Олег Гальченко (г. Петрозаводск). Стихи

НИРВАНОПАТАЛОГИЯ

Гуляет Сильвер одноногий
по крыше дома своего,
круша воздушные потоки
истошным криком: “Иго-го!”
То принимает грамм по двести,
то славит песнями прогресс…
Струя лазури бьет по жести,
и громыхает твердь небес.
Урчит желудок. Ветер свищет.
На плеши — снежный порошок.
Но Сильвер счастия не ищет,
ему безумно хорошо.

октябрь 1993 г.

 

* * *

Нам обещали райские сады
и чудеса, которые не снились.
С мечтами детства мы давно простились,
но опыт не спасает от беды.
Ведь монументы, что бы ни случилось,
молчат, набрав воды в литые рты.
Проходит жизнь без праздничных затей.
Стихиям не сорвать стальные двери…
Не все непоправимые потери
на совести непрошеных гостей,
вкус перемен познавши в полной мере,
мы не дождемся свежих новостей.
Нам служат ближним светом на пути
раскатистые всполохи метели.
В отечестве пророков проглядели,
а ныне их и вне не обрести —
иных уж нет, а эти в черном теле
и вряд ли доживут до тридцати.
Себя от порчи “опыта” спасти?..
Их после ни эдем, ни ад не примет.
И все-таки, как тянет вслед за ними
рвануть стоп-кран и наобум сойти!..

9 мая 1994 г.

 

РОНДО
Памяти Курта Кобейна (группа “Нирвана”)

Ты — волчья сыть, я — травяной мешок
и двигаюсь по заданной орбите
туда, где жадно пьют электрошок
виновники таинственных событий.
По Мономаху шапка! Сбитым с ног
из круга света белого не выйти.
Ты- волчья сыть, я — травяной мешок
и двигаюсь по заданной орбите.
Замкнул уста на кодовый замок.
Насытил клетки мозговой подкорки
космическою копотью. Задворки…
Ты — волчья сыть, я — травяной мешок.
Я двигаюсь по заданной орбите…

май 1994 г.

 

ВИЗИТ

Однажды ты шагнешь через порог
в тот мир, где твое имя все забыли
и мне под ноги горсть бездомной пыли
стряхнешь со мной не пройденных дорог.
Скривят ухмылку сумерки в окне
и зазмеятся в недрах тесных комнат,
и черное нутро магнитофона
прямой кишкой сморкнется в тишине.
Ты будешь лопотать и лепетать
о том, как нынче квело и уныло,
что ты по десять раз на дню звонила,
меня же вечно дома не застать,
что заедает едкая среда,
а также все другие дни недели —
ряды друзей изрядно поредели,
а старые враги верны всегда.
Когда же, ковыряя ложкой чай
с налетом полувыдохшейся хлорки,
мы вспомним наши школьные восторги,
расслабленно — как будто невзначай,
прервав на полуслове анекдот,
ты мельком по часам скользнешь: спешу, мол.
Со вкрадчивым, почти воздушным шумом
кабина лифта в бездну упадет.
А я засну за письменным столом
с улыбкой, до корней сводящей десна.
А во дворе спешат чужие весны
кого-то взять нахрапом, на излом.
Там, во дворе, задумчивые весны
спешат на остановку за углом…

1989 — 1994 г.г.

 

* * *

К аду, к раю ли — во прахе
ляжет путь земной души:
кто — в бандиты, кто — в монахи,
кто — в шуты, кто — в торгаши,
кто — в крутые депутаты,
кто — в седые сторожа…
А финал один — ограда,
и за ней — бурьян и ржа.

Мы у смерти на закорках
едем тихо, смотрим сны —
как в лукавой поговорке:
“Лишь бы не было войны!”
Не по седоку ли кляча,
коль простимся хохоча
с днем прошедшим, чтобы плача
день грядущий повстречать?

Тает век свечой из воска,
и, томительно-легки,
к бездне тянутся беззвездной
мои мысли-мотыльки.
О бессмертии не ною,
существую неспеша:
польза есть от перегноя,
а кому нужна душа?

14 декабря 1996 г.

 

* * *

Я буду всегда всего лишь
обрывком бессвязной речи,
обломком метеорита
закатного бытия.
один во вселенском поле,
никем на пути не встречен,
случайной волной прибитый
к подножью чужого “Я”!

Бессониц моих молитвы
и жаворонки, и совы
растреплют по темным чашам
на новый, цветастый лад.
Я буду лишь ненасытной,
беспомощной жаждой Слова,
предчувствием настоящих,
не слышных пока рулад…

20 февраля 1995 г.

 

НАШЕ

Мне нравятся старые хриплые пленки —
надтреснутый вокал с глуховатым эхом
и дребезжащие аккорды гитар,
раскроенных в щепки
чуть ли не до Рождества Христова.

Где ты — рычащая альтернатива
карманной культуре,
запекшаяся в чреве подвалов
спальных районов,
вдали от батальных массовок
очередей за счастьем?
Что такое счастье, каждый
не понимал по-своему.

Рок –
нервный рефрен ветреных 80-х,
грубо сколоченный храм без единого гвоздя
/все гвозди пошли на распятие зодчих!/
Ни в чем
Ни в чем не вините высеченных в виниле:
вольного — в долю!
Поплачьте лучше о тех,
у кого из пустой оболочки
осыпался голос,
распроданный за бесценок.

1993 — 1995 г.г.

 

* * *

На тихой улочке астролог
с разбегу вляпался в астрал.
Был вечер ядовит и колок.
Бодун, рыча, за глотку брал.

А космос дыбился стеною
и излучал ультрамарин,
и пасся дикий гуманоид
в зеркальных зарослях витрин.
10 — 11 декабря 1996 г.

 

ГУМАНИТАРНЫЙ РЭП

Когда сила воли мельчает упорно
и платит тебе по труду,
есть выход один — запереться в уборной
и выплакать Богу нужду.
Искусственный рай для рассудка не вреден.
Случайные глюки — не в счет.
Всю жизнь человечество яростно бредит
нехваткой кого-то еще!

Тусовка все хавает старые песни
о главном, которого нет.
Но серые мозги покрывшая плесень
не дарит особых примет,
а святость — игра недозрелых эстетов,
которые будут чисты
до тысячной сплетни в бульварных газетах,
а может — до первой звезды.

Все чаще мне снится: я — сторож музея,
где собраны наши слова,
и всякий прохожий, лениво глазея,
на них предъявляет права.
Одни здесь отыщут записки безумца,
другие — пустой анекдот.
Лишь тяга наивной душою разуться
сюда никогда не придет.

Привет же тебе, поколение боли,
не высказанной до конца!
Как пепел развеянной по ветру воли
стучится в чужие сердца!
Герои, которых не мы выбирали,
не знают забот и стыда,
пока, устремленная в темные дали,
в бачке не мурлычет вода…

апрель — сентябрь 1997 г.

 

АТЕИСТИЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ

Я никогда не верил в гороскопы,
но год Собаки мой решил иначе —
в ошейнике металла низшей пробы
бреду по жизни поступью собачьей.

На все четыре лапы припадая,
захлебываясь лаем одиноко,
по чьим-то лицам на любовь гадаю,
а выпадает дальняя дорога.

И понимаю вдруг, изгой калечный,
сквозь ледяную горькую истому:
пускай не здесь — но на Пути на Млечном
своя звезда отыщется любому.

Не требующий ласки или хлеба,
у следа на подтаявшей пороше
я вдруг спросил: “А как пройти на небо?”
Лишь усмехнулся сумрачный прохожий.

1993 — 1997 г.г.


Обсуждение