БИРОЦЕФАЛЫ: «ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НЕ ВОЛНУЕТ ПОЛИТИКА, -ДУРАК»

Группа БИРОЦЕФАЛЫ, название который уже пару раз появлялось в «ЭНске». заметное явление на новой петербургской сцене. Предлагаем небольшое интервью с идеологом группы Топом, представленное программой альтернативной музыки «747».
* * *
— Денис, говорят, что рок умер, что сейчас очень много музыки acid house…
— Я думаю, что acid house — это вообще не музыка, а просто голый ритм, а рок-музыка — это вообще для меня загадочное понятие. Рок-н-ролл… Бред какой-то. Я не считаю, что музыка, которую мы играем и слушаем, это рок. Если это рок, то не умер, но это, конечно, не рок-музыка. Ну, вот все, что осталось. Это совершенно нормальное музыкальное проявление.
«Independent» — тоже очень странное слово, а экстремальное направление в музыке, такие как hardcore, death metal, gring — это не рок. Рок-н-ролла в чистом виде нет и… туда ему и дорога.
— Отличается ли музыка БИРО-ЦЕФАЛОВ от панк-рока, от хардкора. который играют за границей?
— Отличается немножко, потому что у нас в совке команды вообще не умеют играть в каком-то одном направлении. Обычно стараются играть очень много всего, то есть много на себя берут и получается очень плохо. У нас такого плана вещи происходят: люди мечутся и не знают, что выбрать конкретное, то есть очень много стилей смешивается. А вообще по музыке Это близко… Есть такое направление—U.К. trash: в Америке и в Англиитрэш — совершенно разные вещи. В Америке это тот trash, который принято представлять у нас в России. U. К. trash — это просто очень быстрый . агрессивный панк с элементами хар-дкора. Ну вот что-то такое и есть.

— Как вы относитесь к тому, что происходит в нашей стране? Вас волнует политическая ситуация, или для вас музыка совершенно отделена от государства и от политики?
— Да конечно не отделена! Человек, который мне говорит, что его не волнует политика,— я считаю, что это дурак, потому, что у меня вот два глаза, две руки, две ноги,— я вот иду, я ем, я все это вижу, я не могу все время быть где-то внутри себя. Я вижу, что происходит, и меня это в любом случае волнует. Я вижу, какой маразм творится, и какой маразм идет еще. У ня не может это не волновать.

— О чем вы поете? Настолько порой шумно, что нельзя разобрать…
— Ну. я не знаю, все о том же: две руки, две ноги, два глаза…О том, что я вижу и что мне мешает жить. О людях, которые нам не нравятся, о пиве, которое нам нравится. Плохие люди мне не нравятся, плохие политики. а их очень много— политики практически все плохие, на самом деле.

— В нашей стране? Или это вообще твое отношение к государству?
— Где-то умом я сознаю, что без государства никуда не денешься, на самом деле, так. примитивно, отношение. конечно, отрицательное. А насчет политиков… да политика — это вообще такая вещь, которая не может притягивать к себе нормальных людей! Биафра вот попробывал и ни черта у него не вышло из этого.

— Вы поете только на русском или только на английском, или нет такого принципа?
— Да. то есть разницы никакой. Если б наш вокалист мог петь нормально по-английски, я думаю, пели бы по-английски.

— То есть вас не интересует, понимает ли вас публика?
— Нет, интересует, поэтому… Сейчас немного меняется команда и бу дет поумнее дело делаться. Я думаю что самые лучшие тексты будут оставаться на русском языке, потом что я хочу, чтобы люди все-таки слышали. Слушали. А не очень хороши тексты будут на английском.
«747», 20 января 1992 г.


Обсуждение