А если плеснуть в эту ночь
Искры густых волос,
Горсть капель в сухие губы;
Почерневшим солнцем-бичом
Оставить выхлоп пыли за плечом.
Ветра угрюмый свист
Точит утесы.
Рыхлый снег под ногами проводит зиму.
Песчинки ручей уносит в берег.
Скоро на новую — землю придут поселенцы
И ступню омоет волной.
Кто же был первый?
По пояс в воде,
Вольная шея в брызгах,
Ладони секут пену.
Криком лицо мелькнуло –
И все
Пропал навсегда,
На вечные веки.
Вот в этом и дело.
Мир проживет без меня,
Обойдется –
Так будет.И только дыхание глоток,
Позади и начало
Страшно, страшно.
Широко раскрыты глаза.
Замешательства миг.
Медленно-медленно
Подходишь к последнему становищу,
Ноздри ловят запах дыма.
Нашел!
На колени к кострищу бросаешься,
Узором щеки темнеют
Сухой валежник задаром ждет последнего
Выдоха
Огонь просыпается треском.
Решайся теперь
Узел волос ослаб,
Русые пряди стекают на лоб.
Поджигай, чего там…
Что такое осень?
Это ветер.
Пряный осенний ветер, тревожно бьющийся в запертые на зиму двери. Найдется ли дом, где ему откроют?
А кто—то сказал мне вскользь:
— Знаешь, Кинчев потерял свой фонарик… — И я удивилась.
«Пойми, вот человек лезет на крышу очень высокого дома, через чердак. В доме есть лифт, но человек поднимается по лестнице, задыхаясь и теряя силы. Потому что ему так надо. И вот он уже на самом верху — и ему не хватает фонарика, чтобы найти люк… У Кинчева был фонарик, а сейчас нет.» — Сказал кто-то и затянулся сигаретой, не помню какой по счету.
И мне стало грустно за Костю. Надо же — потерял… И радостно: велика ли беда фонарик в масштабе мировой революции? Была бы голова на плечах… А если серьезно, так мы слишком требовательны, и слишком несносны, дорогие братцы мои.
