Подошел к концу избирательный марафон. Свежий мартовский ветер еще гоняет по тротуару обрывки платформ и предвыборных обещаний, но всеобщее напряжение уже спало. Сейчас самое время оглянуться назад и вспомнить все произошедшее за эти два месяца, в том числе и несколько рок-музыкальных событий.

* * *

В Свердловске организовался центр «Рок-дизайн», сразу же порадовавший местных фанов новым печатным бюллетенем — «Хроникой». В нем среди прочего сообщается: «Творческое объединение «Рок-дизайн» начинает свою деятельность там, где кончается работа рок-клуба. ведь рок-клуб не ставит своей целью организацию концертов своих групп, рекламу, запись альбомов. Это — сфера деятельности «Рок-дизайна». В состав центра вошли уже несколько именитых свердловских групп: «Апрельский марш», «Отражение», «Проект Александра Пантыкина»… Сейчас в Свердловске проходит целая серия музыкальных посиделок, организованных новоиспеченным центром.

* * *

В рядах «Наутилуса» очередной разлад. Снова, и, наверное, уже окончательно, поссорились В. Бутусов и Д. Умецкий — два творческих начала группы. Из-за этого почти на месяц задержался выход нового альбома «Человек без имени». На конец февраля было намечено небольшое турне по ГДР уже с новым басистом.

* * *

Достижения в области женской муз-эмансипации за истекший год представил на суд киевских зрителей международный фестиваль «Мисс-рок-Европа-90», проходивший 12—14 января в Культурном центре КПИ. Городская «Молодая гвардия» по этому поводу писала: «Сдается, что это был фестиваль, специально организованный для спонсоров (их набралось аж 26), которые как на базаре рекламировали свою продукцию… Кстати, лучшими среди выступавших стали коллективы, к рок-музыке не имеющие никакого отношения. Это — вокальная группа «Лола» (странный «фанк» с элементами авангарда), трио «Silk and Steel» из Дании (народная музыка,  экзотические инструменты),  квартет из Гданьска «Очи   черные» (акустика, оригинальный вокал)», Несколько юбилейных концертов прошло в первопрестольной.

* * *

25 января в фешенебельном концертном зале «Россия» отметилось 40-летие классика рок-жанра Александра Градского.

* * *

17—18 февраля в менее торжественной обстановке прошло празднование десятилетия группы «Воскресенье».

* * *

Наконец, о главном. В начале января, побросав желтеющие новогодние елки, жен и подруг, любители неформального рока со всей страны устремились в Череповец. Там в течение трех дней предметом всеобщего обожания стал фестиваль «Рок-акустика-90».

Несмотря на отсутствие обещанных в программках «ДДТ», «Гражданской обороны» и «Алисы», собравшийся народ все же не остался в накладе.

Первый день подарил «Адо» из подмосковной Коломны и Юрия Наумова (см. «Ленинец» за 25 января 1990 г.). Назавтра зал жег спички под витиеватую акустику барнаульского «Дяди Го».

Плачущая скрипка, мелодичная гитара и меланхоличное настроение сразу же исчезли, когда под занавес второго дня на сцене начался панк. Ник Рок-н-ролл (наша «Коба») и Яна Дягилева («Янка» из Новосибирска) откатали программы под рев ошалевших зрителей.

Последний день был полон сюрпризов. Из приятных: ленинградский «Выход» и свердловский «ЧайФ». Из неприятных… Майк Науменко («Зоопарк»), так и не порвавший со своей «сладкой N». Ей богу, все его нынешние концерты напоминают заевшую патефонную пластинку. Но какая же бочка меда без ложки дегтя? Праздник удался, н это главное.

Подготовили М. САПОЖНИКОВА (Свердловск) и О. ЛЫСЕНКО.

Просмотр

Казалось бы, в новых волнах российского рока, периодически захлестывающих аудиорынок страны, можно просто утонуть. Трудно удержаться на плаву не только новичкам, но и легендам отечественного рока. Тем не менее не стареют душой ветераны и опытной рукой ведут свои каравеллы по волнам шоу-бизнеса. Среди самых значительных прорывов нынешнего года — стремительный взлет на вершину хит-парадов «Песни идущего домой» Вячеслава Бутусова. Это стало возможным благодаря нескольким обстоятельствам, одно из которых — сотрудничество лидера группы «Ю-Питер» с известным аранжировщиком и продюсером Евгением Курицыным.

10 сентября Вячеслав Бутусов и группа «Ю-Питер» выступят в концертном зале МАИ с программой «Песни идущего по городу», в которую войдут композиции с нового альбома, вышедшего в августе.

— Вячеслав, результатом вашей совместной работы стал альбом «Биографика», который наверняка украсит антологию российского рока…

— Я не знаю, что такое российский рок. На нашей клубной сцене. кроме советского, никакого другого рока не признаю.

— Потому что рок — явление социальное и поднимает непростые темы?

— Конечно. Вот «Алиса», «Аквариум», «Ария», «ДДТ», такие люди, как Настя Полева, — это я понимаю…

— А «Август»?

— Нет. На мой взгляд и вкус, здесь уже не рок чистой воды, а некая компиляция.

— И «Черный кофе»?..

— Меня он тоже в свое время не впечатлил.

— А что впечатлило из нашей или западной музыки?

— «Зоопарк», «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин», «Битлз», «Кримсон»… Я открыт для восприятия нового и могу слушать любую хорошую музыку, ее сейчас много. Другое дело, что не многое впечатляет.

— Вы появились в теле- и радиоэфирах после довольно продолжительного перерыва. Получается, что ваше затворничество было связано с нежеланием вариться в соку под названием российский рок? Или с изменением общества исчезла питательная среда для вашего творчества?

— Мое затворничество совершенно не обусловлено социальными переменами в нашем обществе (которые, кстати, неизбежны и в дальнейшем, потому что таковы их задачи и природа). Временный простой у меня случился по другим причинам — внутренним. Во-первых, у меня пропала потребность выступать в прежнем качестве, а во-вторых, я хотел хоть какое-то время отдохнуть.

— Кризис среднего возраста?

— Не знаю. Называть можно по-разному. Речь идет об определенном состоянии отдельного человека в данный момент времени при конкретных обстоятельствах.

— Когда ничего неохота делать?

— Не то чтобы неохота, а человек теряет надежду на то, на что он себя в свое время настраивал. Это, собственно, и есть кризис — состояние, когда надо как-то повертеть головой, осмотреться.

— Если перемены в обществе для вас незначимы, то чем объяснить успех вашего творчества именно тогда, в переломный для страны период?

— Есть два основных критерия: искренность и откровенность. Следовать им — самый главный способ завоевать близкого по духу человека и найти с ним взаимопонимание.

— Как вы думаете, вашему новому альбому это удастся?

— Это типичный альбом с написанными мною музыкой и текстами. Одну песню, правда, сочинил Георгий (он же Юрий) Гаспарян из нашего «Ю-Питера».

— В альбоме есть песни, посвященные людям, которых с нами уже нет. Сергею Бодрову, например. Это что, реквием?

Евгений Курицын: Я бы не стал их так называть. Ведь композиции не прямо посвящены кому-то, а лишь напоминают об ушедших, и сами по себе они светлые и положительно заряженные.

Вячеслав: Есть ряд вещей, которые связаны с ушедшими от нас… Я имею в виду три разные песни о людях, утративших в трех непохожих одно на другое обстоятельствах связь с нами здесь, на Земле.

Евгений: На самом деле альбом принципиально новый для русского рынка. Он содержит много идей, которые стали новаторскими для самого Славы.

— На слух в нем можно уловить немало форматных фишек. А Вячеслав и формат — вещи не столь совместимые…

Евгений: Слово «формат» не совсем подходит к нашему случаю: работа над альбомом была сплошным экспериментом. Каждую песню записывали как на душу ляжет — конечно, с учетом моих вкусов и пожеланий. Здесь есть все: рок, электро-, симфо-, даже дисконаправления. И сессионные музыканты, и скрипки, и гитары, и новые технологии, и, конечно, положительная энергетика. И в то же время даже по первому впечатлению понятно, что в альбоме Вячеслав как бы ностальгирует по старому.

— Как же тогда новое поколение?

Евгений: Вот мы и делаем некий акцент, долбим, чтобы познакомить молодых с тем, с чем они не были знакомы, с теми еще ощущениями. Но — в новой обработке. Звучание современное, а характер и настроение как бы оттуда.

— То есть задача в том, чтобы войти в старую колею с новыми экспериментальными наработками?

Евгений: Конечно. И такая задача актуальна. У Славы не то имя, когда да нужно что-то вылизывать, вычищая каждую ноту, чтобы в композициях все было ровненько и аккуратненько. Наоборот, есть возможность (и мы ее используем) показать какие-то нюансы, которые в устах мэтра будут восприниматься как фишка.

— Вы оставляете место для легких небрежностей?

Евгений: Да. Их можно даже воспринимать как некое новаторство.

— При таком разнообразии стилей и направлений, а также наличии модных фишек есть, наверное, и композиции, записанные в танцевальном стиле?

Вячеслав: Я не знаю, о чем идет речь, потому что не разбираюсь в стилях. Танцевальный темп или ритм настолько универсален, что танцевать можно под что угодно.

— А вот в «Песне идущего домой», других композициях много современных форматных звуков. Это заигрывание с модой?

Вячеслав: Нет, мода здесь ни при чем. Просто мы используем все средства, которые в данный момент актуальны.

— Тяжелый, поди, труд — песни сочинять?

Вячеслав: У одного и того же человека этот процесс может протекать по-разному. У меня случаются такие, казалось бы, пустяки (по значимости), после которых вещи рождаются сразу. Их не надо собирать по кусочкам, что-то додумывать. Речь идет об идеальном варианте, когда слова и музыка приходят вместе. Намного проще, если сначала возникли слова.
А самое сложное — писать текст на готовую музыку.

— Потому что в любом тексте уже заложена музыка…

— Есть ударения, слоги, они выстраиваются определенным образом, создавая ритмический узор. Композицию собираю как мозаику. Для меня это перманентный процесс, поскольку накоплен значительный материал. Я постоянно что-то делаю, у меня хватает заготовок, которые я развиваю.

— Некоторые музыканты уверяют, что лучше всего они творят в дороге…

— Кто спорит — бывают такие люди! Значит, состояние у человека в тот момент соответствующее. Но возникновение творческого порыва не связано ни с автобусами, ни с самолетами, ни с посадкой морковки — он либо приходит, либо нет. Если рок-музыканта озаряет всякий раз, когда он занимает место в автобусе, — это всего лишь рефлекс.

— Стереотип?

— Ну да.

— Для того чтобы сочинять, необходимо хоть иногда выходить в народ…

— Я не публичный человек, поэтому у меня потребность в общении или в походах по клубам исчезла совсем.

— Есть такое понятие, как тусовка, от которого вроде бы всех тошнит. Тем не менее люди тусуются…

— Это, наверное, от темперамента человека зависит.

— А существует такое понятие, как рок-тусовка?

— Не знаю. Мы видимся, например, с Борисом Гребенщиковым, с Костей Кинчевым по возможности. Без надобности и без необходимости мы даже по телефону друг друга не тревожим. Потому что ценим время. Надо уважительно относиться к друзьям. Зачем зря трепать нервы? Но если встречаемся, то общаемся плотно.

— Вы приходите на концерты друзей?

— Нет. Там совершенно нечего делать, невозможно ни пообщаться, ни концерт посмотреть.

— Почему же? Смотришь концерт по телевизору — в первых рядах сидят друзья музыкантов, которые выступают.

— Вот так смотреть я могу, по телевизору. Это намного комфортнее.

— А приглашают вообще?

— Уже перестали. Воспитание великая вещь. Если захочешь чего-то добиться — обязательно преуспеешь в этом. Надо выстраивать свою жизнь, чего многие делать не хотят.

— Да, обломовщина занимает в нашей жизни очень много места. Хотеть — одно, а осуществить задуманное — совершенно другое.

— Раскольниковщина тоже занимает много места. И штольцовщина, и германовщина, и пугачевщина. Разинщина, ермаковщина и так далее.

— А вы себя кем ощущаете? Штольцем?

— Да нет, конечно. Я — Бутусов.

Она, как и положено Анжелике, хрупка и обворожительна. Он, как и положено королю — истинному!- полон достоинства. Хотя и не говорит по-французски, не пьет «двойной бурбон» и носит черные джинсы. И беседу мы ведем не в охотничьем зале, а в маленькой кухоньке «с белым потолком», ситечками на стенках и разнокалиберными детскими «рожками» («гуд бай, Америка!»).

Между прочим, Анжелику действительно зовут Анжеликой, а его, как вы, наверное, уже догадались, Вячеславом Бутусовым. И вот, почти под диктовку Короля мы начинаем летопись его королевской жизни — с раздела, на первый взгляд, незначительного —

О ЕДЕ

— На гастролях это вообще катастрофа! Обычно сбрасываю по нескольку килограммов. Не могу есть то, что мне не нравится своим внешним видом, поэтому с трудом переношу столовые и рестораны.

Вообще-то я берложный человек. Люблю готовить. Это у меня от папы. Он разработал целую теорию приготовления и поглощения пищи: есть все, что нравится, и не есть того, что не нравится — даже если это лекарство, которое тебе необходимо. Все равно пользы не будет. Это детская психология.

Сам процесс приготовления пищи у папы очень демократичен. Он не любит себя утруждать, поэтому обычно готовит из тех продуктов, которые находятся в радиусе десяти сантиметров от него. Все делается с определенной долей авантюризма, и при этом весьма уверенное лицо. 90 процентов людей обязательно скажут: «Вкусно!».

ДЕТСТВО. ОТРОЧЕСТВО. ЮНОСТЬ.

С детства не могу видеть, когда котят о стенку разбивают! Хотя и вертелся в довольно хулиганской среде. Мои двоюродные братья — они были чуть-чуть постарше меня — какую-то «шишку» держали во дворе. А я ходил в художественную школу. За всю жизнь ни разу не дрался. Так уж получилось. У меня папа был строителем, мы часто переезжали. В новой школе меня стукнут раз — это «прописка» была. Я спокойно к этому относился. Только однажды пошел на то, чтобы ответить обидчику. Так это все некрасиво получилось, что я решил никогда больше этого не делать. Хотя он понял, что не прав, и настолько перепугался, что даже не сопротивлялся. Махнул рукой, как Гагарин, и пошел.

В школе увлекся музыкой и сразу решил взять быка за рога. Не стал подбирать, как другие это делают: лучше самому все сразу сочинить. Упростил себе задачу. А как стал песни писать, мне сразу сказали: будешь руководителем нашего вокально-инструментального ансамбля. Там же обязательно — один руководитель, другой завхоз, у каждого своя роль. Но я не могу сказать, что стал лидером. А впрочем, есть разница между лидером как таковым и frontman’ом, который всегда маячит на переднем плане.

Я закончил архитектурный институт в Свердловске. Мне было все равно, куда идти, понравилось это название — градостроитель. После окончания проектировал интерьеры метро. Как молодой специалист малевал невероятные планшеты, рисовал перспективы станций, чтобы начальство, увидев, подумало, что так все на самом деле и будет. Занимался этим три года. Еще и комсоргом отдела был — нашли козла отпущения. А меня с детства учили терпеть.

Кстати, институт окончательно выбил у меня желание рисовать. Хотя какие-то стыдливые мысли в голове рождаются до сих пор. Потенциально я творчески готов, а как это реализовать — пока не знаю. Сидеть дома и рисовать мне неинтересно — все равно, что играть в футбол с самим собой.

О РОКЕ

— Я раньше представлял, что аудитория НАУТИЛУСА должна быть близка к моему возрасту. Если с люфтом — от 25 до 35. А как-то провели социологические исследования и получился очень интересный «разброс»: от 14 до 50.

Вы, наверное, знаете, что мы начали как бы с нуля. В 88-м году состоялся наш последний концерт в старом составе. Сейчас делаем другую музыку. Используем только живые инструменты и — никакого социума. Поем об общечеловеческом.

Меня часто спрашивают: «Вы ощущаете себя ветераном рока?». А я уже просто ветераном как таковым себя ощущаю. Потому что год сейчас идет за пять.

ЛИГОВКА КАК ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОЙ ЖИЗНИ

Недавно у нас на Лиговском проспекте новую станцию метро построили. Улицу перекрыли, осталась узкая клоака. И все, стукаясь лбами и затылками, по ней пробираются к метро. Тут же на ящиках продают все, что душе угодно. Сейчас вся наша страна представляет собой такой узкий коридор, в котором все непрерывными рядами бредут куда попало, а по краям вот эти: со шпротами, водкой, шампанским и укропом.

О ХАРАКТЕРЕ

— Я вредный человек. Долго ворчать могу, могу долго в себе что-то вынашивать. Если у меня хорошее настроение, всем хорошо, а если плохое — всем плохо. Бывает депрессия, когда ничего делать не хочется.

Мама сказала бы, что я транжира. Вообще не знаю, как люди копят. Проще делать вид, что тебе все нужно, и тратить деньги с уверенностью. Умру, но куплю! Хотя, честно говоря, я пришел к выводу, что в наших условиях выгоднее быть хозяйственным. Просто убедить себя, что ты хозяйственный — и быть им.

О ВРЕДЕ ДВИЖЕНИЯ НА СЦЕНЕ ВООБЩЕ

На определенном этапе я почувствовал, что окостенел. Двигаться мне, во-первых, лень, а, во-вторых, надо уметь делать это так, чтобы не вызывать отвращения у зрителей. Поэтому я, изучив опыт советской эстрады, пришел к выводу, что лучше вообще ничего не делать, чем делать так. И я создал себе позу памятника нерукотворного. А потом стало самому интересно. Например, я пытался простоять в одном положении полтора часа. Оказалось, трудно. Надо иногда все-таки пошевеливать ногами.

Конечно, лучше всего под музыку двигаться. Но мне хочется, чтобы на сцене на меня вообще поменьше внимания обращали. Даже была такая мысль: сделать что-то типа декоративной колонны или дерева, спрятаться и оттуда петь. Или в скафандре выходить.

КСЕНИЯ

У нее каждую неделю все меняется. Я приезжаю с гастролей — она уже другая.

Недавно начала говорить «па-па-па…» Наверное, потому, что все время слышит: «Папа приедет, папа пришел». У нас вообще в семье пять женщин, один я: Ксюша, Анжелика, моя мама, Анжеликина мама и бабушка.

Ксения очень много улыбается, как мама. Но иногда такой серьезной бывает… Способна сидеть и на человека молча смотреть полчаса. Можно делать что-то, отвлекать — но ее с толку не собьешь.

К еде относится как к чему-то, что должно непременно носить массово-зрелищный характер. Просто так есть ей неинтересно. Вокруг должны бегать все родственники, которые находятся в доме — с погремушками, сковородками, дуршлагами, кричать, улюлюкать…

Когда она начинает вредничать, мне хочется пристегнуть ее ремнем к стенке. У Анжелики хватает терпения нянчиться, а я просто сажаю ее в манеж и ухожу.

Дедушка говорит, что Ксюха должна быть дипломатом. В его представлении это значит ездить за границу — этакая деловая женщина. А я думаю, что она будет продавцом.

СЕМЕЙНЫЙ «БЛИЦ»

ОН: Нас друзья познакомили. А потом я неудачно пошутил, что у нас будет много маленьких детей. У меня это желание сохранилось. Правда, у Анжелики энтузиазма немного поубавилось. Но вообще-то мы себе условие поставили: пока у нас квартиры не будет — больше детей не заводить.

— Слава, что вы всего больше цените в жене!

— Для меня главное — это спокойствие. Чтобы человек был недерганый и не впадал в крайности.

— А вы, Анжела!

ОНА: Я просто люблю человека. Славка спокойный и нежный. Он старается, чтобы нам было хорошо. А я? Я давно утратила желание покорить мир. Сейчас моя жизнь — это Ксюша и Слава.