Tag Archives: РОК-СЕНТЯБРЬ

Они играли русский рок

…Несколько скромных афиш, расклеенных на городском Дворце культуры, и одной-двух общепитовских забегаловках, вызывали у проходящих мимо только недоумение.

— Рок-сентябрь.., — повторяли они по нескольку раз название группы, словно слюнявили во рту фиговую косточку, потом сплевывали, — хм, зима, снег, а тут какой-то сентябрь, и шли дальше.

…Олега Хакмана, руководителя череповецкой группы «Рок-сентябрь», я застал в местной гостинице, где музыканты в безделье коротали вторые сутки: все концерты срывались из-за полного отсутствия зрителя — городок жил тихо своей масло-колбасной жизнью и на все потуги областной филармонии, стремящейся раз в квартал как-то скрасить их однообразный сытый быт, взирал равнодушно.

Олег несказанно обрадовался мне — хоть одна живая душа нашлась, проявившая к ним интерес в этой дыре, — и любезно согласился ответить на все мои вопросы. А начали мы наш разговор с истории «Рок-сентября».

— Группа образовалась летом 1979 года в городе Череповце при городском Доме культуры. У ее истоков стояли Александр Башлачев — поэт и журналист, автор текстов «Рок-сентября», гитарист Вячеслав Кобрин, барабанщик Евгений Белозеров, я играл на бас-гитаре.

Золотое время группы — 1982 год. С композицией «Диско-робот» она приняла участие в первом всесоюзном телевизионном конкурсе «Золотой камертон» и стала победителем. Правда, не обошлось без казусов: кому-то из членов жюри слово «диско» в нашей песне показалось идеологически вредным, не подлежащем тиражированию с экранов телевизоров, и Саше Башлачеву за одну ночь пришлось написать новый текст. Так появилась композиция «Танцует робот» — новый вариант конкурсной песни. Однако такая кастрация не удовлетворила бдительное жюри, и запись с нашим выступлением все равно вырезали из финальной передачи. Там, на «Золотом камертоне», мы познакомились с тогда еще никому не известным Юрой Шевчуком. Он тоже участвовал в конкурсе. Годом позже вместе с Юрой (его идеи, песни, наша аппаратура) и клавишником «ДДТ» Вл. Сигачевым мы записали у нас в Череповце альбом «Они играют русский рок».

— По тем временам он получился довольно-таки интересным и даже немного пророческим…

— Я бы так не сказал. С музыкальной стороны это был нормальный хард. Здесь, на мой взгляд, нужно говорить просто об образце взаимовыручки. Ведь в Уфе для Юры наступали нелегкие времена, ему не давали нормально работать, травили. И после этого альбома он часто приезжал к нам, записывал под гитару свои сольные альбомы, композиции.

— А как ваша фонограмма попала не «Би-би-си»?

— Один из альбомов «Рок-сентября» в начале восьмидесятых очень хорошо разошелся по стране, а Новгородцеву на русскую службу «Би-би-си» по своим каналам приходили все популярные фонограммы советских команд, наверное, так к нему попали и наши записи, которые в один прекрасный вечер мы и услышали совершенно неожиданно для себя, — в одной программе с «Дип Перпл» и ленинградским «Трубным зовом».

— Ходили слухи, что после этого вас вызывали на ковер ответственные работники из горкома и запретили играть «рок». Потом они били себя я грудь и кричали, что в Череповце, с роком, дескать, все покончено.

— Все было обделано не так откровенно. Мы были победителями «Золотого камертона», а на этот конкурс нас посылал горком ВЛКСМ, и он, понятно, не хотел компроментировать себя. Нашу лавочку просто тихо прикрыли. Ребята разошлись по ресторанным ансамблям. Слава Кобрин решил попытать счастье в эстонской команде «Магнетик Бэнд» (она как раз выступала в нашем городе), пошел на поклон к Гунару Грапсу, и тот взял Славу в группу.

— Год назад у группы вышел первый миньон…

— Кровавый миньон…

— …что можешь сказать о нем?

— Пластинка — результат нашей поездки на ярославский фестиваль в 1987 году. Там был представитель фирмы «Мелодия», который предложил нам такой вариант: вы, мол, где-то записываете несколько фонограмм на свой вкус, мы их прослушиваем и на свой вкус отбираем несколько вещей на пластинку. Как нам было ни обидно, но это был шанс, мы согласились. С пластинки нам не досталось ни копейки, хотя фонограммы мы писали на своей аппаратуре.

Пластинка эта, считаю, прежде всего политического характера, а не музыкального: мы стремились заявить о себе, как о еще существующей группе.

— Говоря о «Рок-сентябре» нельзя не казать о Башлачеве, тем более, что сейчас о нем очень много размышляют, пишут.

— Встретились мы в 1978 году. Я — как музыкант и композитор, Саша — как поэт, а Слава — больше администратор, чем гитарист (благодаря ему у нас по тем временам была нормальная аппаратура, добытая в Москве за бешеные деньги). Начали воплощать свой музыкальный проект. Я писал музыку, Саша придумывал на нее слова. В то время он был далек от социальных тем и поэтому все тексты были или просто бытовыми зарисовками, или о любви.

Когда наступили времена развала группы, Башлачев подался в Ленинград, откуда и начался его самостоятельный творческий путь поэта и рок-барда. Но об этом сейчас так много говорят, целый культ успели слепить вокруг его имени, что еще и мне вплетать свой голос в этот нестройный хор совсем не хочется. Единственно, что я могу еще добавить — Саша был намного проще, чем его попытаются себе представить после смерти, и он бы не понял и не принял всей этой шумихи вокруг себя.

— А кто сейчас пишет стихи для группы?

— Владик Мамченко. Они с Сашей в свое время были в хорошем творческом контакте, дружили, обменивались поэтическими находками.

— Банальный вопрос, но все же: почему группа называется «Рок-сентябрь»?

— Все очень просто. Танцевальный сезон в нашем городском Доме культуры начинался с сентябре, и именно в это время произошло наше первое крещение. Насколько я помню, это произошло 14 сентября 1979 года.

И. ПЫЛАЕВ.

Просмотр