Точно установить время и место появления в СССР первого рок-ансамбля, конечно, невозможно. Как бы то ни было, несомненно одно: в середине шестидесятых начался стихийный и неосознанный покуда процесс выделения из общей массы любопытствующих горстки посвященных — будущих музыкантов. которые, повинуясь потребности выплеснуть свои эмоции, чувства, психическую энергию, пытались «оживить», «одушевить» собою музыку кумиров, как бы приобщаясь к их кругу через это ритуальное повторение. Еще до массового распространения музыки «Битлз» в Ленинграде, например, существовало несколько групп, ориентированных главным образом на репертуар «Шедоуз» или коммерческий американский поп-материал того периода (Н. Седака, П. Анка): «Тени», «Садко» и «Странники», которые дали первый вполне официальный концерт в канун нового, 1964 г.
Группы возникали при школах, жилконторах, даже при Дворцах пионеров, а еще чаще прямо дома. По совместительству будущим музыкантам приходилось осваивать и рубанок, и пилу, и паяльник.
«В магазине «Лира» на Невском проспекте продавались полудеки-шестиструнки (тип гитары), но стоили они по 60 рублей — немыслимые по нашим понятиям деньги, — вздыхает Андрей Шепето. — Мы нашли выход: обычную семиструнную гитару перестроили на шесть… Ну, а бас пришлось выпилить из фанеры, а потом натянуть бас-балалаечные струны». «Струны эти были ужасно неудобные, — вторит ему басист «О-67» Александр Кузьмин, — поэтому мне приходилось, сдирая кожу, обрабатывать их наждаком».
Был и другой способ. «Бас-гитару у нас заменял, — говорит Е. Леонов, — так называемый «шведский» бас. Делали его так: бралась половина фанерной бочки, к ней прибивалась палка… и натягивалась леска. Инструмент готов!». (Любопытный факт: те, кто знаком с историей «Битлз», без труда опознают в этой конструкции знаменитый «чайный бас», с той лишь разницей, что ящик из-под чая у нас заменяла бочка). Подключали эти инструменты через радиоприемники, в лучшем случае удавалось получить в свое распоряжение усилитель от киноустановки («Кинап»).
В ФЕВРАЛЕ 1966 года в Ленинграде в кафе «Эврика» начала регулярно выступать группа «Авангард-66», и уже вскоре эта площадка на самом краю города стала своеобразным центром «поп-культуры». «На нас ходил весь Невский и Университет, — не без гордости вспоминает руководитель «Авангарда» Владимир Антипин. — Зал в «Эврике» на 180 мест, но, случалось, набивалось и по 400». Опыт оказался успешен, и вскоре уже поп-группы наперебой приглашались в «Ровесник», «Белые ночи», «Сюрприз» и т. д.
Конкуренции между группами пока не было — сохранялось несколько наивное единение людей, которое привело к идее фестивалей — причем, каждое кафе проводило «свой». Так на протяжении 1966-68 гг. в Ленинграде состоялось не менее шести различных поп-фестивалей. Они выявили наиболее интересные группы, выступавшие на тот период в городе: «Лесные Братья» (славились тем, что великолепно пели «Битлз» на голоса), «Садко» (инструментальный квартет, ориентированный на «Шедоуз», во главе со студентом консерватории Д. Кижаевым), «Фавориты» (с сильным гитаристом М. Беляковым).
В Москве в то же самое время был организован первый рок-клуб(!). Собственно, назывался он «Ритм-клуб», базировался в кафе «Молодежное» (в 1968 г. перешел в другое кафе — «Синяя птица») и каждый вторник проводил концерты групп-участников («Сокол», «Славяне», «Братья», «Меломаны», «Аргонавты», «Наследники» и т. д.).
Наиболее крупной фигурой московской рок-сцены шестидесятых был Александр Градский. В Москву он приехал в начале 50-х из небольшого городка Копейска в Челябинской области. Окончил музыкальную школу по классу скрипки. Увлекался рок-н-роллами Элвиса Пресли, а в 1963 году, как писала «Юность», «случайно оказался на концерте бит-ансамбля «Тараканы» польских студентов, обучавшихся в МГУ… Это выступление настолько потрясло Сашу, что он во что бы то ни стало решил познакомиться с его участниками, втайне имея надежду попробовать свои силы в редкостном музыкальном жанре. С этого времени Градский постоянно участвует в концертах «Тараканов» в качестве солиста, исполняя несколько песен на русском (сенсация!) языке».
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, до определенного времени отношение к проблеме языка в рок-музыке было однозначным: «Битлз» пели по-английски, значит, и все наши группы должны были старательно копировать блистательные оригиналы. Правда, время от времени в программах некоторых групп появлялись русскоязычные песни (типа «Людоедочки из племени Ням-ням» — «Лесных братьев»), по это, как правило, были шуточные, пародийные номера, ни на что серьезное не претендовавшие. И все же можно утверждать, что желание петь на родном языке присутствовало в советском роке почти с самого начала.
Первым шагом было использование фонетического совпадения отдельных английских и русских фраз или слов, причем, порой в качестве «ключевой» фразы русскоязычной версии использовалась так называемая «рыба», то есть лишенное смысла словосочетание, повторяющее ритмическую структуру английской строфы и созвучное ей фонетически. В ситуации, когда подавляющее большинство слушателей, да и исполнителей тоже имело довольно смутное представление об английском языке, подобная практика была вполне объяснимой и, может быть, неизбежной, хотя будущего у нее, разумеется, не было.
И все же ощущение перемен явственно носилось в воздухе. Во время 2-го фестиваля в ленинградском кафе «Ровесник» зимой 1967 года его организаторы распространили среди публики анкету, в которой был и вопрос об отношении к року на русском, поставленный с обезоруживающей прямолинейностью: может ли он существовать вообще? Ответ не заставил себя ждать, выступавшие на этом фестивале и не известные никому до тех пор «Кочевники» предложили на конкурс программу, составленную целиком из собственных песен! Зал принял их на ура, и, хотя группа не завоевала никаких призов, популярность ее резко пошла вверх. Уже на следующем фестивале весной 1969 года «Кочевников» безоговорочно признали самой популярной группой в Ленинграде.
РЕШАЮЩИЙ ШАГ был сделан. Советский рок приобретал новое качество…
