14 декабря 2000 года иа три коротких часа кинотеатр «Пионер» превратился в некое подобие Дома Анархии образца 1918 года.
Расклеенные по городу та неделю до события афиши — результат прекрасной работы фирмы «АРТ-ИЗДАТ» — извещали, что в этот день произойдет окончательное решение вопроса «ЧТО ТАКОЕ А?». Устроители акции «ЗИНГАЯ Рекордз» и «LAMP distribution» обещали присутствие в назначенный час молодых «ИРОКЕЗОВ» и «СПЛЮНЬ», малоизвестного улан-удэнского «АБОРТА МОЗГА», широко известных «ВАЛЕНКИ» и совсем уж легендарных «Др. Макс и ГРИБЫ» и «ФЛИРТЪ». Все, кто помнит концерты «PUNKшкин not dead», «Щенки Андалузского пса». «Панки умеют читать?» и
совсем недавнее «МЯСО НЭ ТОЩЗК» могли быть уверены, что только музыкой дело не ограничится и загадочные «гномы из сундука», обозначенные на афише, упоминаются не просто так.
К семи часам — дело святое! и даром что панки — устроители были готовы на все сто процентов, что в Иркутске вообще большая редкость. В фойе на первом-этаже входящего встречал стенд с плакатами: ксерокопированные обложки легендарного анархосиндикалистского журнала «ОБЩИНА» «Смерть …кратки!» и «Я работаю. Ты работаешь. Мы работаем. Они обогащаются!», цитата из Бакунина и переводная статья о канонизации Николая II из глумливой белорусской газеты «Навшки». Рядом примостились два столика с самиздатом и кассетами. В кассе вместе с билетом входящим вручали листовки — одна с разъяснением смысла анархистской символики, вторая — с первой главой из «Азбуки анархизма» Петра Рябова и статьей Донни Панка о принципах панка как явления. Когда число зрителей оказалось больше, чем число устроителей, шоу началось.
На сцене, украшенной клеткой из арматуры, хозяйничал Мистер Империя — здоровенный субъект в трусах, меховой шубе и красной мотоциклетной каске. В клетке содержался опасный зверь Автоном — лицо разрисовано красным театральным гримом, волосы склеены в сосульки, как у ежа. черная майка с красным символом анархизма. Пара вступительных слов и понеслось — «ФЛИРТЪ» расстрелял свои отработанные хиты, как автоматную обойму. За ними вышли малолетние «ИРОКЕЗЫ», прославившиеся полной самостоятельностью и трогательными афишами первого концерта, нарисованными от руки. «СПЛЮНЬ» — ядовитая пародия на «Сплин», детище рыжего панка Грюндига, расставшегося недавно с «БЫДЛЗ», оказались ни рыба, ни мясо: погремели гитарами, поорали что-то в микрофон, Грюндиг подергал микрофонную стойку, и разошлись кто куда. Нормально. Григорий? — Отлично, Константин!
Довольно быстро зрители распались на несколько слоев, перемещавшихся из зала в фойе, от входных дверей к бару, по лестнице вверх и вниз… Знакомые приветствовали друг друга радостными воплями, периодически кто-то всуе поминал имя «тусовщицы №1»: «Ада-аптер!» Можно было запросто пообщаться с тихим худым человеком — Максом Левашовым, лидером группы «ГРИБЫ». Можно было выпить с мрачным в этот вечер вождем сибирского анархизма Игорем Подшиваловым. «Батько», бросивший ради концерта редактируемую газету, монотонно повторял: «Где-то я сорвался, я почти их зацепил, но в какой-то момент сорвался…» Трое сопровождавших вождя ветеранов неформального движения быстро увели его в зал — слушать концерт и вдохновляться. Дальше из общего шума фонограммы вспоминаются отдельные фразы:
— …только подумать, ведь если всех присутствующих повязать за нарушение общественного порядка, то на пятнадцать суток в Иркутске установится тишина.
— Да, гробовая…
— Вот эти газеты по пять, эти по четыре, ото — десять рублей, ото — пятнадцать. «Неформат» — ото совсем новое, главное достоинство, по- моему. — стабильность. Каждый месяц по одному номеру, второй уже в типографии…
— Нет. я не знаю, что такое в Магазин убитых». Не знаю, откуда там мое имя…
— Ребята, покупайте кассеты! HATE ТО STATE — это краст-панк из Минска, классная запись, жат. больше пока ничего…
— Куда прешь, муфлон?! Билет где?!
— Кто сейчас выступает?
В зал, похоже, поднимаются только посмотреть на знакомых. Входная дверь хлопает почти непрерывно, охранник шлепает входящим печать на запястье, хотя по новым правилам дирекции выпускать из зала никого не будут до конца концерта — вышел, значит ушел совсем. Клубная система! Слышно, что в зале наступает тишина — одна группа закончила выступление, другая готовится. Время конкурсов.
— Ну, что там?
— Конкурс от Мистера Империя.
— И как?..
— Обманул всех. Как и положено государству.
— Ребята, у кого есть флаер? Там человек из Ангарска пройти не может…
— Сур. Сур. вы где сегодня вписываетесь?
— Как всегда, на вокзале.
Традиционно спешащий на вокзал «ФЛИРТЪ» уже успел разбрестись по кинотеатру в поисках пива и впечатлений. Сур запасается самиздатом, положение обязывает и в понедельник Подшивалов, хоть и друг, но будет требовать готовый репортаж с концерта. Журналистов много, кто-то просит у продавцов самиздата афишу — запомнить названия групп с непривычки трудно, кто-то переписывает названия журналов и газет, кто-то с постным лицом щелкает затвором неисправного фотоаппарата-«мыльницы». Музыканты бродят среди зрителей, но брать интервью никто не пытается — даже на первом этаже музыка гремит так, что приходится орать, чтобы просто услышать друг друга.
— Эй. пошли в зал. Доктор Макс следующий!
Это стоит видеть. Мимо панков, хором поюших на лестнице «Черного Ворона», мимо милиционера, направляющего встречные потоки так. чтобы снизить риск столкновения, мимо целующейся в полумраке парочки — в зал. На сцене в одну линию выстроились Федор-гитарист, сам Макс с микрофоном и Виталий, басист из «333 ART батареи». Где-то в глубине пристроилась девушка с чем-то клавишным и оставшийся безымянным барабанщик. Ничего более сильного, профессионального и качественного эта сцена еще не видела. Пусть слов не разобрать (на самом деле это хорошо, уж больно все однообразно, мол, бабы суки, весь мир бардак и в небе вместо солнца — половина задницы, но лично меня, лирического героя Доктора Макса, это не парит, я сижу и … молчу) — специфика акустики зала, ничего не поделать, пусть барабаны остались всего лишь декорацией, но гудящий кзавишный фон, мощная гитара, пульсирующий ритм баса (с легким намеком на реггей), рычащий голос Макса просто … просто чудо, если не задумываться над смыслом слов. Впрочем, на общем поганом фоне это не удивительно. Те, кто поближе к сцене, слушают; остальные скачут так. что немногочисленные меланхолики, оставшиеся сидеть у стен, поджимают ноги. Праздник достиг апогея.
Количество выпитого пива (водочных бутылок в специально расставленных коробках не было) и, хочется верить, атмосфера праздника, делают свое благое дело. Бесцельно шатаются из угла в угол юнге-панк с обязательным гнусавым «punk notdead!», танцует в самом центре зала высокая девушка в белом бальном платье, милицейский капитан читает подаренную анархистами «ВОЛЮ», группа ветеранов неформального движения, не обращая ровно никакого внимания на беснующегося рядом Макса, пьет предназначенное на призы пиво.
— Вот это и есть настоящая анархия: немногочисленная группа высоколобых интеллектуалов на первом этаже обсуждает тонкости этических воззрений Бакунина, в пылу спора кто-то цитирует на память Алексея Борового, а кто-то Егора Летова, основная масса нажирается в дым и вскоре должно возгореться пламя. Пусть не из искры, но. по крайней мере, от трения…
— Нет, ты скажи, чем ты недоволен?! Не было бы такого концерта, не было бы вообще никакого!
— Ну, как же. есть еще «метаглисты», рок-клуб…
— При чем тут это?! Я тебе про панков толкую…
Ты же сам говорил, что они безыдейные, что они не анархисты.
— Признаю свою ошибку, говорил, потому что не знал на самом деле, кто они и чем дышат. А теперь посмотри сам: хотя бы на уровне символики, хотя бы на уровне лозунгов, они принимают анархизм.
— И что, тебя это радует? Подумай сам, если бы в начале века у молодежи было такое развлечение как панк- и прочие концерты, как море дешевого пива, как Интернет, как «СИБСКАНА» — разве нужна была бы ей революция? Разве они стали бы бунтовать, если бы дозу героини было бы также легко купить, как бутылку водки? Да. привлечь этих людей символом легко. — а теперь.
когда сто из них знает, о/и куда родом «буква А и круге» стало еще легче. — но что дальше? Очередное квази-идейное развлечение, очередная сотня умных самиздатских журналов?
— Надо подумать…
Еще на стадии обсуждения предстоящей акции организаторы ломали голову над тем, как увлечь гостей в моменты настройки групп. Вариант «толкать речи» с самого начала сочли безумным:: даже при самом тщательном шмоне на входе народ неминуемо нажрется купленным в буфете пивом. Проводить интеллектуальные конкурсы — спасибо, уже пробовали. До сих пор шоу-мены «LAMP distribution» краснеют, когда вспоминают как иркутские панки не смогли назвать состав SEX PISTOLS. Оставался вариант «игры молодецкие под крышей с акцентом на командные соревнования». Как раз после «ГРИБОВ» и опробовали: конный бой. Долго, очень долго выкликал Автоном девушек (на роль всадниц) и парней (естественно, на роль коней), но сама «битва» — грустное зрелище — продолжалась считанные секунды: пьяные «кони» понесли и бой закончился в ничью. Сразу после этого выступили улан-уденцы. Очень много бессвязных криков, громыхающая на высоких скоростях гитара (к панкам ребят занесло по ошибке, это больше на металлистов похоже), глупые разговоры между «темами». Большая ошибка организаторов.
Озлобленный обломами Автоном предлагает очередной конкурс: перетягивание пожарного рукава с идеологическим подтекстом — одна команда тянет за государство, а вторая за анархистов. Что тут началось! Душою собравшиеся были, конечно, за анархию, но в Мистере Империя давно уже опознали авторитетнейшего панка Горына и многие тянули на сторону государства только потому, что «там же Горына!». Направление движения потерялось сразу. Как в настоящей политике, под воздействием сиюминутного настроения люди перебегали из группы в группу, рукав наматывали на расставленные вдоль стен кресла (использование административного ресурса), ставили противнику подножки (грязные технологии)… Пока «массы» безумствовали, «верхи» в лице Автонома и Мистера Империя, устрашенные разгулом народной стихии, слиняли и наблюдали за происходящим со сцены. С трудом удалось унять разгулявшихся панков. «ВАЛЕНКИ», по идее — главный номер в программе — оказались в полном прогаре: народ у стат. время было позднее, а
добираться многим в очень отдаленные районы. Выступление оказалось скомканным, с завалами. В качестве последнего слова разгулявшаяся публика преподнесла организаторам сюрприз в виде разбитого унитаза.
На следующий день переодетые в цивильное панки встречали организаторов на улице и благодарили за приятно проведенное время. Усталые и недовольные Мистер Империя и Автоном (до 11 часов ночи собиравшие мусор в опустевшем «Пионере») только молча кивали в ответ. Новый концерт — если к тому времени пройдет разочарование и схлынет депрессия — состоится только в январе.