— Ну, как там в Киеве?
— В Киеве?.. В Киеве тепло. Плюс семнадцать…
— Да нет, я о музыке…
…Два дня. Шесть команд. Безо всякого напряга и насилования публики рекламой и протяженностью концертов. Замечательной выла сама идея журнала «Гучномовец»»: соврать людей, общих в своей несхожести и в своем несогласии с действующими у нас канонами официального и неофициального искусства. Вот просто соврать. . . И даже не продавать- на них Билетов. . . Два теплых февральских дня народ умеренно ломился в а б с у р д и о-к онс тру к тивистекав круглое здание ДК «Славутич» (Красная площадь, «Речи напрокат») — и в итоге все, кому надо, оказывались внутри и потом ЛИБО, обломавшись, уходили с КИСЛЫМИ рожами, ЛИБО Пр-ИГВОЖ— дались к сиденьям. Ажиотажа не было. Наверное, зря.(
Хотя что такое «советский индепендент», никто—таки толком не знает. Финансовая и артистическая независимость от «китов граммофонной индустрии», лежавшая в корне самого этого понятия изначально, — out.of the question* конечно же. «Зависимых» от фирмы «Мелодия” у нас в процентном отношении и прямом смысле крайне мало. Остается независимость от кооперативного рынка привокзальных киосков и вкусов, определяющих этот рынок, а быть н а с т о л ь -к о независимым тоже достаточно несложно. Весь сов—рок вез исключения независим именно таким аЕразом. Может, все дело в непосредственной близости к Более «современному» набору стереотипов , нежели «Блзкмор-Флойд-Цепы-Дорз», в Более осмысленном и сознательном ориентировании на европейско-американский «авангард», что вы ни имелось в виду под этим словом? Или, по словам умного Мейнерта, «чем скучнее, тем независимей»? Где воовще грань между п р о с т о плохой игрой на гитаре и подчеркнуто плохой игрой на гитаре? Всегда ли фидвэковая грязь — концепция? Или как? И не потому ли «независимые» — независимые, что никто не покупает? Это уже или еще не? Может, они и рады бы во «Взгляде» показаться, а вот…
Все это — сплошная демагогия: мы-то сами (с хитрым прищуром) уж наверняка знаем, чем наш родной индепендент отличается от всей прочей не менее музыки. Своеобразием творческого почерка, независимостью художественного мышления, наплевательством на авторитеты, литературностью (или живописностью) музыкального взгляда, .тра—ля-ля, вла-вла-Бла. . . От противного, короче: все, что нет, то и да.
Что же все—таки совралось в виде «независимой музыки» в Киеве, несмотря на полный терминологический Бардак?
ТОВАРИЩ из Харькова показывал «прогрессивный фолк», и, если судить по этой программе, то ТОВАРИЩ, повидимому,— очень независимая в Харькове группа, поскольку Харьков в массовом сознании ассоциируется пока с рваньем руках на грудях, ГПД, овилием пролов и сугувым давлением общественных структур на артистическую личность. Между тем, независимая (гм., ие-мэйн- стримовая) сцена в городе испускает неожиданные и, судя по всему, весьма неславые протуверанцы, заслуживающие отдельных описательных усилий. ..Это выла музыка интровертов со свитыми центрами равновесия, музыка, стремящаяся к разрушению гармонических и ритмических структур, но не вполне решающаяся это делать. Там, как в известном комиксовом котле Ф.Н.Заппы, выло намешано много всего, и «эстетическая доминанта» не выделялась (да и как ее выделить после всего каких-то 30 минут?). Эта гомогенность- звала встать и крикнуть: Эй, тофариш, полше шизни!.. Но промелькнула и божья искра — в заключительной Балладе «Смерть в овразе щегла» английский 19 век был так подан и интонир-ован, что невольно приходили на память священные Безумцы не только Альвиона, но и украинских шляхов.
РАББОТА ХО доказала всем знавшим ее, что муравей способен и в одиночку разгрызать стекло.. Узнаваемая депрессивно—оптимистическая гитара Сережи Поповича + ударные и вас в качестве аккомпанемента (хочется надеяться, что аккомпанемент — это пока, ходят слухи о непонятных слияниях составов РХ и Е*ОСТОЧНОПО СИНДРОМА). Очень тревожная и неуверенная музыка: и «Высокогорная астрономическая станция» из прежней РАЕЕОТЫ, и новый 9-минутный «Танец”. Урбанизму добавляют негибкие и неизящные ударные (профессиональная джазовая школа игры нового Барабанщика Бледнеет в сравнении с артистизмом Кости Довженко). Всем, кто знал т у РАББОТУ — поверьте, это не стало хуже, это просто совершенно иное качество. Из сольных номеров следует отметить соло Сережи на вар’аванах (пижонское, но возможно указывающее на глубокую внутреннюю неудовлетворенность) и соло Вована Бавыкина (СИНДРОМ) на саксофоне (Благодаря сверхжесткому звучанию столь своеобразно настроенного аппарата оно прозвучало как угодно — как вой ветра в каминной труве или как железо по стеклу — но только не как соло на саксе; вот вам и индепендент..).
СИНДРОМ на том же самом жутком звуке показывал некую смешанную из старых и новых вещей программу с дуением в охотничий рог. Я в очер-едной раз категорически отказываюсь описывать эту команду. Их надо слушать. Их надо знать. К тому же, я слишком пристрастен. Блестяще звучали очередные новые аранжировки «Реквиема Незнакомцу» и «Кельта». Почему в нашей (Костя Битюкоб продолжает ощущать ВС дальневосточной командой) простой и доврой музыке всем москвичам чудится какая- то «первородная агрессивность”, злова и экстремизм? Или это у нас критерии привычности восприятия смещены?
Про ИВАНОВ ДАУН в Киеве рассказывают так: жил мальчик Леша Макет из Броваров, играл в группе АЛЬТЕРНАТИВА и слушал Заппов и Фриппов. А потом как-то поехал по турпутевке в тогда еще ГДР. А там как раз стенку в Берлине рушат, всеобщий праздник и всякие ВИА играют. Один из них Леша как раз и послушал: АйНШТУН— ЦЕНДЕ НОйБАУТЕН называется. И все.. Это было второе выступление группы на пувлике , и они играли некую энергетическую музыку, в которой очень незакомплексованно сочетались друг с другом расхожие хардовые модели (если «хард-кор” как неумение играть — “уже не хард»), составляющие вместе с невнятным русско- английским месивом с резкими выкриками некий эзотерический я- зык, на котором группа овщается со слушателями. «Переключатели ручек», как севя называет груп.па, считают, что язык как таковой не должен нести у них никакой смысловой нагрузки, слова — просто образ, отвечающий музыке. И впр-ямь все равно. ..
КОЛЛЕЖСКИЙ АСЕССОР, как мне показалось, был при смерти. Вася Гойденко мило и смущенно-влагосклонно улывался пувлике навстречу аплодисментам, и, хотя то, что они играют, втягивает в севя волшебным овразом до сих пор (как и в записи), ничего кардинальна нового слышно не было. Совершенно ясно, что КОЛЛАС
— группа настроения, но не хотелось бы, чтобы старые идеи и записи для компактных дисков преждевременно погубили некогда любимую группу самого «Авангардного Арта».
НЕ ЖДАЛИ (как говорят, никому не нужные в своем родном Таллинне) играли в этот раз два рода произведений — «Носороги» и «Боссановы» («которые сопровождают носорогов»). Не знаю, что они там играли раньше, и насколько то, что я увидел, выло плодами евр-опейской таски перед «успешными» гастролями в Голландии, но это был просто какой-то В А Л — захватывающий, ошеломляющий. . Джеймс Блад Алмер подыграл вы своим верным ученикам. Восхитительное музыкальное хулиганство, панк-фанк везо всяких авторитетов, смесь «Бесаме Мучо», похоронного марша и нескончаемого танца с савлями.. У группы — дивный экстерьер: ополоумевший местечковый Валер-мй Леонтьев с комплексом И. Христа в окружении непотопляемых Балтийских хуторян со стевцом в глазах..
Это выла подлинно оттяжная музыка для самих севя и достойное завершение всего фестиваля, хотя участие этой в целом волее профессиональной команды в овщем милом домашнем чаепитии выглядело чистейшей воды «оБезьяной».
В овщем, рок—авангардная элита при Ближайшем рассмотрении оказалась очень даже человечной. Неизвывный гуманизм и любовь к затюканным совком гражданам, не разучившимся мыслить, комбинировали урванистические конструкции РАЕБОТЫ ХО, перли драйвом от ВОСТОЧНОГО СИНДРОМА, различались в топоте неждалиевских носорогов. Чем дольше эта музыка Будет Бежать определений, тем лучше для нее. Тем дольше она Будет оставаться живой.
Наша же доБлестная пресса, тусовка -которой выла задумана как неотъемлемая часть фестиваля, напротив, кажется, все Более замыкается на самодостаточную и прекрасную севя. Движения, начавшиеся несколько лет назад в Свердловске, к теперещнему моменту приобрели пугающую отчетливость. То, что начиналось как альтернатива идеологизированной системе, у которой выли все зачатки успешного лротивостоятельства в силу довродушной и человечной с г ру к турной неорганизованности, способной разрушать яюеые системы, теперь превращается в собственную противоположность , стратифицированную и заорганизованную. Отношения внутри самой сферы околорок’н’рояльной критики становятся столь же запутанными и напряженными, как и в Сфере самих творцов. С горечью приходится констатировать, что уже вполне четко определился «наш маленький истзБЛИшмент”, столь же помпезный и бездуховный, сколь и официальный — но все же свой: люди, паразитировавшие ка рок’н’ролле достаточно длительное вреия, практически сделавшие его своей профессией (говоря их же языком, «поставившие на карту многое»), смыкаются с официально- кооперативными культуртрегерами, у которых в руках по-прежнему остаются средства массовой коммуникации и тиражирования. Результирующая ясна. Одних никогда не интересовало ничего, кроме де- нег, а других все Больше и Больше начинает волновать- собственный социальный статус (не говоря о заработке). Как крайнее проявление этого альянса — «независимая» пресса покупается и продается. И есть еще некая молодая поросль, которая в массе своей стремится всячески на «старших Братьев» походить.,. Понятие «независимости» становится крайне размытым и лишенным всякого смысла.
Трудно в волчьих джунглях шоу—Бизнеса маленькому рокеру с человеческим лицом.. Не многие вырываются из провинциального прозябания с одной стороны и не приемлют «новой элиты» с другой, ощущая ре ориентированность на рыночные отношения и увлеченность пустым формальным изыскательством, не оплодотворенным Безумной или хотя бы здравой мыслью (разговоры о создании «инфраструктуры рок’н’ролла”, «ваз данных» и «информБанков”, закупка мягкой мебели дла независимых (а как же!) оффисов и редакции и т.д. — они «свое уже отвоевали”). Но эти немногие есть. Когда уходят «Большие дяденьки», выпит тост за королеву и ославлены узлы несуществующих галстуков, им по кайфу все так же заводить друг с другом ни к чему не связывающий и ни к чему не приводящий треп, который от Обсуждения взятой не так ноты доходит до вечных вопросор о сущности прекрасного. Но именно из такого мел к ошнырантс кЪго трепа, который Более не интересен «мэтрам» (у них уже закончились их собственные кухонные разговоры»), в Большей степени склонны проклюнуться зер-на понимания происходящего с нами всеми сейчас, склонно возникнуть чуть- Более новое качество, залог Будущих тропинок, ведущих к истинно— му расширению сознания.. Кухонные разговоры у каждого поколения свои, они нужны этим «детям гласности» как побочный продукт мыследеятельности — для того, чтобы рано или поздно прийти к открытию своих личных маленьких тайн и истин. Пропустить через севя, а не вычитывать в статьях «высоколобых» по ту сторону generation gap’а. ..Хай живе ж номера фестивальных гостиниц — кухни эпохи перестройки и гласности!..
А.АНДРЕЕВ