В моем туалете опять настала весна.
С потолка падает грязный дождь.
Что же будет, когда придут холода?
Ведь до горшка уже не дойдешь…
На кухне моей есть газ-телефон и свет,
Диван, чемодан, холодильник и куча гостей.
Они ставят тарелки на дым своих сигарет
И заставляют меня быть с центре всех новостей.
Обнявшись с гадюкой, в углу Дядя Федор спит.
Костя Кинчев что-то поет про кровь,
На столе пьяный Боб пишет свой ностальгический бред,
На диване Задерий приводит в движение любовь.
Майк ломает окно в надежде, что город N — за ним,
На стене знак безъядерной зоны — его вывесил Цой,
На столе спит Рогожин, работник культуры — под ним,
Юра Наумов поет о нимбе над своей головой.
Слава Бутусов рвет цепи на хилой груди,
В коридоре Шевчук тушит священный костер,
Неизвестно откуда взявшийся Дюша мечтает уйти,
Дима Ревякин любовно лелеет топор.
Рикошет и Мамонов с Гаркушей делят водку: втроем на двоих,
Борзыкин в трансе — он нашел на себе ярлык,
Юка снова кому-то твердит, что он псих,
Нупогодяй хулиганит — он крутит мента за псих,
Умка вышла на трассу: холодильник — кухонный стол,
Боб второй кричит, что он Первый и качает права,
Я ломаю стену, чтобы засунуть в дыру Rok-n-roll,
У Сапона на до-мажоре болит голова.
Дэн Орлов с автоматом в позу стрелка встает,
Микс торчит на Фанатах и в ванне пьет керосин…
Басманов запел… О, чем бы заткнуть ему рот!
И о бедном Шико на Французском страдает Катрин.
Вот и все, кто мне виден. Остальных мне, увы, не узнать.
Кто-то здесь, кто-то там — разве ясно в таком бардаке?
В дверях мелькнул Шатунов — гада надо прогнать.
Но мне некогда — Боб орет, чтоб его взяли к реке!
В моем туалете опять настала весна,
С потолка падает грязный дождь.
Я укурился травы и напился дрянного вина
И теперь смотри этот глюк на две дюжины рож.
* * *
Очаровательная вещица, правда? Старенькая такая, светлая… И все еще живы, более или менее веселы, и все еще вместе. .. И пусть никого не обломит обилие незнакомых тусучих имен рядом с Апостолами Русского Рока. В конце концов, какая разница кто они, главное — им по кайфу друг с другом. И еще. Пусть где-нибудь там, в небесном «Сайгоне» Витя Цой и Майк Науменко сегодня вспомнят о нас… И мы вспомним. О них. И не только…