халлена, НАЗАРЕТ, джаз, словом, классику.
— Как же вы стали классиками хеви-металла Горьковской области?
ГПД: Первую программу мы сделали, когда базировались в ДК имени Свердлова (господи, и тут тезка! Это дзержинский ДК Свердлова — С. К.). Она называлась «Так будет» и была, скорее, хард-роковая. В это время на барабанах играл еще Сергей Кузнецов, а когда мы в группу объединялись, барабанщиком был Владимир. Никто не подозревал в нем великого гитариста. После второй программы «Здравствуйте, хеви-метал», нас сразу окрестили… самой металлической Дзержинской группой. Было это все в том же 1986 году. После этого Быня начал активно настраивать всех… на ХМ, который он слушал больше всех. Мы слушали разную музыку, не особенно заостряясь на ХМ. И если в первой программе у нас еще были какие-то стилистические отклонения, то дальше мы уже точно думали, что и как делать, для того, чтобы следовать имиджу, честно говоря.
— Выходит, вы почти случайно стали металлической группой?
ГПД: Ну, так сказать нельзя. Конечно, главный металлист — Быня, а если лидер-гитарист играет хеви-метал, и вся группа к этому как-то подтягивается. Майку и Мощному нравится хард, метал ему родственный. Если бы мы играли, например, как ХРОНОП, это было бы ближе Чижу, но слишком далеко для Вовки. А так у нас — равновесие, баланс. Да и для нашего современного быта метал — самое подходящее выражение.
— А вы не боитесь показаться конъюнктурщиками?
ГПД: Понимаешь, конъюнктура — странная вещь. Вот приезжал с фильмом «Рок» Алексей Учитель. У него конъюнктура — ТЕЛЕВИЗОР. Чуваки, которые мгновенно откликаются на то, что происходит в стране — конъюнктура. А он, значит, признает только философский рок. Тогда он — первый конъюнктурщик. Если бы он снял свой фильм пять лет назад, к нему было бы одно отношение. Сейчас другое дело — все можно, о роке говорить модно. Где его только не услышишь! Вон нашу музыку гоняют в передаче о том, как теряют при уборке картофель. Это же стебалово! Люди и подумают, что мы действительно писали музыку для картофеля. Конечно, мы не обижаемся. Ради бога, хоть под свеклу. По правде говоря, рок все равно пропагандируют мало. Того же Гребенщикова мало показывают. Все больше Игоря Николаева. И в нашей «Ленинской смене» про музыку пишут один день в неделю, а про спорт и про село — каждый день.
Справка: После того, как ГПД записала на телевидении фонограмму, инструментальные куски («Жандарм», «Плачь юродивый, плачь» и «Мой отец металл») используют в качестве фона в передаче «Горьковские новости».
ГПД: Метал год назад был у нас супермодным стилем. Это сейчас интерес к нему заметно падает. Но почему он падает? Музыка была модная, кассовая, появилось множество филармонических команд, которые играли «как бы метал», а пели ни о чем. И к самому стилю стали относиться, как к подделке. Стали говорить, что в стране вообще металла нет, все только снимают, сдирают и играют фуфло. Мы считаем, что у нас есть свое лицо, нас можно отличить от других.
— А АРИЮ, и КРУИЗ можно отличить?
ГПД: Первый альбом АРИИ был интересный, но во втором они играли то же самое. Играют они здорово, но ведь когда группа поет о чем-то наболевшем — это одно. А когда идет просто «железный рок, железный рок» — надоедает. В КРУИЗЕ инструменталисты тоже сильные, а тексты опять ни о чем. Ты вспомни нашу «Будь готов». Эта программа нас устраивает и по музыке, и по содержанию. Там было что поиграть, было над чем поработать, и было что послушать в текстовом плане. Но сейчас мы хотим больше внимания обратить на музыку. Нужно петь так, чтобы наши вещи воспринимал человек, даже не понимающий слова. Раньше у нас были просто проходные вещи, в основном, из «Последнего ангела». Например, «Исполнитель».
Справка: За три года существования ГПД породила пять программ: «Так будет», «Здравствуйте, хеви-метал» (1986), «Завтрак в Сан-Растяпино», «Последний ангел» (1987), «Будь го6тов» (1988).
— Однако, давненько не было новой программы?
ГПД: Да будет программа. Пока рано говорить, какая она получится. Больше всего волнует общая тема, общее направление. Мы поем о своих убеждениях, выдвигаем свои идеи. Хочется в чем-то разобраться. Мы иногда поем — лишь бы что-то поругать. Тем более, что в металлические вещи можно вкладывать больше ненависти и накала. Но сейчас и филармонические группы видят, что вокруг чем-то возмущаются и делают такие подделки для зрителей. У нас есть куча готовых текстов — садись, пиши музыку, делай программу. Но что-то похожее уже было. Мы боимся зациклиться. Хочется, чтобы песни, тексты были неординарные, неодинаковые. Вот есть новая песня «Кукушонок», о брошенных детях, она не метальная. Может быть, ее даже назовут попсовой, хотя это не попс. Потом, сейчас если спеть про любовь, это считается чуть ли не предательством. Это не с нас началось, а с песни «Ландыши». Надо и это переворачивать. В общем, новая программа не будет повторять предыдущие. Это главное.
— А что вы будете делать, если спад интереса к ХМ продолжится?
ГПД: И слава богу. Значит, все кто гнался за модой, будут играть что-то другое. А мы будем играть метал. Думаешь, любителей не останется? Да не может быть, чтобы на нас ходили только заядлые металлисты. Наверное, слушают и люди, просто любящие рок-музыку, которые будут ждать новых программ, которым интересно, на что мы еще способны. Так что будем выступать.
— Не боитесь, что из-за частых выступлений что-то пропадет?
ГПД: Если что-то пропадет, значит, нет профессионализма. Профессионализм тем и отличается, что при любых условиях человек все делает, как надо. У нас этого пока нет. Мы обломаемся — и плохо играем. Помнишь в Лысково ездили, с часу дня томились на вокзале, два часа ждали автобуса, а в 12 ночи вышли играть, в холод, по выпавшей росе на стадионе. И получилась лажа, хотя играли честно. Просто сил уже не хватило. Но такие концерты — тоже опыт. Надо играть для любой аудитории одинаково, чтобы даже те, кто сидел вначале с каменными рожами, потом сказали: «Да, здорово». Вот последний концерт в Дзержинске был сыгран хорошо, хотя народу было мало. Кстати, он был юбилейный, пятидесятый.
— Как по вашему, какой сейчас период у группы?
ГПД: Нормальный период. Практически, сейчас у нас идет становление. Мы были самодеятельной командой, ни о чем не думали, ни о «грязи», ни о небрежностях. Сейчас все серьезнее. Ведь от нас уже чего-то ждут.
