2-4 декабря 1999 Фестиваль «Четвертая Лестница», клуб «Корабел». Большая никотиновая пауза: до, между и после

ЧЕРНОЗЁМ не приехал. Машнин — в последний момент — отказался играть на одной сцене “со всякими там бардами”. Лубнин, получив проходку, бесследно рассосался в пространстве. Лёню Фомина из ПАРАБЕЛЛУМА скосил грипп. “Fuzz” с анонсом “Лестницы” вышел после её завершения. Начинался последний месяц последнего года тысячелетия. То есть, на самом деле, предпоследнего, но велик соблазн закончить печальный абзац красивой фразой.

О минувшем фестивале хочется говорить в сплошных отточиях — не то чтобы скверно… не то чтобы скучно… а… Из угольных недр подсознания всплыла картинка: тигроголовая химера с носорожьими лапами, скорпионьим хвостом и куриными крылышками. И клубами сигаретного дыма из пасти…

Последняя реплика больного мозга читается просто: ни на одной из предыдущих “Лестниц” мы ещё столько не курили. Даже я, хотя годовая моя норма никотина могла бы угробить Первую Конную со всеми всадниками, лошадьми и лично товарищем Будённым.

Не кину камень в устроителей — не их вина, что всевозможные обломы и некайфы посыпались с первых же шагов оргкампании. Я видела, как всё это делалось. Делалось — трудно, и сделалось много. Но почему- пряный компот прошлых безобразий переварился в полу съедобную солянку?.. Вот уже три недели, как я пытаюсь найти рациональные доводы тягостным своим ощущениям от события — и бессильна. И ничего мне, кажется, более не остаётся, как последовать примеру отечественных классиков, известных привычкой стаешь больные вопросы — но ни в коем разе не давать ответов.

Фестиваль начался — непраздничной слегой и растерянностью. 40-минутная задержка — ничего особенного для расейской сэйшеновой практики, но вместите в этот срок нелады с аппаратом, отсутствие (несмотря на невиданную ранее рекламу) зрителей, всяческие недоразумения с господами музыкантами и администрацией… Всё это — внутренние проблемы, но сбои в работе организма пагубно сказываются на цвете лица: печальный тон действу был задан.

Первым номером после Первого Большого Перекура была Надежда Юхова — умилительная инженю, идеальная актриса на роль Наташи Ростовой На Первом Балу. Год рождения, обозначенный в релизе — 1971 — показался досадной опечаткой. Завидую (вы уже это поняли). Трогательный голосок; в текстах порой слышались отдельные словосочетания и даже целые строки, выходящие за пределы стандартной девичьей лирики. Но сии искорки погасли в лужице дешёвой парфюмерии; впрочем, ведь и Наташа Ростова “не удостаивала быть умной”…

Константин Арбенин соло — знаменитая “суперакустика”, прекрасно вписывавшаяся во все концертные программы и альбомы, в качестве единственного блюда выглядела бедновато. Да простят меня фанаты (-тки) 33 — дабы вытянуть двадцать минут без аккомпанемента, голоса “просто приятного” — мало. А лучшую композицию убил рефрен: “Мы, видимо, дети Лилит/ И, знаешь, это болит”. Позволительна ли подобная расслабуха почтенному Мастеру Игрословия?!
Евгений Дятлов — бывший фронтмен групп ПАУТИНА и АТЫ-БАТЫ, ныне специализирующийся на исполнении русских романсов. Автор единственной стоящей вещи — «Телега” — и множества ничего-себе-просто телег. Замечательный вокалист. Ввиду смены амплуа, стал цивилен, коротко стрижен, очкаст и толстоват. Спел Вертинского: “Кто послал их на смерть недрогнувшей рукой?” — и сердце моё тоже дрогнУло…

“Но ведь ехали люди через полстраны, за свой счёт, ради двадцати минут”, — увещевала нас КБ в кулуарах… ВОЗДУХ! (Тольятти), несмотря на алисоморфное название, явил собой смесь КСП и ДДТ (да, бывает и такое). ЛАБОРАТОРИЯ ВЕТРА (Лысьва)
— гибрид КЛЮЧА, раннего ВОСКРЕСЕНЬЯ и раннего же АКВАРИУМА (да, и такое бывает) — запомнилась дилогией о нелёгкой дружбе Моцарта и Сальери и наличием двух (!) скрипок в составе. Оба коллектива были добросовестны и нудны. Что никак не извиняет Светку, сбежавшую в близлежащую пивную — в то время, как несчастные ея соратники из последних сил наслаждались искусством.

НОЧНЫЕ СНАЙПЕРЫ — к динамической драматургии исполнения добавилась динамичная драматургия мизансцен. Очень понравилась новая “Кошка” (как хороша mademoiselle Сурганова, коль распоётся!).

Вячеслав Чистяков (Конаково) был нетрезв, забывчив и экспрессивен. Песню “Исход” посвятил Якову Соколову (ну когда, когда наконец мы издадим сборник посвящений Я-Хе?!). Крик через весь зал: “Яшка, я тута!!!” неизгладимо запечатлелся на хромовой кассете и в нашей памяти…

ЛАДОНЬ (Конаково же — ну когда, когда наконец я поеду в Конаково?!) — Сергей “Стёпа” Степаненко (пел, бегал по сцене и генерировал позитивную энергию), Славка-он-самый-Чистяков (типа играл на гитаре), Сергей “Малой” Фролов (бас, т. е. каркас сей Пизанской башни). Ох… Сказать, что лажали, нельзя — если полотно состоит из одних затяжек, это уже не полотно, а махровое полотенце. Но — какой драйв!!! Ворвались вот такие пьяные и наглые раздолбай и начисто убрали всех мэтров, полумэтров и метров с кепкой, что выступали до них.

А Первая Леди фестиваля Катерина Борисова подзвякивала на бубне, успевая попутно общаться с непонятливой администраторшей.

Второй день (3 декабря) был единственным, когда пораскиданные супротив изначального плану фишки произвольно легли в более-менее стройный узор
— единственный день, давший ощущение некой целостности (при очень разных по жанру и уровню участниках).

Дмитрий Елькин (Нижний Новгород) — из группы МИНИСТЕРСТВО ЛЮБВИ (тёзки, то есть, АФоМин- бэнда). М-м-м… “дедушка Летов, мы все твои внучата”,
— только это не тот случай, когда гениальность передаётся через поколение. “Но ведь ехал человек через палстраны, за свой счёт’’…

Его земляк Андрей Лобашев (ЛИНИЯ СУЖЕНИЯ ДОРОГ) — понравился очень. Сильный голос с пронзительными “неумоевскими” вибрациями — плюс, в отличие от Неумоева, умение тем голосом владеть. В пружинистом изломе мелодий — вдруг что-то от Теуниковой, хоть Юлька и не работает в reggae.

THE DARTZ. Продуманная беспечность “мультяшных ирландцев” наконец победила мой скепсис. Самой весёлой песней оказался почему-то “ужастик” “Холодные камни” — на музыку CLANNAD (своей музыки ТХЕ ДРОТИКИ, кажется, не пишут вовсе).

Михаил Башаков, — один из трёх последних могикан “Лестницы”, — запутавшись в словах новых песен, честно признался, что программу не готовил. Да мы, в общем, и сами догадались. Ах, маэстро, верьте
— моя нежность к Вам от того не уменьшилась ни на йоту; но могу ли ручаться за остальных? Впрочем, после разудалой “Элис”, спетой на пару с Феклистовым, наверное, все вам всё простили.
Андрей Початин (ИСТИННЫЙ ОБЛИК, Петрозаводск). Это на нём, коли не ошибаюсь, КБ прибежала за нами в фойе: “Там мальчик с ТАКИМ голосом, а вы тут курите, как бляди!!!” Устыдились. Пришли. Симпатичный голос — звонкий и оптимистичный. Симпатичный мальчик — похож на сильно подросшего Маугли. Более ничем не впечатлил.
Евгений Феклистов… Человек-вопрос. На летнем квартир нике у Маши Станиславчнк я узнала, что у Евгения есть совсем иные вещи, нежели та поебень, над которой вы так ржёте. И теперь экзерсисы на тему “переспал- перестал” звучат для меня ещё гаже; и, доколе они звучат — предпочту лишний раз покурить. Что?.. “Народу’ нравится”?.. Ну, значит, я не “народ”.
Силя привёл с собой ботичеллиеликую флейтистку Дашу Лису — вы видели её на “Ш Лестнице” в составе СЕВЕРЯН. Силя под флейту — странно, но хорошо. Всё — старое и родное. Последняя песня — свежая — посвящение Ф. Чистякову. К концу простуженный Силя уже откровенно хрипел, но держался геройски.
Впечатления от карнавального выхода ГАНДИ лучше всего выразила 14-летняя дочь КБ Машка: “ГАНДИ… Приехали, взбудоражили всех… и убежали”. Приехали — из “Зоопарка” (после первого своего внеКорабельного выступления в Питере), убежали — на поезд. Л-лабухи… Люблю.
Борис Чистый (тоже этот… Могиканин… Мохаук…) энд Юрий Шенкер были приджазованно-чинны и благопристойно-приятны. Неправда, что на исполнении “Непонимания сути природы” я невоспитанно вышла из зала — клянусь, меня просто подскочило и вынесло… ну сколько ж можно!..
А затем отвалил и весь прочий люд, ибо сэйшен кончился.
Первый оратор последнего дня (Дмитрий Волканов) не имел даже брони на “иногороднесть”, но чем-то тронул доброе сердце Серёжи Галкина. Не мудрено — судя по судорожным вздохам после каждого слова, у бедняги явно астма, причём запущенная. Косил то ли под Башлачёва, то ли под Талькова — забавный симбиоз.
Кирилл Комаров (последний из Последних Мохауков), по дошедшим слухам, остался собой недоволен — что ж, те, кто круче, круче всех себя и грызут — у Волканова вот наверняка всё в порядке. Но кирнн “Ангел метро” оказал на меня эмоциональное воздействие, какого я не испытывала от его песен (слушаемых с 1992 года) уже о-о-чень давно.
“Впервые за все четыре лестницы играет полностью электрический состав. Так что нас лишили невинности в этом смысле, и слава Богу”, — сказала КБ. Коллектив дефлораторов назывался ВОКИ ТОКИ — благодетели наши, между прочим, обеспечившие звук. Смотрелись слегка не к месту, но в своём жанре были очень хороши — залихватский ненагтряжный ригм-энд- блюз с русскоязычными текстами.
Человека из Карелии по имени Джон, попытавшегося поддержать ритм-энд-блюзовый почин (уже на корневом английском), было искренне жаль — гитара его решительно не понимала, чего от неё хотят. Слушать было тяжко, но ведь… “ехал человек через пол страны”…
Александр Чернецкий — вплоть до лицезрения оного в корабельном фойе мнилось из бабского суеверия: не приедет. Хотя за месяц до того Саша пел на квартирнике у меня в дому, что, согласитесь, куда фантастичней его участия в каком-никаком, а всё ж фестивале. Объясните мне сию тайну (растолкуйте мне за батл пива Великое Таинство Любви) — блюзы себе как блюзы, тексты себе как тексты, — а после первого куплета показалось, что ничего другого в этот день просто не было.
Разрекламированные КБ БЕРЕГА — наверное, славные люди, и рыжая вокалистка Лена — славная, и голос у ней сильный и вовсе не противный, но… Каюсь, я сперва погрешила на Женю Кирцидели (занявшего почётный пост за пультом), а потом дошло, >гго звукопёр совсем не виноват в том, что девушка поёт нечто своё, а юноши нечто своё играют.
“Сыроваты”? Хм, есть такие фанаты собственного здоровья, которые картошку едят в сыром виде. Очень, говорят, полезно. “Но ведь ехали люди…”
А БАШНЯ ROWAN (каковую отслушала уже в записи, потому как требовалось доставить до поезда гарных конаковцев) — моё Личное Фестивальное открытие (ладно-ладно, и ваше тоже, кто хочет). Куча ассоциаций, — и с малоизвестной ПОМОЙКОЙ, и с многоизвестной Арефьевой, — но сути вполне не отражающих. Такие вот псевдокельты” (“Ничего подобного! Мы интернационалисты!”) — но веселее и умнее, чем ПТИЦА СИ и менее отшлифованные, чем THE DARTZ. Разнобой двух девичьих голосов (атаманша Тикки А. Шельен и Анастасия “Кузя” Кузнецова) добавил очарования.
Всё… а “всё” это вместе и в целом — хотите неожиданный аппендикс? — напомнило мне заключительную часть эпопеи А. Дюма-отца, “Виконта де Бражелона”: былой задор иссяк, и перья на шляпах порыжели, но храбрецы вновь седлают коней, и скачут навстречу неумолимой судьбе… Тогда и там, кстати, если и курили, то трубку, и только немногие нонконформисты скручивали сигары из табачных листьев.
P.S. Как сказал один макс морозов, случайно бывший при этом: “Либо “Пятая Лестница” будет намного лучше этой, либо она будет последней”. Макс Морозов, конечно, … , но и устами … иногда глаголет истина.
Сэнди


Обсуждение