Когда я летел в Барнаул, в названии неведомого города мерещились мне, естественно, «бар» и «караул». И если первое закавыченное слово наводило на довольно приятные размышления, то второе- разом все перечеркивало.
В Барнауле, клянусь, ломовое пиво!
Обозревая прилавки продуктовых магазинов, ломящихся от обилия консервов с неизвестным— пока!-москвичам видом рыбы, я то и дело задавал барнаульским товарищам вопросец-с подковыркой: «А что же вы здесь едите?« «Так у нас же пиво….»—отвечали они с присущим сибирякам патриотизмом и как-то даже недоуменно.
Кстати о рыбках.
Солист группы «9» С.Лазорин написал шлягер «Кастрюки». Привожу только первые две строки, поскольку среди читателей могут находиться слабонервные и даже беременные:
Надевая грязные сапоги.
Улетают в Африку кастрюки…
«Сергей,— взмолился я после девятого прослушивания опуса,—ну кто же они такие, кастрюки эти?» — «А рыба такая есть,…» — с присущим сибирякам патриотизмом и как-то даже недоуменно сообщил стопятидесятикилограммовый певец природы. Бросился я к словарю, нашёл искомое слово. Все точно, есть такая рыба!
В Барнауле ломовая ежегодная «Рок-периферия»!
Вот что велели передать московским товарищам главные идеологи «Рокт,периферий* —президент барнаульского рок-клуба Е.Колбашев и хармс-журналист АРусанов: «Жив рок-н-ролл или мертв — нас не колышет. Мы-живы, у нас есть улетная банда из Якутии ЧОЛБОН, спросите АТроицкого, он от нее тащится, и совершенно справедливо. Есть у нас свои записи всего, что нам надо, свои каналы информации, и западные журналы трехмесячной давности у нас свежими не считаются. Иногда слушаем ваши пленки, а вот вы нас, видимо, не услышите: нету денег-нет аппарата. Зато мы делаем свой журнал, «ПНС» («Периферийная нервная система»), который, хотя и немного совковый, нашей тусовке нравится. Ходят слухи, что он нравится и некоторым другим тусовкам…
Приезжайте к нам на Колыму!»
Спасибо за приглашение, товарищи. Большое спасибо!
К делу, однако…
ЧОЛБОН и впрямь сильная группа. Все, что я знал раньше о якутской музыке,— «А олени лучше…». Оказалось; что в Якутию в 30A50-X баснословных годах ссылались лучшие джазмены страны, и джаз пустил в вечной мерзлоте крепкие корни, сохранившиеся нетронутыми, как мамонт, запеченный в льдине. ЧОЛБОН—это фольк- нутряное начало в постпинкфлойдовской обертке. Раскруткой этой неординарной бригады шаманов обещался заняться товарищ Троицкий. Бог ему в помощь…
Ну, а гран-при «Рок- периферии-89»-новейшие модели примуса и огнетушителя-жюри единогласно присудило лихой магаданской четверке МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН.
Вообще, сдается мне, Мекка рока из Свердловска вскорости перекочует в Магадан—город, где среди бела дня разгуливают привидения. Жаль, правда, что рок-клуб там разогнали и музыкантов вздернули на фонарях вместе с инструментами. Но те, кто остался в живых, еще повоюют, черт побери! (Подробнее об том—в материале А.Максимова, журналиста «Магаданского комсомольца», редактора первого и, кажется, последнего номера рок-приложения к его родной газете «Вольному воля»!).
Нет, не правы те меломаны, для которых отечественное рок-движение ограничивается бермудским треугольником: Ленинград-Москва-Свердловск.
Сибирь еще скажет свое последнее веское слово, скажет, еще! Если, конечно, в самое ближайшее время не осуществится идея Салтыкова-Щедрина, и все мы, товарищи, не станем подписчиками обязательной газеты «Ежедневное «Ура»!
А вот тогда… девчонки и мальчишки, мы приедем в гости к вам!
Александр Маркевич.
«ЗВЕЗДА» ВОСТОКА
— Они играют так, как будто клавиш никогда не было,— мой новосибирский знакомый схватил суть магаданского рока одной фразой.
На сцене Красноярского ДК МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН добивала свой боевик «Пикассо». Четырехэтажная кода-кубистским кристаллическим строением нависла над залом, а «миссионеры» с каким-то отчаянным остервенением продолжали, наполнять ее энергией. В ход были пущены гирлянды «примочек» и граничащие с трюками приемы игры. От такого обращения гитары стонали и начинали заговариваться. Сгусток энергии рухнул в зал.
Коля Брославский подбросил свою «Ямаху» в воздух, от удара о бедро гитара вскрикнула, оператор на микшерском пульте растянул — крик в пространстве, и на этом фундаменте за несколько секунд проявились еще две мелодические линии. Гена Вяткин в изнеможении опустился на колени, рывком перебросил бас-гитару за спину1 музыка окрасилась в черные тона.
—Кто они? — вцепилась в мое плечо соседка.
—Музыканты, — не понял я.
—У вас там что, в Магадане — Ленинград?
Шоумен МИССИИ Женя Королев в галифе и — косоворотке, отчужденно косолапя, плясал на сцене матросско-испанский танец. Зал медленно погружался в шоковое оцепенение.
Как, обычно, на фоне команд издругих’городов Сибири магаданцы выгладели
пришельцами «от туда».
Добив свою программу и зал, МИССИЯ ушла за кулисы. Закончился лауреатский концерт фестиваля «Рок-периферия-89».
Меня стали шумно поздравлять и бить по плечам, словно я имел какое-то отношение к тому, что только что творилось на сцене. Иногд чертовски приятно быть магаданцем.
На заключительной пресс-конференции жюри внимательно препарировало музыку каждой группы, дав ей «ярлык» и указав на заимствования. МИССИИ и полки не досталось. Она стала не столько открытием, сколько загадкой фестиваля. Кажется, нам здесь, в Магадане, удалось что-то наощупать. «Предположим, мы играем новую музыку… » — поют «миссионеры». Два года назад, когда року открыли клапан, они были молокососами и, (естественно!) играли хард. В то время магаданский рок ходил под стоя пешком и претендовал на право учиться у Хендрикса, Блэкмора или Фриппа. в зависимости от испорченности. Чем «миссионеры» подкупали» уже тогда-так это апрсобностью выкладываться на сцене, выплескивать такой заряд энергии, которого нормальному человеку хватило бы на неделю.
Фундаментом МИССИИ стали два человека: барабанщик Олег Волков и басист Гена Вяткин. Описывать метаморфозы МИССИИ нет времени и места. По самым скромным подсчетам через группу прошли девять человек. К октябрю 87-го состав окончательно стабилизировался. Гитаристами стали Коля Брославский и Костя Иванов. Я не думаю, что теперь МИССИЯ может разбежаться. Как писали в старинных романах, они поистийе созданы друг для друга..
Откуда вообще в Магадане взялся рок? Попытки осмысляя генезиса делаются здесь уже не пер? вый год. Почти все магаданские рок-музыканты родились в самом городе или на Колыме, так что говорить о завозе «заразы» извне не приходится. Статистика показывает, что потенциальные рок-музыканты рождались в Магадане двумя волнами; с 1958 по 63 год и с 1968 по 72-й. Почему — никто пока не знает. Предположения высказываются самые абсурдные.
Средний возраст «миссионеров» — чуть больше двадцати. Столь характерные для первого поколения музыкантов интуитивный мистицизм, вера — в магию, гадания, астрология, различные индийские и китайские системы ровного совершенствования выражены у второй волны магаданских рок-менов в гораздо меньшей степени.
«Миссионеры» не отличаются нарочитой «крутизной» текстов, тем, что сейчас называют конъюнктурной псевдосоциапьностью. Но, мне кажемся. Гена всегда знал. зачем он пишет Со временем тексты приобрели сюрреалистический оттенок, словно мутировали. Они перерастали музыку. Вяткни пытался объять «необъятное. Он выбирался на новый я уровень понимания чисто интуитивно. При первом просушивании часто казалось, что он несет заумь и околесицу.
В диапазон героев, мест действия и пр. произвольно включались Пикассо и Страдивари, некий Командир, какая-то неведомая семья и город, где дождь с глазами. Время от времени Вяткин проваливался в себя, и вытащить его обратно было трудно.
Конечно, музыка требует самоотречения, фанатизма, ежедневных многочасовых репетиций. Видели бы вы, как «миссионеры» репетируют, стоя по колено в воде в подвале полуразрушенного строения! Уже целый год основной заработок
МИССИИ дают переборка и упаковке газет в типографии плюс гонорары за редкие концерты. Халтурных выступлений «миссионеры», слава Богу, избегают.
Конечно, среда формирует художника. Тексты многих магаданских групп, при всех различиях в построении аллегорий и образов, близки каким-то внутренним ощущением, затаенным взглядом «из-под опущенных ресниц». Традиции складываются везде, ленинградцы легко отличимы от, скажем, свердловчан. В Магадане фирменным знаком групп стал свободный полет ассоциаций на заданную тему, этакий гон. Так что к смыслу некоторых композиций ВОСТОЧНОГО ОИНДРОМА ВДИССИИ или той же ассоциации «Конец, Света!» человеку из другого города удается продраться только после многократного прослушивания. Причем тексты не скользят по поверхности извилину проваливаются вглубь и где-то там застревают. Все это напоминает эффект мантр, задействующих психику уже на уровне бессознательного.
Поиск нужных текстам выразительных средств вывел МИССИЮ АНТИЦИКЛОН за границу стилей. Очень условно стилем группы можно считать жесткую гитарную «новую волну», в которой ощущается привкус всего спектра от классического рок-н-ролла до изысков в духе «кмнг Кримсон», и в то же время что-то чисто магаданское. Простейший способ вывести «миссионеров» из равновесия – назвать их популяризаторами ВОСТОЧНОГО СИНДРОМА. Никому не советую. Хотя никто в нашей северной столице не возьмется отрицать, что именно благодаря СИНДРОМУ многим магаданским комадам удалось выбраться из трясины, где барахтается едва ли не половина групп Союза.
МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН стала лауреатом 2-го Дальневосточного рок-фестиваля в Хабаровске. После этого были победы в Красноярске, Новосибирск, Барнауле. Недавно в Москве им удалось сделать свою первую «фирменную» Студийную запись.
Трудно предвидеть, что ждет магаданских музыкантов в будущем. Но… наверное, мы слишком оторваны от всего мира, чтобы позволить себе роскошь быть побежденными.
К. Андреи Максимов.
«МИССИЯ: АНТИЦИКЛОН»
(слова Геннадия Вяткина) ЕСЛИ ЭТО РЕВОЛЮЦИЯ
Он чмокнул жену, дал рыбы коту,
Сказал своей дочке: «Возвращайся пораньше!»
Я расклею листовки,
Он покажет мне несколько новых работ.
Говорят ОН рисует портрет президента
Без звука вхожу я, агент тайных дел,
Я смотрю на холсты, у меня все нормально:
А, Б, В, Г, Д…
ЕСЛИ ЭТО РЕВОЛЮЦИЯ
Восстание назначено на послезавтра,
Жму руку спящему другу,
Возможно, прайНувшись, он нарисует плоды манго,
Возможно, прогнувшись, он еще порисует.
ЕСЛИ ЭТО РЕВОЛЮЦИЯ…
Но я слышал это во сне,
Я видел все это в гробу,
Ее рука на его плече,
Все к одному,
Если это революция..
ЭПИТАФИЯ
В твойх глазах отражаюсь, как всё остальное.
Црофессор сосредоточен, ассистент нервничает.
Море кипятит скальпель.
Небо дрожит. Прошла тысяча лет.
В твоих глйза5 отражаюсь, как все остальное.
Стеклянные замки дверей, окна подъездов.
Безумный песок между пальцев уходит.
Все в черном, как в 6елом.
Все в белой, как в черном.
ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ОЧНУТЬСЯ В МОГИЛЕ.
КОГДА ЕЩЕ СКВОЗЬ ЗЙМЛЮ СЛЫШЕН ОРКЕСТР,
В КОТОРОМ ФАЛЬШИВИТ ТРУБА
В КОТОРОМ ФАЛЬШИВИТ ТРУБА.