ВОРОН КУТХА: «ПЕРГАМЕНТ», 2000

Альбом тульской группы сразу же привлёк к себе внимание своей необычностью в контексте происходящего вокруг. Для кого он записан? – “Некоммерческие” группы так “правильно” не играют, но и обвинить в стремлении к попсу группу с такими текстами, как «Всадники Мордора» в стране с шестидесятью процентами мусульманского населения (равно как и в стране фальшивой политкорректности) – нонсенс. Скорее всего, ребята честно делают то, что умеют делать.
Меня лично очень порадовало то, что автор текстов Дмитрий Мулыгин понимает, куда катится этот грёбаный мир, и относится к этому процессу весьма философски – так, как подобает мужчине. Тексты, кстати, на уровне поэзии, без ляпов, что нынче очень редкостно.
Саунд очень прозрачен и красив, я бы даже сказал: аквариумоподобен. (Сейчас только услышь группу с практикующими скрипкой и флейтой в составе – тут же всплывает сравнение с АКВАРИУМОМ лучших времён.) Голос поставлен на передний план, да и неумно было бы прятаться с такими-то текстами за широкие спины музыкантов. Спины на самом деле широкие, тыл крепок: группа сыграна и не лажает (“профессиональна” – опустим это девальвированное слово). Скрипка, опять же, очень хороша, временами («Нити белые») достигает совершенно инфернального звучания. Браво!
Радует как бы оптимистическая кода («Вернусь»). Все мы вернёмся, чуваки. Я надеюсь, что уже в другой, лучший мир. До встречи!..
С.Ветер.
 
 
ВОРОН КУТХА: «Пергамент»
 
1. Заповедная.
2. Всадники Мордора.
3. Музыка кончилась.
4. Нити белые.
5. Глупости.
6. Спелый закат.
7. Вернусь.
 
Дмитрий Мулыгин – слова, музыка, вокал, гитара.
Денис Иванидзе – скрипка, гитара, забивка барабанов, перкуссия, подпевки.
Влад Стекунов – бас, флейта, перкуссия, подпевки.
Алексей Пивак – гитара.
Дмитрий Вязников – барабаны, перкуссия.
 
 
ВСАДНИКИ МОРДОРА
 
Айда, айда, засадная орда,
Гурьбой на штурм убыточной державы!
Урежем марш вождей казны дырявой,
Отправим в подпол бронепоезда!
Нас заключат в засученный патруль,
Мы загнобим любых инаковерцев,
И гексагеном вскроем в небе дверцу,
И что теперь нам тормоза и руль?
И что теперь нам Билл или Борис,
И не у дел ваш “save”, “delete” и “control” –
Штыком коли, прикладом бей по контре,
Исполним танец с саблями на бис.
Вдоль-поперёк по преданным горам
Снуют лихие всадники Мордора.
Опухла от запоя жмурконтора,
Благословляя сторченный ислам.
А ты глядишь в подзорный телескоп
На гроздья звёзд в немом осеннем небе,
И вспоминаешь о стихах и хлебе,
Покуда ночь и спит сырой окоп.
А ты глядишь в стеклянную трубу
И ждёшь приход эпохи Водолея –
И Водолей грядёт с ведром елея,
С кровавым полумесяцем во лбу…
 
 
МУЗЫКА КОНЧИЛАСЬ
 
Музыка кончилась, и я ухожу.
Последний аккорд – и всё, эта лавка закрыта.
Музыка кончилась, и я не хочу
Быть здесь в тот день, когда треснет корыто.
Залатаны дыры, запаяна брешь,
Но сколь ни лей в говно сироп – всё то же говно, только больше.
Вот кто-то ещё сменил свой падеж
Из творительных в винительный, но кто знает, что проще?
Но не вьют гнёзд на чужбине перелётные птицы,
И не каждый день обращают воду в вино.
А здесь новое время назначает новые лица,
Зато теперь я знаю, зачем мы уходим на дно.
Музыка кончилась, кончился век,
Накрылся медным тазом, пролетел фанерой над Парижем.
Сегодня был дождь, завтра выпадет снег –
Только музыки нет, я её больше не слышу.
Круг замыкается, близок закат,
И я выпью всё до дна и отвечу за каждое слово.
Музыка кончилась – кто виноват?
Что делать, так было и будет снова и снова.
Но не вьют гнёзд на чужбине перелётные птицы,
И не каждый день обращают воду в вино.
А здесь новое время назначает новые лица,
Зато теперь я знаю, зачем мы уходим на дно.
 
 
НИТИ БЕЛЫЕ
 
Нити белые в небе заводном заплелись клубком.
Взгляды смелые, видно, об одном просьбы шёпотом.
Танцы хваткие, пальцы в переплёт, удивлённый рот.
Стоны сладкие, вот-вот – и сойдёт ветхий синий лёд.
Искры быстрые встречных маяков райских берегов.
Струи чистые тёплых родников – мёд и молоко.
Растворилась твердь, вянут медленно гроздья спелые.
Маленькая смерть, что ж вы сделали, нити белые?
Возвращенья грусть, шёлкова трава, неба синева.
Утомлённый пульс, ясные слова, чистая глава.
Раны прежние, беспокойный след сроком в сотни лет.
Руки нежные отведут тех бед ледяной привет…
 
 
ГЛУПОСТИ
 
А провода гудят, провода —
Высоковольтные да телефонные.
А города, глядят города
Своими окнами в небо бездонное.
Глядят и думают: выхода нет,
Коммуникации все соки выпили,
Скорей продайте нам обратный билет,
Цивилизация на грани гибели!
Ах, какие всё глупости!
Но люди – всегда лишь люди:
Им бы только себя спасти,
Но нас здесь уже не будет…
Система пашет, и компьютер не врёт,
Летают спутники в далёком космосе.
Парнишка Гейц ловко сети плетёт,
И поздно рыпаться, ведь мы попались все.
Но кто-то снова орёт: туши свет!
Взрывайте станции, рубите кабели!
Из этой задницы выхода нет,
Ах, обманули нас, ах, нас ограбили!
Ах, какие всё глупости!
Но люди – всегда лишь люди:
Им бы только себя спасти,
Но нас здесь уже не будет…
А мы уйдём, и нас не найти
И ни по пейджерам, и ни по сотовым.
Всегда найдутся обходные пути,
И ни к чему стремать большими пулемётами.
Лишь поднажми – и будет бить через край,
Давай ещё – и паутину смоет враз вода…
Ах, я забыл, здесь же другая мораль:
Всем очень выгодно, когда нет выхода…
Ах, какие всё глупости!
Но люди – всегда лишь люди:
Им бы только себя спасти,
Но нас здесь уже не будет…
 
 
ВЕРНУСЬ
 
Далекий город Петербург,
Далёкий Остров Крым.
Я прочно вжился в этот круг –
И что мне делать с ним?
Но там не светит, здесь облом
Который раз подряд:
От мака дурь, колёса в лом
И вместо песен мат.
От пива голос огрубел
От водки крышу рвёт,
Тупой безумный беспредел –
Подбитый самолёт.
Но сколько можно так лететь,
Всё вниз да во всю прыть?
Я так хотел учиться петь,
А научился пить.
Но я снова вернусь туда,
Там, где словом брали города
Там, где верой полны сердца,
А если пели – то пели до конца.
Я был телёнком – стал быком,
Во всю растут рога.
Рванул бы лбом, да на пролом
Но шкура дорога.
А стоит раз о ней забыть –
И не минуешь плеть.
С волками жить – по-волчьи выть,
Да стыд об этом петь.
Когда б не тёмная вода –
Мы б все пошли в разнос.
Кому любовь – в окне звезда,
Кому любовь – понос.
Здесь так неловко верить в жизнь,
Тем более – играть,
И я шепчу себе: держись,
Нам нечего терять!
Но я снова вернусь туда,
Там, где словом брали города
Там, где верой полны сердца,
А если пели – то пели до конца.


Обсуждение