О том, что жизнь журналиста тяжела, я узнала, когда в течение нескольких недель пыталась взять интервью у лидера одной из любимых мною групп, Зимовье Зверей, Константина Арбенина. Он вел себя, как неуловимый Джо, с той лить разницей, что нужен был нам очень. В начале сентября выловить и поговорить с ним все-таки удалось, в результате чего и родилось ют интервью. Как о человеке, я могу сказать о Константине только одно — петербуржец.
Катерина Соколова: Поговорим сначала об альбоме, который должен скоро
выйти. Я уже слышала несколько композиций на одной из радиостанций, это будет электричество?
Константин Арбенин: Да, это электричество. Называться альбом будет «Родословная» 2-го октября будет презентация в «Зоопарке»
КС: А песни новые в него войдут, или из сундуков, потайных закромов вытащены на свет?
КА: Там песни, которые не были ни на одном альбоме, их 11 и одна. «Самолет», старая, была на «Оба Неба», только она 6удет в электричестве. Остальные
исполнялись лишь на концертах. Там 50 на 50 половина сочинена давно и только сейчас сделана группой, а половина новых, последних песен. Альбом полностью электрический и довольно длинный
КС: А что сейчас с составом?
КА: Тот же состав, как обычно.
КС: Попов, саксофонист, ушел?
КА: Да, давно еще. Он был сессионным музыкантом, мы его приглашали для исполнения конкретных песен.
КС: Расширять состав не собираетесь?
КА: Собираемся. Вообще, сейчас у нас грядут некоторые перемены в составе и художественной концепции. Мы будем много чего менять. Этот альбом — коней старого «Зимовья Зверей», в том плане, в котором оно есть.
КС В силу того, что особого внимания СМИ к Вам не наблюдается, как-то все тихо…
КА. Мы такая спокойная группа.
КС: Начнем с начала, надо уже летопись вести. Как группа образовалась? Ведь, глядя на Вас, становиться ясно, что вы не с одной… э-э-э… тусовки.
КА: Ну да, мы случайно познакомились с Сашей Петерсоном. Это было в 94 году в клубе «Засада». Я был одним из тех, кто его создал. Саша выступал в другой группе. А я до этого несколько лет сочинял песни, причем я не музыкант, ни на чем не играю.
КС: А как обстоят дела с освоением инструментов?
КА: Как-то, как-то… я не хочу. Я боюсь, что если научусь играть на инструменте, то перестану песни писать. Да и вообще, я не считаю себя музыкантом. Я отдаю себе отчет в том, что еще несколько лет попою, а потом перестану. Уйду полностью в литературу — это моя мечта. Мое самое большое желание быть именно писателем, а не исполнителем.
КС: А что со сказками, которые Вы читали на одном из концертов. Тогда еще речь шла о книге, в которую они войдут.
КА: Насчет книги пока непонятно. На любое издание нужны деньги, а их может не быть. Если кто-нибудь предложит, то, может, что получиться. Есть не только сказки, а более крупные произведения. Пока я их никуда не пытался пристроить.
КС: Сбились, ведь мы говорили о истоках Зимовья.
КА: Так вот в этот клуб «Засада » не пришла какая-то группа, и, чтоб заполнить время, друзья попросили меня спеть И я отважился без инструментов выйти на сцену. Это 94-й год. Познакомился с музыкантами, которые выступали, группа называлась «Загибай», там как раз играл Саша Петерсон. Он еще известен как джазовый музыкант.
КС: Анатолий Смирнов (барабанщик 33- прим.Од.С.) тоже с джазом связан?
КА: Смирнов — да. Он еще играл в различных группах, самая известная «07».
Сошлись мы с Сашей, и он стал подбирать к песням музыку, а Толик, сослуживец Саши по армии, пришел уже когда мы работали в студии. Это начало группы, и до сих пор костяк группы сохранился. Намного позже, на записи альбома «Свидетели», появился Егор Мажуга, флейтист.
КС: С кем из музыкантов Вы бы еще хотели сотрудничать? Удачным был концерт с Кириллом Комаровым.
КА: С Комаровым мы собираемся организовать концерт, как минимум один, но, видимо, это и дальше пойдет. Мы сейчас репетируем программу, которая не пересекается с 3. Зверей, его песен, и несколько моих. Не известно во что все это выльется. Мне очень интересно с Кириллом работать, надеюсь, что и ему со мной тоже. Он симпатичен мне как человек. Я знаю, что он делал раньше, и мне интересно то, что он делает сейчас.
КС: А вот фестиваль, прошедший в мае, который организовало Зимовье…
КА: Там были Комаров, Башаков, Света Голубева, Женя Пальцев(это бард такой). Собственно, это были все мои друзья. Идея состояла в том, что есть такие люди, которые малоизвестны, но то, что они делают, вполне достойно того, чтоб их видели зрители.
КС: Продолжение фестиваля будет?
КА: Надеюсь, может, в следующем мае.
КС: А что с Вашим моноспектаклем «Свинопас»?
КА: В электричестве мы его записали, пока, правда, а мочовариантс: я там за всех пою; может в таком виде издадим, может и нет.
КС: Это аудио или видео?
КА: Аудио. С видео не получается…
КС: Клип не собираетесь ли снимать, или все опять упирается в деньги?
КА: Мы почему такая группа незаметная? Потому, что у нас нет спонсоров, мы практически все делаем за свои деньги.
КС: Как на радио заставка: «Звери, вообще, очень самостоятельные люди» Вы умудряетесь стоять в стороне и от бардов, и от рокеров. Достаточно не типичная ситуация.
КА: Кстати, те же люди, что были на фестивале, находятся в том же состоянии. Вот, возвращаясь к теме. С 95-го года мы начали работать вместе. Год просуществовали как студийная группа. В ноябре 96-го дали первый концерт. Понравилось, и люди пришли.
КС: Интересна новая музыка, компьютерная?
КА: Компьютерная — нет, но не буду зарекаться. Но элементы более современной музыки я бы хотел приобрести. Эго переход на другой уровень. Я сейчас чувствую, наверное, я даже могу сказать, что к лету этого года у меня возник творческий кризис, потому что Зимовье, в том виде в котором оно есть, изжило себя. Все лето я думал что делать дальше. Сейчас мне ясно что, но не хочу заранее раскрывать карты.
КС: А что с гастролями?
КА: Практически их нет, что тоже относится к предыдущему этапу Зимовья. Сейчас мы начнем потихоньку выезжать. Мы, всё, ездили недалеко : Новгород, Сосновый Бор, Петергоф.
КС: Это квартирники, или в залах играли?
КА: Небольшие залы.
КС: Любимый вопрос нашего альманаха—была ли какая-нибудь песня, альбом, из наших, последних, которая бы сильно понравилась, зацепила?
КА: Невероятно сильно — нет. Но так, чтобы понравилась… вот Башакова «Солнце под крылом» долго слушал. Мне также понравился альбом группы «Танки».
КС: Смешные такие ребятки…
КА: Да, это мажорная музыка. Сейчас очень редко бывает мажорная музыка хорошей, не просто попса какая-нибудь… Приятный легкий подход. Мне, в основном, нравится слушать то, что я сам не могу сделать. Я вот слушаю и понимаю, что мне вот так вот, весело, не спеть.
КС: А что кроме музыки интересно?
КА: Кроме музыки — все! (смех)
КС: Жизнеутверждающий ответ.
КА: Самый, наверное, любимый альбом в последнее время, это вышедшая кассета Дашкевича «Музыка к к\ф «Шерлок Холмс и доктор Ватсон ». Когда она собрана на одну кассету, без фильма, сама по себе … Это мой личный хит сезона Очень хорошо завтракать под эту музыку, замечательно… С удовольствием всегда слушаю, что там Гребенщиков изобретает. «Аквариум» люблю на протяжении всей жизни. Получается так, что неудачи Гребенщикова мне интереснее удач некоторых других людей.
КС: А кто Зимовьем занимается, есть директор?
КА: У нас директор Саша Петерсон. В этом есть и плюсы, и минусы.
КС: Но группа же медленно, но идет в гору.
КА: Смотря что считать горой. У меня этим летом появилась творческая неудовлетворенность, т.к. я чувствую в себе большие силы .но нет им выхода. Я мог бы делать гораздо больше, если бы были возможности.
КС: Никто ничем не занимается. Пара крупных фестивалей была… А не было страшно выступать в «Юбилейном» на 2-м Питерском Рок-фестивале?
КА: А чем страшнее, тем интереснее. Мы специально пошли на то, чтобы выступать в акустике. Мечта моей жизни была спеть а’капелла в большом зале. Нам до нот говорили «Да вы что, с ума сошли, да вас баночками закидают». Мы перед выступлением посмотрели в щелочку в зал, и Саша Петерсон сказал: «Сейчас побьют».
КС (с воодушевлением): А получилось хорошо!
КА: Сейчас мы столкнулись с таким моментом, когда надо либо в шоу-бизнес войти, либо оставаться в подполье. Я для себя гак и не решил этот вопрос …
ТЕЛЕГРАФНЫЙ БЛЮЗ
Пришли мне телеграмму в две строки –
Я сделаю ее своей настольной книг ой
И буду часто перечитывать и, вникнув,
Переведу на все земные языки.
А впрочем, хватит и одной строки –
Лишь только Имя, Дата, Город и Созвездье,
И в этой телеграмме буду весь я,
Открытый линиям твоей руки.
Папой мне проводами свой мотив –
Пусть иней слов растопит звуков пламя.
Расставь акцепты строго между нами
На пару тактов расстоянье сократив.
По пульсу, но приметам, по ветрам
Ты передай мне эти паузы и ноты,
И, может быть, преодолев длинноты,
Мы обойдемся впредь без телеграмм
Наполни содержаньем тишину –
Внуши мне что-нибудь на расстоянии,
И я, земной, проникнув в эго состоянье,
В твой космос на мгновенье загляну.
А на постскриптум — капля немоты,
Блюз из понятных только нам гире и точек.
И тот почтовый скромный синенький квиточек
Спасет меня от вечной мерзлоты.