Обзор писем читателей на статьи о проблемах песни.
Продолжая разговор о проблемах современной песни, ее поэтической основы, редакция «Литературной России» опубликовала в этом году два материала под рубрикой «Из песни слова не выкинешь». Они вызвали заинтересованную и злободневную читательскую почту. Были в ней, как всегда, письма, поддерживающие выступления газеты, носящие, так сказать, общетеоретический характер. Были письма, касающиеся частных проблем или в чем-то уточняющие опубликованные статьи. Например, директор музыкального училища имени Октябрьской революции Е. Г. Мухин сообщил в дополнение к статье В. Добыша «Эстрада без парада», что и во вверенном ему учебном заведении открыто отделение эстрадного искусства.
Но больше всего писем вызвала статья М. Владимирова «Глаза — напротив и между нами», вернее, та ее часть, где речь шла о текстах песен ансамбля «Машина времени». «Пусть М. Владимиров знает, что не все согласны с его мнением, — заявляет в своем запальчивом письме В. Кудрявцев из Кзыл-Ординской области, надеюсь, редакция покажет ему это письмо». Что ж, редакция намерена не только показать автору статьи это и другие письма, но и продолжить, отталкиваясь от них, разговор о песенном репертуаре ансамбля «Машина времени» и других ансамблях, а шире — о проблемах современной молодежной песни.
Новые времена — новые песни. Это утверждение на тот или иной лад звучит в нескольких письмах молодых любителей современной музыки и песни, высказавших категорическое несогласие со второй частью статьи М. Владимирова «Глаза — напротив и между нами», где он критикует тексты, звучащие в уверенном и ультрасовременном исполнении ансамбля «Машина времени». Более того, студент из Казани В. Белов, который, видимо, не читал статьи М. Владимирова, а прочитал статью В. Добыша, где тот лишь упомянул в невыигрышном контексте одно название ансамбля, решительно заявляет: «Я согласен со всеми положениями статьи и голосую двумя руками против названных безликих ансамблей. Но с тем, что в список всевозможных «пламенеющих молодцев» и «синептичьих ребят», которые лишь портят настроение и вкус, попала «Машина времени», — не согласен. Ансамбль имеет свое лицо, почерк». Это утверждение содержится и в некоторых других письмах.
(Заметим, кстати, что слова о «собственном лице» относятся к ансамблю настойчиво и кокетливо декларирующему:
И в радости праздной, и в горькой беде
Пусть каждый из вас будет верен себе:
Носите маски, носите маски —
Лишь только под маской ты сможешь остаться собой.
Хочется воскликнуть: так маска или лицо?)
«Есть у «Машины» свое творческое лицо, свой облик, — вторит студенту из Казани учащийся музучилища Копейска С. Киммель, — песни их в чем-то автобиографичные, но доступные и понятные любому молодому человеку. О чем же они? О нас, молодых, о том, что волнует нас. Пусть автор слов Андрей Макаревич иногда не совсем точен в своих суждениях, но то, что он хотел сказать, понятно и «каждый правый имеет право» вполне можно объяснить». Маловразумительную строчку можно объяснить, но вот как быть с предоставленным правом говорить от имени поколения о том, что волнует молодых? Впрочем, попробуем ответить на этот вопрос читательским же письмом. Вот что пишет из Свердловска представитель того же поколения В. Киселев: «Считаю очень своевременным предпринятый М. Владимировым разбор текстов песен «Машины времени». Безудержная реклама этой группы даже в центральной прессе никак не соответствует ее идейному и художественному уровню — в этом я убедился, побывав на двух концертах этого коллектива в прошлом году. Близкое знакомство с концертной программой, которую «Машина времени» усилиями Росконцерта уже «прокатала» в минувшем году во многих городах страны, позволяет обнаружить не только бездумно смонтированные тексты, но и, пусть порой не слишком поэтично выраженную, все-таки довольно определенную общественную позицию — манерно-нигилистический скепсис по отношению к нашей действительности, «усталость» от жизни, свойственную хиппи-переросткам. Концерты «Машины времени» характеризуют вульгарно-буйное поведение на сцене, сценическая одежда с изображением американского национального флага, громкие декларации о том, что в противовес «устаревшим» ВИА и прочим исполнителям рок-группа обращается к животрепещущим темам, волнующим советскую молодежь. Что же по А. Макаревичу, советскую молодежь волнует? Программа открывается песней «Мой город», в которой солист, он же автор песни и руководитель группы, объявляет себя «певцом бессмертной красоты» — не правда ли, довольно экстравагантное кредо? Текст этой песни, я думаю, стоит привести:
Дороги всех моих друзей
Обходят дальней стороной
Пустой и пыльный, как музей,
Забытый Богом, город мой.
Здесь каждый камень мостовой
Хранит тепло ушедших дней.
И шум людской давно затих,
И в темных окнах нет огней.
В пустых дворцах отныне прах.
Там даже днем таится ночь.
Мой город тает на глазах,
Не в силах я ему помочь.
Последний рушится дворец.
И не узнаешь даже ты,
Что я единственный певец
Его предсмертной красоты.
И совсем уж неожиданными красками А. Макаревич рисует советскую молодежь в песне «Кого ты хотел удивить?». Буквально заходясь в истерическом вопле, музыканты, что называется, ошарашивают публику неожиданными откровениями:
Ты можешь ходить, как запущенный сад,
А можешь все наголо сбрить.
И то, и другое я видел не раз.
Кого ты хотел удивить?
Но после этого анекдотического зачина автор касается куда более серьезных понятий и пытается так же походя развенчать веру в идеалы, разумное начало, жажду человеческой деятельности на благо других. Спасибо добросовестному худсовету, в котором участвовал М. Владимиров, сказавшему этому товару с идеологическим душком: нет! Но горько сознавать, сколько худсоветов уже проявили некоторую безответственность, сказав: да. Две песни А. Макаревича записаны на вкладной пластинке журнала «Клуб и художественная самодеятельность» (№12, 1980). Думаю, о них стоит поговорить особо. Размытые нравственные критерии характерны для «Песни о правах человека», в которой провозглашается абсолютное право каждого выбирать для себя «волю» или «неволю». В песне «Пока горит свеча» А. Макаревич объясняет, какая сложная душевная неустроенность стала его крестом — «быть с собой в разлуке». Правда, выясняется, что лес нагорожен всего-то из-за нескольких неосуществленных намерений: «Я хотел идти куда попало, закрыть свой дом и не найти ключа, но верил я, не все еще пропало». В жизни можно встретить немало таких юных «страдальцев», увлеченных самолюбованием, — страдальцев на мягком диване, которые в своем далеко не преклонном возрасте музыкально постанывают, что «дней осталось мало, и выпал снег, и кровь не горяча». Но надо ли давать им слово на страницах всесоюзного издания? Тем более, что все это шикарное «страдание» при свечах сменяется напористой декларацией-предупреждением: «Но если плечи песней мне расправить, как трудно будет сделать так, чтоб я молчал». Наверное, к этому предупреждению стоит прислушаться многим музыкальным ведомостям, приласкавшим «Машину времени». Прежде чем «расправлять плечи» пусть эта группа постигнет азы нашей идеологии». Думается, эта пространная цитата из весьма серьезного письма вполне оправдана и весьма аргументирована. Многие авторы писем в редакцию советуют продолжать разговор о песне, призвав на помощь музыку. «Без музыки не было бы песни, и даже тогда, когда все уже спето, музыка продолжает звучать, «договаривая» и «дорисовывая» образ песни», — продолжает свое письмо С. Киммель. Трудновато в газетной дискуссии призвать на помощь музыку как таковую, хотя, конечно, ни в коем случае нельзя сбрасывать со счета, когда судишь о словах, звучащих в песне, мелодические достоинства, эмоциональную многозначность музыки, современную манеру исполнения, возможности аппаратуры и внешний облик самих исполнителей. Но все-таки существует объективная самоценная категория: слово — звучащее ли напечатанное ли, но несущее смысловую и нравственную нагрузку. «То, что человек пишет тексты для песен, получает за это деньги и считает это своей основной работой, не гарантирует отличного качества и идеологического содержания, — рассуждает читатель из Калинина, пожелавший остаться неизвестным. — Не запоминаю специально фамилии поэтов песенников, но рискну привести несколько строк из популярных ныне песен. Такие вот перлы: «Это ты, это я, вот и вся ис-то-ри-я!». Или: «Барабань, барабань, ты куда ушла в такую рань?». Вам, я думаю, эти строки тоже не особенно нравятся. А вот то, что вы ополчились на репертуар «Машины времени», я не разделяю. Приведенные вами цитаты, представленные как неудачные, считаю нормальными стихами»
В каком смысле нормальными? Складными, что ли? — возникает вопрос.
Я простил подлости
Всем друзьям-товарищам своим
Разве эти приведенные в статье М. Владимирова строчки не вызывают недоуменный вопрос: какие же это друзья с подлостями-то?! А вот еще из репертуара того же ансамбля: «Худшие враги — твои друзья». Во-первых, это напоминает не самые лучшие строки Е. Евтушенко, во-вторых, в любом «нормальном стихотворении», как выражается невзыскательный автор письма, с такой концепцией дружбы нормальный человек не может согласиться. Цитирование можно продолжить:
Я устал встречать знакомых
И гадать кто друг,
Вынимать улыбку снова
Из кармана брюк.
Эти строки вызывают невольную улыбку и все то же недоумение: зачем гадать? — на то и дарованы нам друзья, чтобы в них мы не сомневались. И зачем вообще показывать фигу в кармане одному из самых светлых понятий в нашей жизни и поэзии? Так что иногда слова сами по себе, даже без музыки, могут многое сказать о характере песен. И здесь уже невозможно прикрыться рассуждениями о «непонимании», непреодолимой разнице во взглядах поколений. А такая попытка проскальзывает в некоторых письмах почитателей ансамбля. Тот же В. Кудрявцев из Ленинграда весьма наивно обрушивается на статью М. Владимирова, приводящего в самом начале откровенные слова Сергея Михалкова из доклада на V съезде писателей РСФСР о тревожном положении дел в современной песне. «Речь идет о современной песне, — пишет молодой читатель, — так при чем здесь Михалков? Ведь он представитель старшего поколения. Какое отношение имеет «опытный» писатель к песне? По-моему, не более чем опытный физик или опытный слесарь. И вообще, что значит профессионал в поэзии? Неужели автор думает, что тот, кто живет за счет своих стихов, пишет лучше, чем любитель, для которого стихи — увлечение? Это абсурд!» Характерное и, увы, распространенное заблуждение. Действительно абсурд. Во-первых, автор письма забыл в пылу полемики, что с детских лет читал, учил наизусть стихи и смотрел пьесы того же Сергея Михалкова, написанные зрелым, опытным писателем совсем для другого поколения. Во-вторых, песня — равноправный жанр поэзии, а в любом жанре значительные общенациональные творения создают настоящие мастера, художники, постигшие все тайны родного языка. Возраст здесь ни при чем. Многие шедевры лирики, ставшие бессмертными песнями, сложены даже в юношеском возрасте. Но творцы их были профессионалами именно в самом высоком смысле слова, а вовсе не в том финансовом, который то и дело сквозит в строчках неосведомленных людей. Кстати, если исходить только из этого критерия, то А. Макаревича уж никак нельзя назвать любителем, для которого «стихи — увлечение». Нет, — то же средство к существованию, и притом немалое! Но все-таки действительно приходится говорить именно о любительстве, дилетантизме многих текстов песен, если придерживаться чисто профессиональной точки зрения. Ибо профессионал, требовательный прежде всего к самому себе, не вынесет на суд публики такие неуклюжие строки: «пронесся средней силы ураган», «выжили по разным обстоятельствам», «плетется просто не жалея сил», «мы стали сильнее, мы стали не дети». Канцелярщина, неграмотность, отсутствие чувства языка.
Наконец, такой перл:
Говорят, что ты, мол, с той поры
Весьма повысил качество игры.
Только что ни говори,
А мастерством не скроешь пустоты внутри.
Да, с этим утверждением, хоть и косноязычно высказанным, трудно не согласиться. Порой и правда никакими ухищрениями — музыкальными, исполнительскими, словесными — не скроешь пустоты. Читательская почта еще раз подтверждает, что в песне, как ни в одной области изящного искусства, подвизается немало любителей, ремесленников, случайных людей. Это прекрасно чувствуют слушатели, читатели, которые, даже не зная всей внутренней «кухни», получают готовую продукцию и, «вкушая» многие образцы, твердо убеждены, что песню может сложить каждый. И пишут сами для ансамблей, и исполняют, и возмущаются, когда заходит речь о поэтичности, мастерстве, объективных критериях. «Каждый правый имеет право». И все-таки обострившийся интерес к поэтической песне, песне-исповеди, песне-обращению — явление знаменательное. Молодая аудитория жаждет даже на эстраде разговоров с ровесниками, ищет в песне не беспросветного бодрячества, бессмысленного набора иностранных или, что хуже, малопонятных слов, а реальных примет окружающего сложного мира, близкого, заветного круга тем и переживаний, наконец, попыток ответить на волнующие вопросы не штампованно или менторски, а по-свойски, житейски, неоднозначно. Видимостью подобного разговора и определился успех ансамбля, который за основу репертуара взял не иноязычные шлягеры или ходовые поделки бесконечного любовного содержания, а песни собственного сочинения, во главу которых поставлено содержание, смысл, поэтический текст, порой беспомощный, претенциозный или нравственно, идеологически незрелый. Но — текст! Появление подобного коллектива — это продолжение традиций самодеятельной песни, поднятой на более высокий и модный исполнительский уровень в духе рок музыки. Непростое отношение к подобному явлению выразил постоянный читатель газеты О. Туровников из Москвы: «Как ни относись ко всему этому, а приходишь к выводу, что порой подобные путанные откровения, а то и небезобидное позерство столь же далеки от гражданственности, активности жизненной позиции, как и псевдорешительные, бессмысленные слова вроде тех, что звучат в песне, распеваемой, по-моему, «Самоцветами»: «Нам по сердцу трудности». Любой здравомыслящий человек из поколения, пережившего войну, нашего, послевоенного, или совсем юного в недоумении спросит: «Да почему по сердцу?!» (а не по сердцу). Ведь это ненормально. Но ответа нет. А значит, песне никто не поверит». Молодые люди, входящие в жизнь, ищут ответа, в том числе, конечно, и в звучащих песнях, на волнующие, вечные и жгучие вопросы пытливого разума, ранимой совести, растущего самосознания. Кто станет их собеседником, заговорит на современном музыкальном и поэтическом языке, заденет за живое и заставит поверить? Вот вопрос вопросов для всех, кто создает и пропагандирует молодежную песню! Названную так не по тематике, благим намерениям авторов или по принадлежности к определенной передаче радио и телевидения, а созданную для молодых и, главное, принятую ими. Но при всем многообразии стилей и направлений молодежных ансамблей, репертуар их должен быть высокохудожественным, профессиональным и, конечно же, в отличие от многих песен «Машины времени» не терпящим идеологических просчетов и размытости нравственных, гражданских позиций.