I
Командировка внутрь нашей необъятной страны не является мероприятием всенепременно радующим. Тем более, если надолго. Тем более, если черт знает куда — где бурно пускает дым и промстоки индустрия, а масскульт отнюдь не бьет ключом. Исходя из этого читатель достаточно ясно поедставляет, что я почувствовал, когда мне вручили командировочное удостоверение в город Пермь сроком на месяц.
«Не горюй,- говорили коллеги по клубу филофонистов — в конце концов там Свердловск — Новосибирск рядом, может быть и в Перми что-нибудь интересное найдется…»
II
И вот после четырехчасового путешествия я десантировал в столице западного Урала.
Город Пермь — город большой. Одного населения тут — больше миллиона. Расположен он на правом (а может и на левом) берегу реки под названием Кама (что-то вроде нашей Кузнечихи). Контакты с местным населением показали, что пермяки — народ жизнерадостный и добродушный, несмотря на отравленный большой химией климат и отсутствие в магазинах каких-либо продуктов.
Первая же купленная здесь газета — комсомольское издание «Молодая Гвардия», именуемая в народе просто «Молодухой»,- поведала о том, что в ближайшие выходные во дворце культуры телефонного завода «состоится фестиваль популярной музыки Пермь-88. Его организаторы — молодежное творческое объединение при ГК ВЛКСМ. На сцену выйдут участники пермского рок-клуба». В числе гостей фестиваля ожидались АУКЦИОН и ИГРЫ из Ленинграда.
«Вот те на!» — сказал я себе отправился искать это самое ГМТО при ГК ВЛКСМ. Нашел. Представился. Некоторое время они хватали ртом воздух, а потом: «Как там ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ?» Что, почему, как, зачем и т.д.» — градом сыпались вопросы. Но более всего меня удивило то, что в горкоме комсомола сидело правление местного рок-клуба (у нас рок-клуб где-либо вне «Полярного» я просто представить себе не мoгу) и обсуждало процедуру предстоящего фестиваля. После часового обмена мнениями и представления «Северка» мне вручили билет участника фестиваля и объяснили где найти телефонный клуб. Впрочем, контакты с правлением рок-клуба и его рядовыми членами продолжались как до фестиваля, так и во время и после оного, за чаем и без чая.
III
Первый день фестиваля Пермь-88 начался для меня с Ленинградских ДЖУНГЛЕЙ, которые приехали вместо АУКЦИОНА и ИГР. За три дня ДЖУНГЛИ дали пять концертов, но впечатление от первого было, наверное, максимально возможным. Мощным звуком, изощренной техникой, которая воспринималась главным образом подсознательно, они вдавливали в кресло, вызывая обильное слюноотделение, и лишь одна мысль с болью билась в голове: «Почему их у нас еще не было?!» Прекрасное впечатление в общем и в частностях — естесственно, интересен Игорь Тихомиров на басу, Отряскин неподражаем на гитаре, кроме того, он еще и голосил периодически как вайсмюллеровский Тарзан (потом все это называлось «песнями»), Олег Васильев на трубе встревал когда ему заблагорассудится — и, хотя «благорассудилось» не часто, но впечатления он ни в коей мере не испортил, очень неплох новый клавишник Марк Бернштейн, а также перкуссионист Павел Литвинов. Неважнецки выглядел только один человек из команды ДЖУНГЛЕЙ — звукооператор, все время пытавшийся уморить мощным басовым саундом правую половину зала.
IV
Далее попытаюсь описать представителей г.Пермь, которые выступали на этом форуме.
Группа Василия Христова от ДК телефонного завода стремится «полный вперед» в филармонию. Это чувствуется в каждой единице звука и движения. Очень профессионально лепят тяжпоп с текстами на уровне «Пионерской зорьки». В одном из них, правда, прозвучало нечто «голубое-голубое», и я было подумал, что песня посвящена вопросам сексуального воспитания подрастающего поколения, актуальным в данный момент, но все в конце концов оказалось гораздо проще — это планета Земля виделась тов. Христову голубым васильком…
ЖЕНЬШЕНЬ представлял местную независимую от всех и вся сцену. Полные штаны апломба, самоуверенности, самомнения. Лидер — вокалист сплошь и рядом демонстрировал позу: метался, корячился, а после этого, картинно опираясь на ударную установку, соколом дивился в зал на произведенный им эффект. Глупее просто трудно придумать. Идиотские вирши исполнялись на полном серьезе:
«Снится мне порой,
Как будто Пинк Флойд
Поют в Москве былой.
Как будто Битлы
Играют Лет ит би»
Или еще
«Разбило лоб метеоритом
В горле — тошнота.
И люди жгут друг друга
На равнине живота…»
Достойны видео-клипа для показа в психбольнице. Всю эту фигню можно было бы и проигнорировать, но кое-кто здесь склонен воспринимать их всерьез…
V
Три плешивых мужика в возрасте не только за тридцать, а, пожалуй, и за сорок, под названием ДОМ были в первый день единственным светлым пятном среди пермяков. Двенадцати-струнная гитара, флейта, скрипка — наяривали в три струи а ля Джетро Талл по-уральски. Очень хорошо воспринимаются, особенно когда слушаешь в первый раз. Некоторым минусом является использование только текстов классиков — Шекспира, Бернса, Блока и иже с ними — и излишняя игривость и подвижность скрипача и вокалиста Игоря Копнинцева, в чем угадывается его «интегральное» прошлое.
Далее был представлен металльный вариант северодвинской ПРОВИНЦИИ — кабацкие конъюктурщики под названием ОСВ. Своего лица нет и не будет. Одни штампы. Даже пресловутый ленинградский ИЗОЛЯТОР смоорится гораздо выигрышнее. В заключение выступили напросившиеся гости из Свердловска КРАСНЫЙ КРЕСТ, которые обещали всех тут в порошок стереть и продемонстрировали вокально-инструментальный металл в надлежащей упаковке. Выдержать их более трех минут я не смог и удалился в буфет.
VI
Второй день поразил приятным разнообразием. Начал «двуликий Янус» — группа ШТРАФ. Басист Анатолий Каменский пел разухабистые блюзы про любовь, а гитарист Рэм — социально-ехидные и очень озорные рок-н-роллы «Я пролетарий», «Воры», «Приемщик стеклопосуды». Незалитованный текст последней, в котором рассматриваются довольно специфические способы борьбы с этим тяжелым заболеванием, стоил группе впоследствии полугодичной дисквалификации со стороны соответствующих организаций. К сожалению, исполнительский уровень ШТРАФА далеко не соответствовал текстам. Да и Рэм, как вокалист, несколько неубедителен, когда приблатненным голосом поет про рабочие руки. Но несомненно лучшие во всей Перми тексты позволяют надеяться на их светлое будущее (может быть, и всесоюзного масштаба — ух!).
Гитарно-волновая группа ТРЕСТ выкатила змеиный клубок песен в диапазоне от ТОКИНГ ХЭДС до фанка и рэпа. Тексты — достаточно ядовиты. Особенно хороши «Мама», «Темные очки», «Дядюшна Джо». Нервная импульсивная музыка хорошо подчеркивалась длинным вихляющимся вокалистом и гитаристом Э. Андриановым. В заключение своего выступления ТРЕСТ ввдал «русский народный рэггей» в исполнении каких-то приглашенных со стороны темных личностей митьковского пошиба в тельняшках и ватниках — «обсад в полный рост!
VII
Эти воспоминания я начал писать примерно через две-три недели после фестиваля и, прослушав ещё раз фонограмму выступлений пермяков, пришел к выводу, что больше всех мне понравилась «прикольная» группа ШЛАГБАУМ — эдакий аскетизированный гибрид попса, новой волны и элементов рэггея, взращенный на почве советско-китайской дружбы. Китайский синдром подчеркивался не только упоминанием нашего буйного юго-восточного соседа в половине песен, но и в мандолино-звучащей (под Олдфилда) гитарой, которую поддерживала здоровенная бас-балалайка, что создавало зловеще-отрешенный имидж. Тексты песен сами ребята не потянули, поэтому позаимствовали их из сочинений местного непризнанного поэта-авангардиста, блиэкого к филофонистким кругам, Бори «Шведа» Швецова, которого подозревают в наличии легкой формы шизы. Его опусы про «Юлиуса Фучика из чешского губчека», а также «Я сижу на берегу балкона» и некоторые другие дадут сто очков вперед гребенщиковской ахинее по части вывиха.
Заключили выступления пермских коллективов ребята из группы КАТАРСИС. Мне о них так много рассказывали…, а выдали они такую ерунду… Длиннющие арт/хард-роковые композиции, где они обрушивались на бедных проституток, наводили на мысль, что этих самых проституток они живьем никогда и не видели, и все это лишние раз подчеркивало, что для того, чтобы делать, а главное — сочинять арт-рок нужно в голове иметь что-либо кроме мочи и опилок. Может быть в другом месте, в другое время и с другим репертуаром они что-то еще смогут сделать, благо играть умеют, но от этого выступления остались лишь мрачные помпезно-тягомотные впечатления…
VIII
Часть последняя и самая длинная.
В записи интервью, которое, перебивая друг друга, давали мне президент пермского рок-клуба Борис Бейлин и администратор клуба Леша Полонский, по прошествии времени трудно было разобрать кто именно из них что говорил, поэтому будем считать, что отвечали они хором. Я, собственно, задал единственный вопрос: «Как тут у вас вообще?» — и услышал такой вот ответ:
— Рок существовал в Перми с семидесятых годов в виде «балки» (аналог нашей «тучи»), кроме того, было несколько ВИА, которые играли на танцах. И так — до 1978 года, когда город захлестнула волна дискотек, которая погребла зачатки рок-культуры. Но «балка» существовала…
В 1985 году группе товарищей, которым надоело скрываться по лесам от блюстителей порядка, пришла в голову идея создать клуб филофонистов. Они пробивали эту идею очень долго. Несколько ранее в городе было создано молодежное творческое объединение, которое за эту идею ухватилось, и созданные позднее клуб «Бит» вошел в это объединение. Клуб начал функционировать достаточно активно — были собраны взносы, и на собрания клуба приходило фантастическое количество членов — 150 человек. С клубом были связаны большие планы: заниматься не только дискообменом, зарабатыванием денег посредством лекций, но и приглашением иногородних групп. В то же время (1985 год) до города уже доползли слухи о том, что в стране существует масса русскоязычных коллективов: АКВАРИУМ, ЗООПАРК и другие. В начальный период деятельности инициативная группа клуба в основном сидела по домам, обсуждая насущные проблемы. Результатом этого явилось приглашение двух групп из Свердловска, тогда еще не столь известных — НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС и ЧАЙ Ф. Это были первые рок-концерты в Перми, не считая случайного появления ПОСЛЕДНЕГО ШАНСА в I978 году в Университете. Концерты, несмотря на организационные неурядицы, прошли успешно и сыграли несомненную роль в развитии музыкального мышления. Несмотря на такую деятельность клуба «Бит», местные рок-н-ролльшики активность не проявляли. Каково же было удивление «битовцев», когда в феврале 1987 года они увидели афиши с броской шапкой «Открытие Пермского рок-клуба». Но удивление быстро сменилось унынием, когда они узнали, что руководителем клуба является известный уральский композитор С. Чайников. На рок этот индивидуум имел очень специфическую точку зрения, выражавшуюся двумя тезисами: 1. Рок — дело профессионалов; 2. Существует некий «пермский рок», который отличается от всех прочих. Эти тезисы успешно применяли на практике выступавшие на открытии рок-клуба группа В. Уристова, группа Ю. Калинина; группа ЭКСПЕРИМЕНТ (будуший ЖЕНЬ ШЕНЬ). На фоне этих весьма быстро перестроившихся ВИА приятно выделялись ЛОМ и ПАРЛАМЕНТ (будушие БКМА-22). Приглашенная из Челябинска группа СТАРТ также приятно повеселила публику («А не хило вам в родную Челябу сквозануть!»). Поэтому выступление следующих гостей — новосибирской группы ГОРОД — ждали с опасением, но опасения оказались напрасными: ГОРОД ударил по неподготовленным ушам пермяков мощным хэви-металлом. Результатом этого явилось то, что при слове «металл» местные власти беспокойно озираются и вопрощают: «Может не надо?»
На следующий после этого фестиваля день состоялась историческая пресс-конференция рок-клуба со всеми желающими, которую посетиЛИ «битовцы». Причем президент клуба «Бит» Саша Краев, испив две бутылки пива, вступил в яростную полемику с тов. Чайниковым. Сей диспут закончился выкриками «Ты сам козел и дурак!» Ход пресс-конференции был освещен в прессе, благодаря чему скомпроментированному Краеву пришлось оставить президенское кресло. Это место занял очень говорливый, но бездеятельный трварищ, чьего имени история не помнит.
Краев же, обиженный судьбой и вдохновленный ЧАЙФОМ, заявил, что сам будет делать музыку и даже возьмет в руки гитару, что вызвало гомерический смех членов клуба. Но вскоре к нему присоединился В. Драчев, знавший толк в аранжировке, писавший песни и поющий, и зародился ШЛАГБАУМ.
После всего этого рок-клуб организовал трехдневные сейшена в Университете, которые прошли очень хорошо, несмотря на присутствие гостей в лице групп СТЕП (Свердловск), ТЕХНИКИ СВЕТА (Новосибирск) и ИЗОЛЯТОР (Ленинград). Эта веха явилась исторической, потому что здесь произошла встреча будущей редакции журнала «Тыл» — тов. Бейлина и Полонского.
Потом в клуб «Бит» зашел некто Толик Каменский по кличке Камень, который предложил спеть несколько своих песен под гитару. Он пел минут сорок, после чего ему предложили работать в электричестве. Он вскоре нашел лидер-гитариста Рэма, который тоже писал песни. Так возник ШТРАФ. Это мы к тому, что почти все пермские рок-группы вышли из клуба филофонистов. Организованный же рок-клуб в последующее время бездействовал, но и «Бит» медлено угасал, постепенно превращаясь к филиал «Балки». Потом были наши поездки на Свердловский и ленинградский фестивали, что навело на мысль: «Почему бы и нам такое не сделать?». Потом были Подольск, семинар рок-федерации в Свердловске, где мы представляли все что угодно от Перми, кроме рок-клуба. В то же время в местной прессе появились статьи в адреc рок-клуба, где ставился вопрос ребром: «Извините, но все, что вы делаете, к року никакого отношения не имеет». Потом президентом рок-клуба стал некто Шустов, известный тем, что четыре месяца не получал зарплату в ГМТО, не зная, что он является президентом.
По приезде из Свердловска у нас сформировалась четкая идея о дальнейшей работе. Мы знали, что в городе существует 3-4 команды, которые надо как-то объединить для их же пользы, чтоб не развалились. Параллельно этому в ГК ВЛКСМ было сформировано новое МТО взамен предшественников, допустивших различные заморочки, в том числе и финансовые. И вот мы вдвоем пришли в это ГМТО и сказали им, что сейчас рок-клуба фактически нет в городе, а у нас есть ребята, которые хотят играть, есть желание, давайте сделаем новый рок-клуб. В ноябре 1987 года были написаны соответствующие бумаги, и клуб был создан. Самым значительным мероприятием нового МТО был фестиваль «Пермь-88» (описанный выше). Просто смех получился с литованием текстов песен участников. Никто не знал, как это делается, поэтому собрали бумажки с текстами и вручили их в МТО. А там… для начала зачитали названия песен. Все вроде хорошо, но у группы БКМА-22 обнаружили песню «Ассенизатор», а углубившись в текст, нашли слово «дерьмо», из-за чего разгорелся жаркий спор, закончившиеся созданием комиссии под руководством специалиста-филолога с привлечением городских поэтов и им подобных. В результате этого все тексты БКМА-22 были признаны малохудржественными, и их не допустили к участию в фестивале.
В заключение хотелось бы сказать,что сложностей в работе очень много. Народ задавлен дискотеками, и это привело к тому, что молодежь в клуб не идет, кроме того, исторически сложилось мнение, что Пермь в плане рока ничего дать не может, дурную репутацию нам создал также I-й рок-клуб. Но мы не унываем и на что-то надеемся…
Ну а мне хотелось бы добавить от себя, что надеяться надо, благо перспективы есть. И наступающий в настоящее время период реакции в столице и в ленинградском рок-клубе всенепременно обратит взоры рок-публики на периферию, и Пермь не должна оставаться в стороне.
Ю. Клинкер
