В те далекие слепоглухонемые времена, когда прыщавые комсомольские вожаки и не мечтали об СП и «мерседесах», довольствуясь жидкими путевками в Болгарию и югославскими кроссовками, а бутылка портвейна была для нас эликсиром свободы, когда любой подъезд в зимнюю стужу был театральными подмостками и передовым окопом Вселенной, когда негр был только метафорой, а слово «мир» имело строго очерченный смысл — стоял я и курил с одногруппниками — студентами-художниками — в институтском сортире на третьем этаже. И мрачно наблюдал сквозь заиндевелое окно за огромной, стиснутой стенами институтского двора, толпой людей. Люди ждали деревянный фургон, набитый костями — объедками из кафе и ресторанов, продаваемыми совсем задешево, по рублю упаковка. И когда этот деревянный зеленый ящик на колесах с мотором, гудя и чертыхаясь, разрезал ревущую толпу, пробиваясь к похожей на собачью будку лавке раздачи, когда цепь очереди в очередной раз взрывалась и стреляла очередями мата, криков и мордобоя, я, неожиданно для себя, вскочил на подоконник, распахнул окно и закричал: «Люди!!!»
Толпа внизу замерла и вперилась сотнями пар глаз в меня. Воцарилась мертвая тишина, она длилась, наверное, секунду или две, мне показалось — вечность.
От такой «овации» я растерялся и спрыгнул на кафельный пол туалета. Рев и гул за окном взорвался с новой силой. Про меня тут же забыли — уже бренчали долгожданные кости.
Этой тишины и глаз, сшитых ею, я не забуду никогда. Не забуду и той своей растерянности. С тех пор стал писать песни.
Первый состав ДДТ окреп и устоялся в конце 80-го года, в городе Уфе, что находится на южном Урале. Репетировали мы в ДК «Авангард», который находился на улице Достоевского, через дорогу — центральная городская тюрьма, откуда в 1905 году совершили свой знаменитый побег экспроприаторы-эсеры.
Уфа тогда дышала урожаями, башкирской оперой и портвейном. Мы не слушали и не слышали ни хрена, кроме классического рок-н-ролла. Меня с гитарой встречали бывшие одноклассники на улице и говорили: «Юра, ты что, с ума сошел? Бегаешь с гитарой, как мальчик — пора остепениться!»
Репетиции наши были своеобразными отдушинами в душном воздухе унылых окрестностей. Они в большей степени были маленькими «пивными путчами», но первым снежком иногда осыпались и дорогие нам, наивные клочки творчества. И не слышали мы никого, кто бы пел настоящий рок по-русски. И казалось нам — сами придумали это. Но однажды встретился нам на пути известный тогда в рок-н-ролльных кругах крутой меломан Джимми. Он-то и поведал нам, что бьются уже давно волосатые в Питере и Москве.
Группу ДДТ, этого монстра, всегда питали замечательные интересные братки, крутые сочные личности. В ДДТ всегда было весело и всегда интересно. И первый состав группы был, наверное, наиболее крутой.
Красивый пессимист и циник, умница, бывший маменькин сынок и отличник, сделавший себя панком по жизни — пианист Вова Сигачев — очень много сделал в музыке начала ДДТ, его всегда отличал безупречный вкус и тонкость в понимании рок-н-ролла.
Костью в группе, «папой» в команде, торчал основательный, мудрый, с большим хозяйственным опытом Гена Родин. Гена любил долгими ночами за «соточкой» домашнего винца отрабатывать тактику и стратегию группы.
Настоящей звездой в группе был Рустем Асанбаев — известнейший и единственный тогда на всю Уфу ритм-энд-блюзовый гитарист, с настоящим африканским сердцем в груди. Асанбай, или просто Бабай, был живым мифом. Когда я еще был сопливым малышом, он уже был моим кумиром.
Барабанщики довольно часто менялись. Долго с нами работал Рустем Каримов —«Абзы»— и Сергей Рудой, врач-реаниматор, очень полезный человек, когда ты с похмелья и ни копейки в кармане.
Этим первым составом мы записали двойной магнитоальбом «Свинья на радуге». Группа дала всего лишь один сольный концерт в нефтяном институте в апреле 1982 года, закончившийся скандалом. Наступили тяжелые времена без настоящего и будущего. Мы пробились на «Золотой камертон», но ничего хорошего из этого тоже не вышло. Насмотрелся я первый и последний раз на фрадкиных, френкелей, тухмановых и т. д.
В декабре 1982 года я с Сигачевым рванули в город Череповец поработать с группой РОК-СЕНТЯБРЬ, у которых по тем временам был крутой аппарат и профессионализм, но не было мозгов и горла. Мы много связывали надежд с этой поездкой, но проект провалился. В первый же день нашего приезда произошел конфликт. Мы нашли не то что ожидали. «Сентябристы», в частности, их лидер В. Кобрин (он сейчас живет в Канаде), страшно хотели «попасть в ящик», мечтали выйти на большую эстраду, не гнушаясь ничем. Я не мог себе этого позволить. Вернуться в Уфу сразу тоже было невозможно, так как мы обрезали там все концы (за исключением своих). Мы же поехали работать с крутой командой! Пришлось пожить там два месяца натощак, но вследствие этого написался материал к альбому «Компромисс», который мы убедили «сентябристов» помочь нам записать. Закончив его в три дня (смешная закономерность — почти все наши андеграундные альбомы записывались в три дня), мы тут же уехали. Еще один плюс этой поездки — знакомство в Череповце с замечательными ребятами, такими, как звукорежиссер Юрий Сорокин, Андрюха Толстый и другими. Познакомился я там и с Сашей Башлачевым, тогда никому не известным (понятно, он в те времена не писал) череповецким веселым парнишкой.
«Компромисс», или «Монолог в Сайгоне», был, по существу, первой качественной записью настоящего харда в стране. Существовала масса эстрадных групп, пытавшихся работать в этом стиле, таких, как КРУИЗ и т. д., но там не было духа и слова. Этот альбом в некоторых мозгах произвел настоящий фурор.
В холодном январе 1983 года, вернувшись в Уфу с победой в кармане, мы начали вновь реанимировать группу. Базой нашей стал только что построенный, новенький, хрустящий Дворец культуры «Нефтяник», с ног до головы оклеенный мрамором и японскими никелированными замками, во главе с «безумным» директором Петром Шейным, который был к тому же и драматическим режиссером. Человек несгибаемых убеждений, похожий на революционера 20-х годов, Шейн ставил оглушительные, злободневные политические спектакли, где фраза «Дайте спичек» выкрикивалась как «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». С ним мы так и не нашли общий язык, ибо его позиция «натяни веревку на палку и играй так, чтобы все буржуи перевернулись» нас не устраивала. Через три месяца мы вылетели из Дворца, и начались долгие мытарства в поисках работы, базы для репетиций и т. д…
9 мая 1984 года в час ночи, просквозив ночным ветерком мимо спящего охранника, мы проникли в студию местного (башкирского) телевидения. За три ночи был записан самый дорогой мне альбом «Периферия». Дорогой во всех отношениях. Выражение лица, запечатленное на этом альбоме, мы стараемся сохранить до сих пор. В записи участвовали молодые башкирские джигиты Вадик Сенчилло и Рустик Ризванов.
«Периферия» принесла нам в кругах отечественного андеграунда настоящую популярность. Музыкально и словесно «Периферия» была написана в оригинальной тогда форме «новой волны». Обратили на нее внимание и местные башкирские власти. «Дело» мое пошло по цепочке: обком ВЛКСМ, обком КПСС, и потом КГБ. Наступили опять тяжелые времена.
Однажды вечером, когда телефон мой уже давно молчал, и многие люди, которых я считал своими друзьями, при виде меня переходили на другую сторону улицы, в моей квартире раздался оглушительный звонок. «Алло, это Юра?»—«Да.»— «Тебе звонят из Свердловска, группа УРФИН ДЖЮС . Мы знаем, тебе тяжело. Приезжай к нам, пересидишь тут пару месяцев, поживем, поиграем…» В ту же ночь, «сбрив бороду», я сел на паровоз с моим другом Вовкой Дворником и утром был в Свердловске, где познакомился с замечательными парнями из групп УРФИН ДЖЮС , ТРЕК и НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС .
Благодаря многим моим замечательным землякам, родне по юности, собиравшим подписи на улицах Уфы в мою защиту, меня так и не посадили.
К осени 1985 года был готов материал к альбому «Время», который был своеобразным ответом на дерьмо, вылитое нам на голову. Альбом мы записали уже в Москве.
Около станции метро «Пражская» стоит огромный многоэтажный дом… Там, на девятом этаже, в двухкомнатной квартире, уфимско-московским составом, 7 ноября, в 6 утра, мы прокричали: «Иван Иванович умер!». Поставив крест (свой маленький крестик) этим заявлением на всей этой долбаной системе, 70 лет существовавшей в стране, мы не подозревали, что не за горами уже время перемен.
Герои, принимавшие участие в записи: Нияз Абдюшев — бас-гитара, печаль, В. Сигачев — орган, рояль, клавиши, пиво, Сергей Рудой — драм-машина, борьба за здоровье (настоящих барабанов было в квартире не поставить), я — гитара, вокал, бесстрашие, москвичи Сергей Рыженко и Сергей Летов очень помогли с соло и драйвом. Не подохнуть с голоду во время записи помог нам Александр Волков. А саму запись организовал Илья Смирнов, главный редактор знаменитого подпольного рок-журнала «Ур’лайт». Работа была трудной. Одно скажу — я ношу сорок восьмой размер, а после этой работы спокойно влезал в сорок четвертый. Виктора, звукорежиссера этого альбома, вскоре посадили.
Домой в Уфу путь был заказан. Я был предупрежден в КГБ: «Еще одна запись — и решетка», за которую, естественно, не тянуло. Закончился огромный период моей жизни, закончилось время начала — замечательное, скажу вам, времечко. Время бесчисленных квартирников, сыгранных в разных городах бывшей Российской империи. Концерты эти были похожи на тайные вечери, где платой были не рубли, а добрые честные глаза тусовки.
8 ноября 1985 года в 7 часов утра я с молодой женой, новым альбомом и тремя рублями в кармане шли, обнявшись, по Невскому. Знаменитый лидер волосатого движения Гена Зайцев оторопел, открыв дверь: у меня был абсолютно не рокерский, скорей, урловой вид. В Питере стояла прекрасная погода.
Юрий Шевчук
Дискография группы ДДТ
1. Магнитоальбом (двойник) «Свинья на радуге». 1982 год, Уфа.
2. Магнитоальбом «Компромисс». 1983 год. Череповец.
3. Магнитоальбом «Периферия» 1984 год. Уфа.
4. Магнитоальбом «Время». 1985 год. Москва.
5. Магнитоальбом «Оттепель». 1987 год. Шушары.
6. Пластинка (сборник) «Я получил эту роль». 1988 год. Ленинград.
7. Пластинка «Оттепель». 1991 год. Ленинград.
8. Магнитоальбом «Пластун», 1991 год. Москва.
9. Пластинка «Актриса Весна». 1992 год. Санкт-Петербург.
10. Бесчисленное количество записанных за эти годы акустических концертов.
