exercise (англ.)
1. Упражнение для развития техники исполнителя, основанное на многократном повторении;
2. Изгнание дьявола
Аль’ Мутасим
из X. БорхесаСлепой астролог
сделал предсказанье:
в кровавую полночь,
когда мертвые всадники встанут на стремя,
собаки лунного цвета
завоют под бой барабанов
и в руках у людей в балахонах засверкают кинжалы,
начнется фарс
с живыми зеркалами.
Грабители трупов осквернят
священный источник,
пожиратели ящериц не побрезгуют дохлой империей.
След улыбки будет разбит о камни проклятой башни
и розы уронят шипы
в Гефсиманском саду…89 г.
Памяти ставшего ветром
Бьюсь о каменное небо
в тщетных потугах взлететь
ржавым лезвием по венам
слишком просто не хотеть
надоело надоело
рубить гордиевы узлы
солнце вишней переспелой
падает крича навзрыд
умоляю выньте выньте
из спины моей тесак !
я еще почти не видел
я еще не все сказал
слишком просто быть Иудой
даже в самых мелочах –
пить портвейн не веря в чудо
экономить на свечах
бросьте сволочи лопаты –
полный рот уже земли !
не вернуться нам к Пилату –
сожжены все корабли !
не вдохнуть больною грудью
лес порублен на кресты
оттого мельчают люди
не выводятся глисты
оттого и водка пьется
как болотная вода
если кто и шевельнется –
так не встанет никогда
а захочется подняться –
встать с колен не хватит сил
так и воздаем проклятья
Богу с матушки – земли
ну а кто рожден с крылами –
того мордой об асфальт !
приползут волхвы с дарами
глядь — Христос уже распят
и опять все опоздали
по обычаям рассейским
по живому отпевали рожи
корча в фарисействе
а теперь вот оказалось –
виноваты зеркала
спохватились зачесались
колотить в колокола
но России — все по боку :
кто — работает кто — ест
в светлом будущем нет проку
оплатите за проезд !89-90 г.г.
приступы клаустрофобии
боязно стать винтиком
ввинченным по самые уши
легко говорить: «я всегда был один,
в этом — право стрелы» —
но «жить в обществе
и быть свободным от общества —
нонсенс» как говорил один безбожник
ввинтиться в толпу — это так просто
ввинтиться в толпу — это так страшно
улица — гробовая доска
прохожие — винтики
вжатые в доску неумолимой рукой
тех кто идет косо вырывают клещами
/при этом они неизбежно сгибаются
и уже никуда не годны
разве что только на свалку/
но иногда я согласен быть винтиком
быть винтиком ввинченным в стену
и держать на себе мир
Сальвадора Дали
но это — привилегия толстых гвоздей
и специальных приспособлений
а мне остается ржаветь
в прогнившей доске
улицы карла маркса90 г.
Воспоминания о городе Глупове
Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный хор сомнабул, пьяниц
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
(Иосиф Бродский)метет по грязному асфальту
вечерний ветер бесприютный
листок газетный вертит сальто
с портретом президента мутным
метет растрепанной метлою
печальный дворник /два диплома/
с застывшею в глазах тоскою
мечтая о стакане рома
витает в атмосфере плотной
последний лист бедняги-клена
бредет куда-то беззаботно
устало парочка влюбленных
над городом густеет сумрак
тускнеет запад акварельный
куда-то погруженный в думы
бредет старик с петлей на шее
лениво тащится куда-то
пес шелудивый подзаборный
и грустный пьяница усатый
желает побывать в уборной
кружится в поисках валюты
взгляд проститутки грустно-синий
вечерний ветер бесприютный
гуляет по земле, России…90 г .
и с той поры когда
увянет роза в хрустале
погаснет падшая звезда
в осенней рамке на столе
осыпется последний клен
пройдут дожди и ляжет снег
я буду заново влюблен
и вновь покажется — навек
холодный ветер унесет
засохшей розы лепестки
и снова повторится все
весь путь от счастья до тоски90 г.
Exercise (В.Набокову)
я легкой птицей был
когда прозрачный лед
остановил мои призрачный полет
и грянувшись о ртуть стекла
я бледной тенью стал
в неверных зеркалах
свой лик дробя во множестве зеркал
я в мутных стеклах сам себя искал
но в каждом зеркале
таилась часть меня
все обрели чужие имена
моя душа
вдруг стала сотней мелких душ
мои глаза
дробились в сотне грязных луж
я стал в сто раз умней
в сто раз подлей
я стал в сто раз коварнее и злей
но солнца луч пронзил мой ватный сон
я имя свое вспомнил — легион
и в зеркале кроваво :
Мене, Текел, Фарес —
три слова от стеклянных слов остались
в черным бархатом
завесил зеркала
и жизнь моя как прежде потекла
лишившись искушения зеркал
я стал святым
я Богом стал91 г.