Маленький человечек, с фонариком гуляющий по большому страшному городу, ищущий, чувствующий, верящий. Человечек, которого неудержимо хочется оградить от всех неприятностей и разочарований, дабы не растерял он своё тепло и искренность. Просто добрый и наивный Человечек, сопротивляющийся окружающей грязи. Такой образ рисуется в моем представлении при очередном переслушивании «Заповедника». …И верится, что это — не просто литературно-песенное alter ego Арины или Усова, что они — такие на самом деле…
Строгий и серьёзный критик скажет, что это всё — наивно и слишком уж по-детски И, может быть будет прав (со «своей колокольни»), но ему никогда не понять всей чистоты и очарования этой записи.
«Я знаю, — мой свет недоступен для многих…»
Трогательный, милый голос Арины как будто возвращает к чему-то очень нужному, но забытому (тут вспоминается любимая всеми «рокерами» сказка про Снежную королеву — слушая «Заповедник» невольно сравниваешь Арину (или, всё-таки, её песенный образ) с Гердой, отчаянно сопротивляющейся стуже и холоду в сердце) ….Конечно, мир она не спасает- только пытается «всех на свете отогреть». С детской непосредственностью переживает за весь земной шар («…в глазах горит боль за всю планету»)
Здесь нет отчаянности и запредельности. присущих СОЛОМЕННЫМ ЕНОТАМ — всё просто, мило и душевно (даже «сердитость» на «убогих людишек», «баб, выбирающих тряпки «подлых жителей Москвы» воспринимается как сетование обиженного ребёнка)…
С таким трогательным и настойчивым поиском сказки в реальности я никогда не сталкивалась …В 97м это было в «Заповеднике» УТРА НАД ВАВИЛОНОМ. Очень интересно, по прошествии 4 лет, смогли ли они сохранить эту веру?…
Волга