Ну, вот и всё. Я уже третий день дома, и рука почти не дёргается навстречу каждой попутной машине… Два дня назад я вернулся с Rock-Line’97. «ГОЛОС» рассказывал об этом фесте (#4). В ‘96-м я на него не попал, так как в тот год он проводился впервые, и узнал о нём я слишком поздно. В этом году собирался заранее, но до самого последнего дня не знал, получится ли поездка – не было денег. Джа, однако, проявил свою благосклонность – в начале недели появились деньги, и в среду я вышел на трассу. Фест должен был начаться в субботу. И я решил, что за три дня до Кунгура доберусь. Автостоп – такое ненадёжное дело, никакого расписания…
Трассу выбрал несколько необычную – через Свердловск. Хотя удобнее было бы через Оренбург, Уфу, Красноуфимск… Но по этому маршруту я почему-то всегда предпочитал мотаться через Свердловск. В общем, что сделано – то сделано, и утром 28 мая я довольно бодро добрался до Акъяра, где и завис. Никогда не беру на трассу часы. Наверное, плохая примета. Помните, в “EasyRider” герой Питера Фонда в начале своего пути снимает с руки и выбрасывает часы? Вспомните «Автостопный Блюз» Умки: «Ни дома, ни года, ни дня, ни часа, — есть только дорога, есть только трасса…» Поэтому не могу сказать точно, как долго я висел в проклятом Акъяре. Но лет через триста со стороны Сибая подъехал «москвичонок»-пикап, шофёр которого поинтересовался, где тут поворот на Магнитку. Я показал в ту сторону, откуда он приехал. «Нет, а на Магнитку?» –Я показал вновь в том же направлении. «А это что?» – «Акъяр». – «Да я же тут утром был!» – Дальше последовала такая матерная телега, с которой вряд ли справился бы большегруз, — не то, что его «сапожок». Я достал свою карту, он – свой атлас. Сверились. Той дороги, что вернула его в Акъяр, в его атласе не было. Он однажды свернул не в ту сторону – и потерял 250 км, подарив мне шанс. Долго уговаривать водителя показать ему верный путь не пришлось, я кинул свой мешок и палатку в кузов, мы познакомились, заправились – и поехали. Мне повезло необычайно: шофёр ехал аж до Свердловска, оказался неплохим мужиком. Сам развлекал всю дорогу разговорами, и задремал я только где-то на подъезде к Сысерти.
Проснулся, когда уже въехали в Свердловск. Стемнело. Свет светофором и фар отражался в мокром асфальте. Только что прошёл неплохой дождь. Распрощавшись с водилой у остановки трамвая, я отправился на ж/д вокзал. Было тепло, и я решил устроиться на ночь на скамеечке в парке, невдалеке от вокзала. Однако на соседней скамейке тусовалась какая-то банда, к ним постоянно подъезжали тачки, светили фарами, тарахтели моторами… В общем, спать бродяге не давали. Пришлось двигать в здание вокзала, где без труда нашлось свободное место, и, продремав часов до пяти утра, я отправился на пермскую трассу. Бросился в глаза плакат невдалеке от вокзала: «Фёдор Чистяков и группа НОЛЬ». Даты концертов совпадали с датами проведения ROCK-Line. Вот такая «альтернативка». Если не учитывать того, что группы НОЛЬ, по собственному признанию бывшего Дяди Фёдора, давно уже нет…
Добрался до пермской трассы через два часа пешочком. В плане физзарядки. Уже по трассе пару раз меня подкинули местные камазисты километров по 30 – и вновь пришлось висеть неопределённое число лет у поворота на Нижние Серьги, отвечая на вопросы проезжающих, типа «где здесь черемшу собирают?»
«Волга» остановилась сама – и вновь был приятный путь по самому красивому участку всей трассы – непосредственно через Уральский хребет, — с милым собеседником за рулём, до самого Кунгура. Если раньше, в былые годы, водители тормозили, чтобы услышать что-то интересное от тебя, — то сейчас берут тебя в машину, чтобы поделиться своими заботами, взглядами на жизнь, на политику партии и правительства, и прочее. (Наблюдение смутного времени.)
Через Кунгур прошествовал пешим порядком – заодно и местные достопримечательности осмотрел. Весь город в целом оставил о себе впечатление как одна длинная ужасно извилистая улица, то спускающаяся с холмов, то поднимающаяся на них. Самый крутой прикол: исправительное учреждение (зона?) посреди города, расположенное в бывшем культовом здании (монастырь?). Адрес: ул. Свободы.
В общем, на следующий день после отъезда из родного дома, после полудня, я был на склоне Ледяной горы у гостиницы «Сталагмит», где должен был через двое суток почти начаться фестиваль. Узнал, где находится поляна, предназначенная для палаточного городка. Дошёл. На поляне стояла одна маленькая одноместная палатка и некое сооружение из жердей, обёрнутых каким-то пологом и ещё чёрт-те чем, которое я окрестил про себя «чумом». Свою палатку поставил рядом.
В «чуме» жили индейцы. Чум, правда, оказался не совсем чумом, а типи («типухой») – легким военным жилищем североамериканских индейцев. Индейцы оказались почти настоящими. Их путешествие по лесам и фестивалям началось в конце апреля, и здесь, в Кунгуре, была их третья или четвёртая стоянка – лето только начиналось…
А в пятницу начал прибывать народ. Большое карстовое углубление, предназначенное для палаточного лагеря, постепенно начало заполняться палатками, кострищами, пьяными приветственными криками, и незабвенной «Всё идёт по плану» – всероссийским гимном неформалов, певшимся на все лады. Создавалось впечатление, что никто из певших не слышал этой песни в авторском исполнении, а всем им «Мойша по телефону напел»: картаво, фальшиво… И я понял, для чего приехал за полторы тысячи километров: чтобы несчётное число раз услышать: «и всё идёт по плану-у-у!..» В исполнении девчат из соседней палатки это была русская народная песня…
Между тем, самым оригинальным строением продолжала оставаться «типуха», куда каждый вновь прибывший считал своим долгом заглянуть со словами «а можно посмотреть?» Индейцы вели себя вполне дружелюбно, показывали и рассказывали. Все два фестовых дня возле их жилища крутились операторы с видеокамерами из различных TV-контор. (В последний день феста из типи в ответ на «а можно…» стали доноситься истерические крики: «Это не музей! Это дом!…») Вообще, индейцы были довольно милыми и безобидными людьми. Провёл с ними бок о бок четверо суток, причём не просто жил по соседству, а постоянно общался, делил пищу. Участвовал (правда, в качестве зрителя) в камланиях под флейту, самодельный барабан и «упанкованные» у кришнаитов какие-то – медные, что ли – тарелочки. Рама их знает, как они называются…
Настал день открытия фестиваля. Саундчек был назначен на 10 утра, но начался позже. Хотя – фест начался ровно в 12 дня, как и было обещано.
В листовках “Rock-LineR” говорилось о том, что на участие в фесте было подано более 150 заявок, в том числе и из «дальнего зарубежья»: Голландии, США, Норвегии, Германии. В результате было отобрано 25 – 30 групп, в основном уральских, за некоторыми исключениями (Архангельск, Красноярск, Нижневартовск, Бурятия). Из иностранных высоких гостей планировалось лишь выступление американки Alania LEMON из Чикаго. Так и не знаю, состоялось ли оно. Выдержать физически весь этот марафон оказалось делом весьма проблематичным. В первый день феста я успел и напиться, и проспаться «не отходя от кассы» – всё на том же склоне Ледяной горы, служившем зрительской трибуной. Чьё-то выступление сразу не понравилось, кого-то пропустил. Хотя – несколько групп показались довольно интересными. Вылавливанием их и «наведением мостов» и занимался весь второй день феста. Рассказ о тех, с кем удалось познакомиться – далее, а это – просто «фестивальные впечатления».
Кстати, о впечатлениях. Несколько безалаберно были размещены зрители – вправо по склону, в результате чего весь звук уходил в жопу. (Я не шучу. В секторе качественного звука как раз находился деревянный курятник с длинной очередью желающих облегчиться. Все терпеливо ждали своей очереди на получение порции хорошего звука?)
Вообще, надо отметить, что администрация города Кунгура к фестивалю готовилась. Например, была организована подвозка дров – а прошлом году на дрова была разобрана детская площадка у гостиницы, от которой остались лишь резные деревянные ворота. В этот раз были привезены два «газончика» дров – с какого-то разобранного дома в Кунгуре. Ещё мне известен факт вписки рановато приехавших на фестиваль тусовщиков на ночёвку в городской скаутский центр. За всё – большое спасибо!
Все два дня феста в перерывах между выступлениями участников запускались рекламные ролики «за экологию». Насколько я могу судить, реликтовый травяной покров напрочь был вытоптан лишь на склоне, предназначенном для размещения зрителей – в этом случае организаторы знали, на что шли. Конечно, остались кучи бумажек и обёрток – но пустая стеклянная тара собиралась местными «санитарами» с завидной оперативностью.
Вечером первого дня состоялась пресс-конференция, или попросту «прессуха». Скучновато (впрочем, она не для увеселения устраивалась), однако, кое-что интересное для себя почерпнуть смог. (Вопрос к Сан Санычу Пантыкину: «Какую группу из присутствующих Вы считаете самой перспективной?» – «В каком плане: коммерческом, творческом?..» – «Во всех», — «ОСТАЛЬНОЕ НАЛИЧНЫМИ».)
ОСТАЛЬНОЕ НАЛИЧНЫМИ («Свежий миддл-уральский проект (Н. Тагил). Особо рекомендуется тем, у кого жизнь тяжела, и станок придавил», — “Rock-LineR”.) выступали последними в первый день феста (явный знак благорасположенности организаторов), и я их пропустил. Может быть, конечно, и зря…
Второй день феста начался для представителей прессы с поездки в реконструируемый Белогорский монастырь. Охотников отправиться на экскурсию в восемь утра оказалось немного, — в основном это были внештатные корреспонденты различных «молодёжных» «страничек» и «уголков» всяческих официальных региональных и областных газет Свердловска, Перми…), неаккредитированные на фесте и потому жившие в палаточном лагере и готовые отправиться куда угодно хоть в пять утра – лишь бы в автобусе было теплее, чем в палатке… Круто-аккредитованные журналюги предпочли утренний сон.
Так начался второй день. Выступления команд начались вновь пополудни, и первые три команды из выступавших – КОРСАР (Н. Новгород), 86-й ПОВОРОТ (Александровск – где это?) и ПОЛТЕРГЕЙСТ (Новоуральск) – либо прошли мимо ушей, либо прошли мимо сердца. ВТОРОЕ КРЕЩЕНИЕ из Перми слегка прикололо своими вариациями на тему Александра Новикова «Меня-ещё-не-раз-посадят-в-лужу…» («Моя-душа-и-что-то-там-такое…») – но последующие пара вещей весьма зацепили, особенно последняя – что-то про бродячих собак (наверное, становлюсь излишне сентиментальным: старею…). Догнал парней уже при посадке в машину и взял адрес. АНАЛИЗ КРОВИ из Нижнего Тагила сыграли тоже очень неплохо. А вот ТРИДЦАТЬ ТРИ из Магнитки наполнили небо цыганщиной и дэдэтэшностью, что, в принципе, на данном этапе одно и то же, — и я сбежал с горы.
К тому же, второй день фестиваля был скомкан наконец начавшимся дождём – он собирался всё время, что я был в Кунгуре. То вдруг начинал капать, то выпускал солнце из плена туч — и вот начался по-настоящему. Подвалили и другие неприятности, также назревавшие в течении какого-то времени: аномальная зона показала свои зубы. Аномалия прошла через всех. У меня, в принципе, нет претензий к организаторам феста: организовано всё было на уровне, и к музыкантам здесь относились гораздо лучше, чем на иных фестивалях, и организаторы к концу второго дня валились с ног – спасибо за праздник!
Но 250 (человек?) ОМОНа и местных ментов – не слишком ли? Стычек с ментами, правда, было мало – но нужны ли они вообще? Или без разбитых морд фестиваль – не фестиваль? Приятно, конечно, что на время проведения феста в Кунгуре резко снизилось число правонарушений – но так ли приятно получить просто так удар дубинкой по рёбрам? На прессухе говорилось, что многие из этих ОМОНовцев по нескольку раз успели побывать в Чечне, и мы должны их понять. Я могу понять лишь одно: бешеным место в клетке. Они, конечно, не виноваты, не они затеяли Чечню. А кто виноват? Президент? Министры? (Бешеным – место в клетке…)
Милиция охраняла лагерь каждую ночь. Я приехал в четверг, можно сказать, там ещё никого и не было, но уже ночью с четверга на пятницу на дороге у лагеря (типи и четыре палатки) стоял милицейский «уазик» – они даже и подвезли поздно вечером кого-то из вновь прибывших. В пятницу пришли автобусы и автомобили с ОМОНом. По ночам они мёрзли в своих автобусах – так же, как мы в палатках. В лагерь почти не заходили, патрулировали по периметру. (Редкая картинка – вечером в субботу: вокруг костра сидят человек 25 тусовщиков, кто-то играет на гитаре, поёт… Строго по квадрату за их спинами стоят четыре мента, слушают…) Народ относился к ментам вполне лояльно – им только водки не наливали… Идиллия?..
А на следующий день случилась аномалия, пошёл дождь, и менты решили, что с них хватит, ещё одна ночь по такой погоде будет для них слишком, — и заявили, чтобы к 20-00 на месте стоянки не осталось ни одной палатки. И народ стал собираться, сворачиваясь под дождём… Тогда я в первый раз обратился в оргкомитет, и мне сказали, что, мол, ничего страшного, была договорённость о том, что лагерь останется до понедельника.
Вернувшись на место стоянки, я увидел картину бегства. Все сворачивались и спешили кто куда. Те, кто планировал остаться здесь до завтрашнего утра, сидели в нерешительности. Рядом с моей стояла палатка музыкантов АНАЛИЗА КРОВИ – и один из них получил дубинкой по спине от проходящего мимо ОМОНовца. А подруга его – по лицу тем же предметом: они не делали вид, что собираются.
Тогда я ещё раз обратился в оргкомитет. И мне сказали, что вопрос решён, и до тех пор, пока играет музыка, лагерь не тронут. Что значит «не тронут»? А потом его начнут жечь?.. А тем временем корреспонденты цивильных изданий отплясывали под ЧАЙФов, ломились на сцену, чтобы сфотографировать ЧАЙФов, толпились у выхода, чтобы взять интервью или хотя бы автограф у ЧАЙФов… Я почувствовал, что это два различных народа – эти радующиеся жизни и балдеющие от близости «звёзд», — и те, кого под дождём гонят со стоянки.
(Кстати, неделю спустя довелось побывать на фестивале гитарной песни у нас в области, в Кувандыке. За двое суток заметил лишь двух проходивших мимо ментов – да и те выглядели не хозяевами положения, а как бы заблудившимися. И особого беспредела ввиду отсутствия ментов и ОМОНовцев не наблюдалось. Ну, скоммуниздили у меня фотоаппарат из палатки – менты бы его всё равно не спасли. Зато в Кувандыке обстановка была более спокойной и менее нервозной, нежели в Кунгуре. Почему так? Потому что там – рок-фестиваль, а здесь – барды? Но и в Кувандыке было немало панков и местных урелов. Чего не было точно – так это ментов, массовых беспорядков и убийств.)
Нет, я ничего не имею против организаторов этого феста. Спасибо всем за праздник. Но если в следующем году их взаимодействие с органами охраны правопорядка останется на том же уровне – Rock-Line поимеет крупный шанс стать фестивалем для приглашённых групп, местного населения и большого количества ментов.
Между тем, под непрекращающимся дождём, на поляне перед гостиницей был надут воздушный шар с лейблом фестиваля, отпущен чуть повисеть над поляной – и снова спущен, как и в субботу. Всё это снималось на фото, видео и теле. Наверное, у людей, смотрящих репортажи с мест события по «ящику», создастся впечатление, что шар был отпущен…
Тем временем палатки сворачивались, стоянка пустела, в сторону вокзала потянулась цепочка мокрых, усталых и грязных людей. Мы тоже решили двигать в сторону дома. Свернули палатку, дошли до вокзала, дождались электричку на Свердловск. Электричка была специальной (ещё раз спасибо организаторам!), шла с одной-единственной остановкой. Мы дремали всю ночь. Холодно и жёстко – но сухо. И Свердловск встретил с утра нудным моросящим дождём. Распрощался с попутчицей – и отправился снова электричкой до Арамиля, дабы покинуть Свердловск как можно быстрее и без потерь… Как же, покинул! Очень долго меня черти кружили под холодными струями с неба, пока нашёл я Челябинский тракт. Вечером был в Магнитке. По дороге обсох и подремал – спасибо сердобольному водиле. В Магнитке дождя не наблюдалось – и я решил заночевать на свежем воздухе, за чертой города, невдалеке от трассы. Лёг сначала на земле, постелив брезентуху, — но вокруг шныряли бродячие собаки, и, дабы не достаться им на поздний ужин, решил перебраться на какую-то металлическую конструкцию неподалёку – две большие ёмкости для чего-то наливного с приваренной лестницей. Хорошо, что магнитогорские собаки не лазят по металлическим лестницам…
А утром был черепаший путь до Акъяра – жалостливые водители подбирали потрёпанного непогодой и жизнью бродягу. В Акъяре я снова завис, и снова показалось, что навсегда. По этой дороге ездят только от села к селу, рабочий день кончился. И грузовых уже не наблюдалось. До Сары 60 км – я решил идти пешком, лишь бы не стоять на месте, прикинув, что к утру в любом случае буду в Саре. И прошёл уже километров 10 по посыпанной крупным щебнем дороге, как вновь (?) повезло: удалось тормознуть иномарку с двумя парнями, едущими к тому же в родной Медногорск.
Дома был ужин и ванна холодной воды: за всю дорогу домой я съел полбуханки хлеба и полбанки тушёнки, а горячую воду отключили… Но всё же – дома!..
С мечтами о Rock-Line’98.
P.S. Не возьмусь говорить ни о качестве музыки, присутствовавшей на фесте, ни о других высоких материях – но подобный фест нужен. И нужен он не только администрации города Кунгур, дабы живые ЧАЙФы почтили своим посещением город, который при иных обстоятельствах объезжали, быть может, подальше (хотя, говорят, что за деньги гораздо меньшие – а ЧАЙФы получили за час музицирования 4 штуки баксов, — можно было пригласить АУКЦЫОН, что было бы как минимум вдвое интереснее), и не только организаторам фестиваля (уж не знаю, какие дивиденды они поимели на данном этапе, кроме, разве что, морального удовлетворения), — а уж заезжим ЧАЙФам он нужен меньше всего – иных кормушек достаточно (и чего это я на них отрываюсь, нормальные мужики, кажутся нормальными мужиками). А фестиваль этот нужен тем самым начинающим и уже давно начавшим группам, не имеющим других шансов засветиться где бы то ни было кроме родного ДК. Наверное, и в этом году были на фесте и лауреаты, и кто-то взял гран-при. Не знаю. Не затем я ездил в Кунгур, чтобы узнать, на кого положит глаз высокочтимое представительное жюри. С меня достаточно того, что я нашёл что-то интересное для себя – и, думаю, для тебя, читатель, тоже. Надеюсь, удастся связаться со всеми группами, которые показались интересными.
Rock-Line продолжается!
С. Ветер.
