Воистину все дороги ведут в Рим: стоило задаться целью собрать авторитетные отзывы о МОСТЕ — копыта сами понесли в наш Третей Рим.
* * *
Динозавр столичной контркультуры, Великий Змей андеграунда Гурьев был застигнут в одном из многочисленных московских салонов-вернисажев. Я попросил его осветить устои МОСТА, так сказать, снизу, из недр. Но проклятые интеллигентские гены взяли свое, и Серега оседлал привычного коня в жанре самиздатовской «телеги».
— В 87 году, когда я впервые увидел КАЛИНОВ МОСТ на Подольском фестивале и объявил его со сцены (а кстати — глазами сегодняшнего дня МОСТ и БОМЖ были самыми интересными концертами Подольска), он предвосхищал новый этап русского рока. Фестиваль был торжеством революционного рок-искусства призывов-лозунгов, борьбы за светлое будущее; а КАЛИНОВ МОСТ, хотя и отдал дань этим реакционным течениям («Отец работал с утра и до ночи», «Нужен отпор на культурный террор»), в целом уже тогда всем существом стремился к корням рока и русской песни, завязывая их в волшебный узел.
— К нашим временам кое-что потерялось, зато появилось кое- что посерьезнее. Исчез дремуче-медвежий тембр, сменившись певучим голосом в духе ВОСКРЕСЕНЬЯ. Исчез злой агрессивный русский динамизм, претворявшийся в р’н’блюзовый драйв,— появился добрый пасторально-психоделический… э… покой, наверное. Покой, порою взрывающийся пронзительной таежной печалью. Так. Надо более научно… Хм… Ну вот так: гитара разучилась вторить эхом вокальной партии, превратившись в автономную щемящую доминанту. Однако разлив светлой тоски заметно сгладил энергетику, что особенно остро ощущается на концертах. К тому же порывистость Ревякина мешает ему быть тем «белым облаком», в которое мог бы свободно провалиться зал. Стеклянная стена психологического напряжения между группой и публикой. Тем не менее плюсов намного больше.
Р’н’ролл в России всегда поляризовался, распадаясь на два полюса, как — то: одухотворенная идея, воплощаемая детски-дилетантскими средствами, и известное техническое мастерство дебилов-недоносков. У КАЛИНОВА МОСТА сама идея стала формой и наоборот. Уникальный для нас случай духовности людей, к тому же неплохо владеющих инструментами. Если высоким штилем, то МОСТ ныне — хранитель песенной русской цельности в условиях разрушительной экспансии «индастриал нойз».
Козлы говорят: язык славянизмов, дескать, позабыт; никто, мол, не знает этих слов. Я скажу: тем лучше! Они действуют в более глубоких слоях, захватывая подсознание русской нации на уровне исторической памяти, сплетают абстрактную славянскую вязь, не замутненную дешевой западной информативностью. Есть во что погрузиться, не цепляясь мохнатыми ушами за мерзкие факты.
А теперь претензия технического характера — внимание, трезвая телега! Если по большому счету — а с МОСТА по другому уже не спрашивается — то надо констатировать: студийные альбомы МОСТА, запечатлевшие позднейшую просветленно-печальную эстетику группы (дальше большими буквами:) ОЧЕНЬ ПЛОХО СВЕДЕНЫ!!! Звук плоский, с прискорбным обилием хорошей в принципе гитары, но она глушит все прочие душевные порывы аки рыб гранатой в тихом омуте.
— Что с одной стороны удивительно, ибо МОСТ пользовался благорасположением и услугами отличных звукомастеров Сергея Соловьева и Андрея Худякова; а с другой — не удивительно, памятуя калиномостовую склонность к ведению дел в стиле Тараса Бульбы и К.
— Славянская тоска немыслима без воздуха, а его в альбомном саунде нет. Нет, нет и нет. Есть чисто р’н’ролльный саунд,— красивый, но высвечивающий лишь форму, а не дух, с которым она по замыслу слита. В идеале звуки здесь должны мягко плавать как разноцветные рыбки в большом дремучем аквариуме. На практике пока выходит так: аквариум разбит, мертвые рыбы лежат на письменном столе.
Чувствуется, что это еще только поиск; и вектор вроде бы направлен верно — на полный отход от стандарта и чистую эмоциональную импульсивность в аранжировке и саунде. Однако стандарта пока слишком много, а импульсивности маловато. Полагаю, что всем членам группы нужно шире открыть двери восприятия… хиппистскую помпу надо задать! Вот. Лишь тогда хрустальный корабль КМ перестанет зарываться носом в звуковой океан.
* * *
Квартира лидера АЛИСЫ Кости Кинчева являла подобие знакомого со школьной поры полотна «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». В данном случае сотрудники «Радио АЛИСА», два месяца неозарплаченные, составляли петицию руководству с требованием выплатить причитающийся ясак и угрожая в противном случае объявить с 16 июня текущего месяца забастовку. Я был с ходу огрет чаем, вкусил торта — и беседа потекла по приятельскому руслу.
— Все-таки для меня группа КАЛИНОВ МОСТ — это прежде всего Димка Ревякин. Группа одного лидера. При этом я ни в коей мере не хочу, конечно, умалить достоинства остальных музыкантов, но раз уж ты меня как друга спрашиваешь — то вот так. Причем Димон, как любой настоящий поэт,— он неземной человек. Пришелец. Человек ниоткуда.
Вот только понимает ли эту космичность он сам? По-моему, он еще не вполне готов к этому откровению.
В любом случае Димке от земли отрываться нельзя. Побывав у него в гостях дома, я это отчетливо осознал. Он — росток тонкий, ему надо все время энергетикой подпитываться от родных степей. Чахнет он в любом другом месте.
— Поэтому МОСТ по природе своей не может быть ни московским, ни питерским. Концерты поиграли, альбомы пописали — и домой. В Сибирь.
Считаю самым сильным из поэтов, живущих ныне в России. Вообще в р’н’ролле как образе жизни для меня авторитетом является Шевчук, а по части словотворчества — Ревякин. Другое дело, что многие эти его славянизмы я просто не догоняю. «Дарза» для меня, например, это буквально — дар за — за что-то такое; долго объяснять. Нет, я знаю, что это вроде как боевой клич каких-то древних китайцев, но все равно. В конце концов как слушателю мне не так уж и важно, какой там смысл первоначально вложен. Мне важно — что я услышал и как для себя понял.
Больше всего мне у МОСТА нравится «Узарень» и старые песни — до 89 года. Они ближе к акустике и оттого, на мой взгляд, более органичны. Я, конечно, не берусь утверждать категорически, но по-моему, Дима изначально идет от своей одинокой души, от природы, от естества; а естество, воплощаемое в электричестве, у МОСТА на данном этапе приобретает некую искусственность. Вот АЛИСА, наоборот, естественна в электричестве. Потому что я — городской ребенок, сын стаи, в бетонных стенах рос; я и думаю и сочиняю сразу электрическими, групповыми категориями.
Но это не значит, что МОСТ в электричестве мне не нравится. Отнюдь. Просто при этом Ревякин как личность несколько теряет яркость. Зато появляется уже нечто интересное музыкально: как Витя с Крейзи ритм-секцией все эти синкопы обыгрывают, гитара там — но при этом я переключаюсь на профессиональное восприятие, и это уже другой план. Не хуже, нет; но другой. Скажем так: для души я предпочту послушать Ревякина с акустической гитарой, а для интереса — МОСТ в электричестве.
— А народ предпочитает «Белые розы»…
— Ну, во-первых, понятие «народности» — эх, банальности опять, конечно, но куда ж деться? — настолько извращено за 75- то лет, что «народными» теперь стали как раз эти самые розы, которые нам втюхивают и втюхивают и втюхивают по радио и через ящик. Ведь чтобы понять азиатское естество, размах МОСТА, нужны усилия… и желание. А проблем-то по жизни и так полно! Среднему человеку гораздо проще оттопыриться не напрягаясь по какому-нибудь там Титомиру (фамилия могла бы быть любая другая; они все там взаимозаменяемы в поп-обойме, как патроны). И людей нельзя осуждать за это — каждый волен выбирать на своем уровне и в меру своих сил. За что и бились. Опять же если человек озабочен бизнесом, как вся страна, ха, он и к музыке скорее всего будет подходить с точки зрения «купи-продай». А продать опять же проще кого? — того же Титомира и иже херувимы.
А во-вторых, все равно постепенно люди-то врубаются, и по всей стране полно людей, которых ЗАЦЕПИЛО, которые теперь идут через КАЛИНОВ МОСТ — к идеалам любви, братства и все прочее.
* * *
Потом мы еще слушали черновые записи нового альбома АЛИСЫ «Для тех, кто свалился с Луны», который задуман как альбом черной романтики, а тем временем я оседлал телефон. Известный р-н-ролльный деятель, ныне принявший сан телебосса музыкальных программ РТР Артем Троицкий, несмотря на уикэнд, был весь в делах и заботах, явно не соблюдая день субботний.
— Дело… э-э-э… в том, что последняя пластинка МОСТА — да, «Дарза»,— лежит у меня уже месяц и я никак не могу ее прослушать, потому что обычный проигрыватель у меня сломан. Я же теперь в основном смотрю видео и слушаю лазерки. Вот. А говорить что-то о группе, не прослушав ее последнюю запись, по-моему… э-э-э… неэтично.
Остается пожелать артемовскому граммофону скорейшего выздоровления и долгих лет жизни. Наметив в качестве последней жертвы БГ, я спохватился, что все наши герои так или иначе — «левые». Захотелось для равновесия чегой-то поправее. Благо в памяти всплыл незабвенный Жариков, в свое время лидер скандально известного ДК и издатель не менее скандального журнала «Сморчок». Затем, правда, он отошел от музыки и всплыл в территориальный водах недоброй памяти общества «Память», но его дифирамб по поводу КМ актуален до сих пор. Мы, конечно, вправе разделять или не разделять убеждения Жарикова, особенно в части тусни с «Памятниками», но ума и эрудиции у него не отнять. Итак, за кадром — жариковский голос из новогодней метели под Рождество-88:
— Что есть национальный рок? Это та же рок-культура, но аутентичная по своей основе национальной. Или еще точнее — сама система ценностей этой культуры, этого нового национального рока имманентна в ценностном отношении фольклору. Имманентность здесь — это полное внутреннее соответствие, изоморфизм. Вот самое главное. Если ты выполняешь это условие, то можешь быть свободен в подаче, понимаешь? А если подходить формально (скажем, использовать язык архетипов), значит, подходить к новому року как к методу. Тогда нужно там балалаечку, косовороточку, то-есть суть ты хочешь заменить посредством приемов; но суть-то останется в таком случае старой! А должно быть именно внутреннее, на уровне духовного.
Этим и силен сейчас КАЛИНОВ МОСТ. Группа очень интересная, мне дико понравилась. Есть у них вещи, которые выражены очень сильно — так, что выйти на демонстрацию и скандировать. Настоящие лидеры.
…Конечно, под название «национальный рок» можно протащить каким-то боком ДДТ, еще что-то, но группы типа ДДТ, если разобраться, не народные — они «народнические». То есть там, конечно, все классно — и слова клевые, и звучит мощно — но это другая звуковая подача, в народе так не пели. Ревякин в этом плане другой. Хотя многим не нравится, потому что просто непривычно, но подача, голос — чистой воды народные. А Шевчук как Высоцкий поет; но Высоцкий же отнюдь не национальный тип, понимаешь?
Кстати, посоветуй Ревякину красную рубашку—классно! Хотя где-то и дешево, зато — на тусовку! Это ж целую моду можно завести. Смотри, как они сделали модные темы: «Внуки Святослава»! За это ж надо «заслуженных» давать! Не «народных», может, но уж «заслуженных» — то точно!
…Вообще рок — это культура космогоническая. Могу в двух словах пояснить: это утверждение какого-то порядка, скажем, который проповедует группа молодежи. Некоего нового порядка из хаоса, которым молодежь считает окружающий мир. Идея национального рока в этот космогонический акт привносит историю в широком смысле. Это такая сложная категория, философская. Грубо говоря, это в первую очередь идея национального, идея некоей преемственности в событиях, в героях. И здесь не нужно создавать нового героя-тусовщика, как это делали Майк и Гребенщиков — Марину некую, которая всех подряд заражает триппером. Это антинациональный рок, присущий всем. Который на архетипах. А у нас как раз обратная задача, нам нужно привносить именно исторический элемент. А это значит — воссоздать традиционную ценностную систему. Вот, скажем, былины наших предков — классные тексты, у них все нормально там. Сам семиотический ряд, языковый — он уже, так сказать, национален. То есть не надо даже выстраивать чего-то особенно нового. Нужно просто восстановить ценности, которые были на Руси. И подача! Причем не надо специально делать из этого рока. Если человек — рокер, если он живет этой культурой, он все равно в конечном счете будет делать рок, даже если соберется петь частушки там или саги героические. Так что не надо особенно переживать за рок — если он нужен, он возникнет из чего угодно.
* * *
Обрезав Жариковым себе все пути к отступлению, остается только удариться во все тяжкие и обратиться к ректальному миру нашей поп-сцены. Для чего воспользуемся неопубликованным ввиду некоторой — как бы это! — вольноречивости интервью Алексея Вишни, беглеца из роковых 80-х в попсовые 90-е. Фрагменты его, касающиеся МОСТА, наверняка интересны как точка зрения, имеющая в своей основе широкую социальную базу. Внимание, мотор, начали съемку, звучит голос Вишни:
— Интересная группа. Но у нас с Ревякиным никогда не было близкого контакта. Просто песня «Сансара» у КМ единственный хит — в моем понимании; я решил ее вдвое ускорить и записать с учетверенным количеством инструментов. А вообще МОСТ я не слушаю. Я музыку люблю слушать.
— А у МОСТА музыки нету?
— Какая там музыка?! Ты что, смеешься надо мной?
— А на чем они тогда держатся?
— На миловидном таком образе Ревякина и на его текстах, которые очень соответствуют его облику — эдакий русский парень с расстегнутой косовороткой. Больше у нас в рок-музыке таких образов не было и нет. А что касается текстов, то тут я просто ничего не понимаю. Какие внуки?.. Какого Святослава?..
— А как ты сам пишешь тексты?
— Сначала я пишу музыку, а уж потом — текст. Даже если музыка совсем тривиальная — все равно сначала какая-то гармония прощупывается, хотя бы из трех аккордов. Текст уже потом подкладывается — сочиняется под гитару на готовую музыку. Как стихи я его сочинять не могу.
— Твоя музыка интернациональна или в ней есть наши традиции?
— Нет, русских традиций в ней нет никаких. Это очень меня ломает, но КАЛИНОВ МОСТ — это русские традиции (якобы), а я не собираюсь русское веяние в свою музыку вписывать. В Гамбурге моя «Песня, которой не будет конца» заняла первое место только из-за того, что там всю дорогу «Ямаха ДХ-7» играла звуком аккордеона. Они там как услышали — «О, рашн!»…
Ну вот. Как говорится, сапиенти сат, а умному — достаточно.
* * *
Борису Гребенщикову в нашей сборной, таким образом, досталось выступать от рок-звезд. Насквозь простуженная, охрипшая после концерта в Казани рок-звезда была застигнута в гримерке еще тепленькой, не остывшей от сцены. Смертельно усталый Боря однако ж был как всегда светел: доброжелательно беседовал с неизбежными корреспондентами, казал лик фотографам и раздавал автографы всем желающим подряд. Многодудочник группы Олег Сакмаров поведал о предстоящем визите группы ко гробу Господню: 10 июня у них концерт в Израиле. Заговорили о божественном — а как известно, куда конь с копытом, туда и рак с клешней, и я живенько перевел стрелки на КАЛИНОВ МОСТ. Встрепенувшийся БГ сказал следующее:
— Учитывая, что МОСТ я никогда живьем не видел… Ранние записи — то, что я слышал, от чего был в восторге Кинчев и все остальные — мне тогда казались интересными, но уж очень рас… рас… расславянскими. Прямо туши свет. Хотя мне импонировала экзотичность всего этого дела, но я немного чурался все-таки, потому что уж слишком было там эдакое — «Гей, славяне».
Потом, когда я послушал более внимательно то, что ты привозил — «Больной альбом», «Выворотень» — мне это очень понравилось по настроению, по ощущению. Я начал понимать, что группа делает СВОЕ. И я не стану их критиковать, даже вообще подходить с какими-то критическими мерками, потому что в настоящее время мне это дико интересно. Дима, по-моему, один из немногих людей, которые что-то ДЕЛАЮТ. Во всяком случае в нынешней России он — один из 2—3 музыкантов, которые мне действительно интересны, которых я могу и хочу слушать: Димка, Чиж из харьковского ГПД, Егор Летов — когда он выйдет из своего этого… молчания — и я не знаю кто еще! Поэтому у меня на МОСТ — ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ. В общем так: любая дорога приводит в Рим. И мне бы очень хотелось встретиться с Димкой — до того, как она нас туда приведет!
