Глава 8 (часть 3)

Еще одно важное событие июня: в США вышел двойной альбом «Красная волна», скомпилированный молодой энергичной калифорнийкой Джоанной Стингрсй и представляющий по шесть песен «Аквариума» «Алисы», «Кино» и «Странных игр». Пластинке предшествовала долгая история. Мисс Стингрей, сама начинающая рок-певица, впервые оказалась в Ленинграде осенью 1984 года и после этого приезжала каждые несколько месяцев. Очень активная и амбициозная особа, она подружилась со многими группами и оказалась в центре тусовки. Казалось, что богатое дитя из Беверли-Хиллз нашло для себя новый экзотический Диснейленд. Однако дальнейшее показало, что ее намерения были более серьезны. Джоанна Стингрей записала несколько английских версий ленинградских рок-несен и, наконец, реализовала проект «Красной волны».

Для нас ничего нового на диске не было: там собраны известные (и кстати, все «разрешенные») записи с «пленочных альбомов» 1982—1985 годов. Но для Запада это стало первой реальной возможностью детально познакомиться с настоящим советским роком *. Удивительно, что для этого пришлось провозить пленки контрабандой и обходить законы об авторских правах… Когда я спросил Джоанну, почему она не пошла по «легальному» пути и поставила в рискованную ситуацию и группы, и себя, она поинтересовалась: «Ты думаешь, они бы разрешили?». Да, оснований для пессимизма было достаточно.

Наши официальные организации никогда не делали ничего в плане экспорта советского рока. Более того, они препятствовали — вопреки всякой логике и даже коммерческой выгоде — инициативам, исходившим с Запада. Весной 1985 года, например, в Москву приехали представители лондонского «Капитал радио», жаждавшие получить два советских рок-ансамбля на свой ежегодный фестиваль в Лондоне. Англичане слышали о двух конкретных группах — «Машине времени» и «Арсенале» — и попросили Госконцерт познакомить их с ними. Ответом было: «Машина времени» давно распалась, а «Арсенал» — вне досягаемости, в турне по Монголии. Взамен им предложили несколько допотопных ВИА, безнадежных даже для нашей аудитории. В действительности «Машина» никогда не распадалась, а «Арсенал» был даже не в Киеве или Новосибирске, а непосредственно в Москве… Мне пришлось взять на себя функции гида; рассуждая реалистически, я порекомендовал «Автограф» и «Рок-ателье» — две вполне признанные группы с некоторым международным опытом. Но даже их «оформление за границу» в конце концов погрязло в бюрократической волоките. Позже «Автограф» сыграл две песни в московской телестудии — и этим был ограничен наш вклад в знаменитый концерт для Эфиопии…

Вся эта конспирация и «заговор молчания», устроенные официальными инстанциями, только подогревали любопытство западных журналистов; «запретный плод» советского рока привлекал все большее внимание. В 1985—1986 гг. во Франции, США, Англии и других странах вышло множество публикаций на эту тему и было снято несколько телефильмов. Самыми заметными из них были французский «Рок вокруг Кремля» и фильм о Сергее Курехине из сериала Би-би-си «Товарищи». Статьи и видеосюжеты были самые разные: претендующие на объективный анализ и сенсационно-спекулятивные, ироничные и сочувствующие, достоверные и высосанные из пальца.

Почти во всех случаях информация была довольно однобокой. Повсюду фигурировали одни и те же персонажи, и картина получалась странной. Скажем, тусовщик по кличке Африка занимал больше места, чем все московские любительские группы, вместе взятые. Стас Намин, Борис Гребенщиков и даже Алла Пугачева оказывались отцами-основателями советского рока, а «Поп-механика» — духовным молодежным движением, интегрирующим весь ленинградский рок во главе с гуру Курехиным… Я далек от злорадства в отношении западных коллег и их смешных интерпретаций нашей рок-сцены. Все эти удивительные открытия объясняются просто: в статьи и фильмы попадают те, кто этого очень хочет и имеет нужные контакты. Другие, заслужившие паблисити в не меньшей степени, но не стремящиеся к нему — в их числе Майк и «Зоопарк», «Телевизор», «Машина времени», «Звуки Му» — так и остаются в тени.

В 1986 году занавес начала приподниматься. «Группа Стаса Намина» ** поехала в США и Японию, «Автограф» — на МИДЕМ в Канны и вместе с «Диалогом» — в Лондон… Отклики в местной прессе бывали в целом доброжелательными, однако вопрос о реальной конкурентоспособности наших групп на мировой сцене остается открытым: настоящих коммерческих туров еще не было; все визиты «мира и дружбы» имели скорее познавательный интерес.

Легко догадаться, что свежие ветры не могли не сдуть пыль и с фирмы «Мелодия». Наконец, увидели свет первые альбомы «Автографа» (на седьмом году существования группы), «Аквариума» (на пятнадцатом году) и «Машины времени» (на девятнадцатом). С переходом на самофинансирование «Мелодия» уже не могла чувствовать себя в безопасности, выпуская десятки миллионов «непродающихся» пластинок от Брежнева до Хренникова. Теперь нужно было не только производить, но и реализовывать продукцию — и рок стал в этом смысле подлинным спасением для тонущей фирмы. Тем более, когда выяснилось, что «подпольные» продюсеры (в частности, А. Тропилло) готовы, практически, задаром предоставить ей накопленные за годы знаменитые записи.

Впрочем, хватит казенной информации. Главное, что жизнь забила ключом — даже фонтаном — и всеобщая тусовка приобрела грандиозные размеры. На улицах объявилось множество экстравагантно одетых молодых людей, которые теперь не рисковали быть задержанными за свои крашеные волосы, цепи на шее или балахоны из мешковины. Все они принадлежали к различным модным кланам и гордо выставляли напоказ свою стильную атрибутику. «Металлисты» пугали прохожих черной кожей, браслетами и кучей железных заклепок. «Брейкеры» фланировали пружинящей походкой во всем спортивном и американском. Возродились былые хиппи — теперь они называют себя просто «система» — с веревками на лбу, в драных джинсах и бусах. Они слушали музыку шестидесятых, а также «Аквариум» и их московский аналог «Крематорий». То, что «неохиппи» ничем не отличаются от такой же «системы» пятнадцатилетней давности, их нисколько не смущает: они отстаивают «вечные идеалы». По внешнему виду хиппи мало отличаются от молодых русофилов, которые не испытывают влечения к року, зато проявляют социальную активность, участвуя в реставрации церквей и других памятников старины… Кто там еще?

Да, новые стиляги в костюмах и штиблетах ломятся на концерты «Браво» и рокабилли-квартета «Мистер Твистер», в то время как «новые романтики», увешанные бижутерией, томно внимают «Николаю Копернику». Радикальная богема носит солдатские сапоги и туалеты противоположного пола; у них не было своей группы, но только что (я пишу эти финальные страницы в феврале 1987 года) мне посчастливилось побывать на первом выступлении ансамбля «Среднерусская возвышенность», состоящего из едва умеющих играть, но неистовых художников-концептуалистов — это было самое веселое зрелище за последнюю пару месяцев. (Лучшие песни «Еловая субмарина», «Сталинские дома», «Герои космоса».)

Наконец, у всей модной молодежи появился и «неформальный» враг — движение «люберов». «Люберы» — молодежь из индустриальных городков под Москвой, малообеспеченная и малоинформированная, а потому терзаемая комплексами перед лицом расфуфыренной столичной прослойки. Эти подростки из рабочих семей решили преодолеть свою провинциальную неполноценность, занимаясь культуризмом, объединяясь в шайки и избивая всех, кто вызывающе одет. Их агрессия замешана не только на бедности, но и на русском национализме — так что параллель со «скинхедами» и «Национальным фронтом» представляется очевидной. Этой зимой конфликт «люберов» со всеми остальными (в первую очередь «металлистами») достиг внушительных масштабов — вплоть до организованных побоищ с участием сотен человек с обеих сторон.

В отличие от старых недобрых времен все (ну, почти все) эти события широко освещались и толковались прессой. Теперь от журналистов стали требовать остроты, проблемности и сенсационности, поэтому «неформальные молодежные группировки» оказались одной из излюбленных тем, наряду с частным предпринимательством и разоблачением бюрократов. Обычно статья начиналась с возмущенного письма представителей старшего поколения или описания мрачного бункера «металлистов» (инфернальной дискотеки; притона балдеющих хиппи). Затем следовало интервью с несколькими молодыми аутсайдерами, где выяснялось, что не такие уж они порочные, а просто хотят отличаться от других. В конце — обязательная мораль: нет, мы но можем запрещать это движение, надо в нем разобраться, надо организовать ребят… Ото было схематично, не очень глубоко, но все равно приятно. Впервые я стал наблюдать «альтернативную» молодежь за чтением нашей прессы ***.

О самом роке тоже стали писать все, вся и одинаково. Пожилые композиторы, комсомольские руководители и культур-функционеры,— все били себя в грудь и восклицали «Да! Это интересно! Это нужно молодежи!». Наиболее самокритичные признавались: «Не оценили вовремя… Действовали не теми методами…». Те, кто еще недавно квалифицировал рок как «музыкальный алкоголизм», креатуру западных разведслужб, наверное, чувствовали себя неловко.

Особая помпа развернулась вокруг «Аквариума». У компании Боба было все, чтобы стать героями дня: талант, интеллект, популярность, мученическое прошлое и спокойное настоящее. После показа полуторачасовой программы «Аквариума» в субботу вечером по Центральному ТВ все были в восторге: какие милые, интеллигентные молодые люди! Борис Гребенщиков, того ли ты ждал? «Я не хочу идти по пути Макаревича, но что же мне делать? И что не делать?» — отвечал лидер «Аквариума», едва отдышавшись после очередного интервью корреспонденту центральной газеты. «Я готов быть сердитым — разозли меня чем-нибудь».

Мне кажется, причины для того, чтобы быть сердитым, остаются. В стране идет напряженная борьба между старым и новым, и существует масса нерешенных проблем. Даже в шумной пророковой компании видны черты показухи и неискренности, старая болезнь громких слов и боязни сделать что-то реальное… Конформисты, монстры — все за рок! Выходят две статьи по поводу альбома «Красная волна», выдержанные в типично «зубодробительном» стиле, но за рок! Раньше бы обвинили в «предательстве» отщепенцев-музыкантов, теперь же лицемерный гнев обрушивается на подлую американскую «пиратку» ****. Старый казенный дух мимикрирует под новые веяния, и это опасно.

Что до давно загнившей, так называемой «советской песни» (5),  то она тоже не собирается капитулировать и уступать суверенное место «наверху» — громкие имена, титулы и большие деньги продолжают играть немаловажную роль. В ноябре по телевидению была наказана великолепная сатирическая рок-программа «Веселые ребята», главный посыл которой: молодежи нужна собственная музыка (и она у нее есть!), поэтому не надо навязывать ей традиционные клише (6). Программа была подвергнута суровой критике за «вбивание клина между поколениями».  Во время другой телесъемки «Центр» исполнил «Бесполезную песню» — приговор нашей «массовой продукции»:

Бесполезная песня — не болит голова.
Бесполезная песня — доходчивые слова.
Бесполезная песня — но можно потанцевать.
Бесполезная песня — не мешает спать.
Бесполезная песня — мрачное событие.
Бесполезная песня — остановка в развитии.
Бесполезная песня — творческая разновидность.
Бесполезная песня — духовная инвалидность.

Этот номер не был включен в передачу… Нет, все это не симптомы столь знакомого по прошлому движения в стиле «шаг вперед, два шага назад» — просто индикатор того, что противоборство продолжается.

Хитом сезона в Москве стала песня «Звуков Му» под названием «Союзпечать» — произведение, отражающее процесс перестройки личности.

Я часто сижу и грущу,
Я умею плакать без слез,
Я делаю пустые глаза
И на каждый вопрос отвечаю «за».
Но утром по пути в киоск
Я часто хочу, чего нет.
Меня научила мечтать
Свежая краска газет, «Союзпечать».

В последнем куплете лень и обреченность трансформируются:

Когда идешь мимо меня,
Не делай такое лицо,
Будто тебе наплевать,
что скажет о нас страна, «Союзпечатъ».

Один из главных постулатов социалистического реализма — показать, как в классическом романе Горького «Мать», героя в его диалектическом революционном развитии. Вот, пожалуйста.

Я сыграл со «Звуками Му» на гитаре в концерте, посвященном первой годовщине «Рок-лабораторни». Шоу закончилось невиданной оргией: Петр Мамонов лежал, свесив ноги со сцены, а девушки из публики лизали его черные лакированные ботинки. Перед ними выступала истеричная блюзовая группа «Вежливый отказ», разбросавшая по сцене куски сырого мяса… Открытие сезона в ленинградском рок-клубе (в присутствии некоторых членов «Ю-Би-40»): «Аукцион» показал новую программу «В Багдаде все спокойно», включающую танец живота; «Игры» долго тянули припев со словами «Ничего родного, ничего святого»; «Телевизор» закончил свое отделение «Революцией» Джона Леннона; «Аквариум» начал выступление с требования очистить зал от дружинников и спел реггей «Вавилон», во время которого вся публика встала на сиденья кресел. Дисциплинированная рок-община начала входить во вкус раскрепощенности.

Один из концертов «Кино» состоялся на следующий день после встречи в верхах. «К сожалению, в Рейкьявике руководители наших двух стран не смогли договориться. Но здесь, на сцене мы, русские и американцы, можем достичь полного взаимопонимания»,— объявил Виктор Цой и представил публике Джоанну Стингрей. Они исполнили двуязычную песню; американка пела что-то вроде:

Kiss me once, kiss me twice,
Feel so qood, feel so nice,
Give me some more of your love… (7)

Русский текст был менее прямолинеен:

Ты чувствуешь волны, мягкие волны за спиной,
Вставай, а то потом никто не сможет тебя спасти.
Линии жизни на твоих руках почти до плеч,
Смотри, все реки встают на дыбы, им некуда течь…

Блестящий рок-Вавилон Москвы и Ленинграда страдал единственным недостатком: из большою шума появлялось очень немного хороших новых групп. Тем более многообещающим выглядит оживление провинции. После того, как опыт первых рок-клубов официально был признан полезным и конструктивным, аналогичные объединения стали расти повсюду, как грибы после дождя. Свердловск, Новосибирск, Одесса, Вильнюс, Минск, Ярославль, Владивосток и так далее. (Только в Средней Азии все было по-прежнему тихо.) Я ездил с одного местного рок-фестиваля на другой и из сотни прослушанных неизвестных групп несколько было очень хороших.

Во-первых, «Антис» («Утка» в переводе с литовского) — фантастическая группа, настоящее открытие 1986 года. «Они играли на открытии вильнюсского рок-клуба вместе со «Звуками Му» и оставили мало шансов главному московскому экспонату. «Антис» соединяет интеллект и соображение своих лидеров, нескольких молодых архитекторов, с классной игрой сайдменов, полупрофессиональных джазовых музыкантов. В фокусе — певец Альгис Каушпедас, двухметровый монстр-обольститель, похожий на утонченного графа Дракулу. Его ввозят на сцену в гробу, откуда он начинает говорить по телефону, и сюрреалистическое шоу продолжается… «003»—издерганная, пост-панковая группа из Калининграда. «Ироникс» (Горький) — молодая поэтесса Марина Кулакова читает стихи в стиле рэп под компьютерный ритм. «Калинов мост» из Сибири играет тяжелый блюз, но это больше похоже на первобытные языческие песни… Желанные «признаки жизни»: ведь Москва и Ленинград — это еще не Россия… Меня всегда гипнотизировали размеры моей страны, это огромная территория таит множество открытий. Если там есть электричество, то должен быть и рок! С детства я знаю известную картину — «Ленин у плана электрификации»: вождь революции смотрит на гигантскую карту со светящимися на ней точками… Почему-то я об этом вспомнил.

Итак, пора закругляться. Особо холодная зима 1987 года. Только что прошел январский Пленум КПСС, подтвердивший курс на демократизацию. «Правда» напечатала статью под названием «Давайте жить весело». Госконцерт боится разрешить гастроли Синди Лаупер. В кинотеатрах при аншлагах идет шокирующе смелый фильм Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?» (музыка Мартина Браунса) — о реальной «нелегкой» молодежи, от панков до афганских ветеранов. «Рок-лаборатория» получила статус государственной коммерческой организации, проводит «Фестиваль надежд», где группа «Чудо-юдо» исполнит песню «Секс-революция». Состоялся всемирный форум деятелей науки и культуры с участием Йоко Оно. Алла Пугачева улетела в Италию на фестиваль Сан-Ремо. Меня избрали в правление нового Рок-клуба; не знаю, что это такое, но А. Градский — наш президент. В Москве открылся первый частный ресторан. «Аквариум» уехал в Америку; они только что написали отличную песню под названием «Летите, бабушки, летите»:

Наша жизнь проста, но в ней есть что-то
Непонятное, как голова на блюде.
Почему игра всегда в одни ворота?
И почему на поле всегда так много судей?
Зачем, бабушки, вам такие уши?
Зачем, бабушки, вам такие зубы?
Спасибо, бабушки, что пришли нас слушать.
Прощайте, бабушки — ваш прицел был верен.
Прощайте, бабушки — ваш взгляд гасил пламя.
Стая бабушек летит в ночном небе
Летите, милые, летите!

Я верю, что улетающие бабушки больше не вернутся, а это значит, что мы и рок вступаем в совершенно новую фазу. Одна история закончилась: спасибо.

* Пара «лонг-плэев» — «Машина времени» и латвийская компиляция — была выпущена раньше, но на крошечных эмигрантских фирмах и без малейшего резонанса в рок-мире. Кроме легких неприятностей для музыкантов (которые, естественно, не несли никакой ответственности за выпуск), эти пластинки ничего не дали.

** Этот ансамбль имеет у нас скорее репутацию поп-, нежели рок-группы, но в последнее время — и особенно для заграничных поездок — Стас Намин заметно модернизировал и «обострил» программу.

*** После гастролей «Ю-Би-40», когда стражи порядка запрещали публике танцевать в зале, несколько газет опубликовало сердитые статьи, осуждающие милицию и задающие вопрос: разве танцевать на концерте так опасно?! Такого раньше не было.

**** К тому времени Дж. Стингрей уладила вопрос о правах, заплатила советскому агентству штраф и начала новый «официальный» проект.

(5) Устоявшийся термин, до сих пор противопоставляемый и року, и даже танц-шлягерам. Под «советской» здесь понимается скорее нечто напыщенное-ходульное, мало изменившееся со сталинских времен.

(6) Одна из шуток передачи: в помпезном концертном зале на сцену выходит огромного роста, до потолка, конферансье и объявляет: «Музыка Союза композиторов, слова Союза писателей: «Песня»!».

(7) Поцелуй меня раз,
Поцелуй меня два,
Чувствую себя так здорово,
Чувствую себя так в кайф,
Мне нужно больше твоей любви… и т. д


Обсуждение