Ну здравствуй, читатель!
Вот, наконец, и до тебя добрался первый номер нового московского журнала ПРОГУЛКИ РАНЕНЫХ. Подозревал, что заявление, прочитанное тобой на предыдущей странице, должно было вызвать у тебя как минимум недоумение, особенно, если тебе доводилось держать в руках какой-нибудь из номеров КАРТАШОВа. О том, что случилось с последним номером этого журнала, и какое отношение имеют к этому РАНЕНЫЕ, ты сможешь прочитать уже на следующей странице, но прежде, чем это произойдет, осиль, пожалуйста, еле одно не менее странное программное заявление.
1. Вы держите в руках не журнал, а произведение декоративно-прикладного искусства «Журнал «Прогулки Раненых”».
2. Все написанное на страницах этого «журнала..» — не более чем плод авторской фантазии; любые совпадения носят характер случайностей.
3. Все имена, фамилии, названия групп и т.д., упомянутые в тексте — вымышлены.
4. Ни один из напечатанных здесь материалов не имеет в своей основе реальных событий.
5. Различные подписи под материалами — не более чем способ стилизации «под журнал»: ПРОГУЛКИ РАНЕНЫХ сделаны одним человеком.
6. Поскольку «Журнал «Прогулки Раненых» является произведением искусства, его содержание не может быть использовано в качестве доказательства на каком-либо судебном процессе или в ходе предварительного, следствия.
7. Если при ознакомлении с содержанием «Журнала…» у Вас возникнут вопросы, откройте эту страницу и прочитайте вслух пункт 2 данного заявления.
Ну вот. Все заявления сделаны. Настало время объяснить — зачем и почему. Сейчас я псставаось это сделать, а ты, читатель, запасись терпением, потому как ИСТОРИЯ получится длинная.
Бот уже два года аз тог этих строк числится главным редактором самиздатовского журнала КАРТАШОВ. Может быть, тебе доводилось держать в руках это издание, может — нет, сейчас это уже не столь важно. Первый номер КАРТАШОВА вышел а последние дни 1994 года, второй — четыре месяца спустя — в апреле 1995. После этого, по ряду причин, выпуск журнала был приостановлен, и работа над новым номером началась лишь в мае 1996-ого. К этому моменту в журнале появились два новых автора: Марина Камышева и Артем Макаров. Поскольку их материалы представлены и в «ПРОГУЛКАХ РАНЕНЫХ», я считаю необходимым сказать несколько слов об этих людях.
Марина Камышева — человек, до недавнего времени не имевший с рок-культурой вообше и самиздатом — в частности ничего общего. По ее же словам, еще год назад ей хватало десятка кассет с бардовскими песнями и еще десятка — с «Наутилусом», «Аквариумом» и «ДДТ. Однако, прочитав книгу Александра Кушнира ЗОЛОТОЕ ПОДПОЛЬЕ, она задалась целью написать дипломную работу на тему «Рок-самиздат и рок-культура. Пример формирования обособленной эстетики в рамках культурного направления”. Что из этого выйдет — покажет время, но сейчас Маринка — единственный известный мне человек, который самиздат конспектирует /!!!/. Про свои статьи ГОВОРИТ, что это «импрессионизм в журналистике».
Артем Макаров — барабанщик группы КРИСТОФЕР РОБИН — был вхож в редакцию КАРТАШОВА уже давно, однако непосредственного участия в работе над журналом не принимал. В мае этого года он вернулся из Чечни и сказал, что «истосковался по пластикам RЕМО и свежему самиздату»; и когда услышал, что свежего самиздата вокруг практически не наблюдается, стал всех подбивать делать третий номер КАРТАШОВА.
Таким образом, в мае 1996 года редакция журнала КАРТАШОВ в обновленном составе приступила к подготовке нового номера.
Если бы мы тогда знали, чем это закончится..
В июне Товарищ Артем был вновь командирован в Чечню /работа у него такая/, чуть позже уехала во Фракцию Маринка. Главные события в истории номера произошли уже осенью. В конце сентября неделю «в зоне ведения боевых действий» провел и ваш покорный слуга. Этот факт оказал решающее влияние на содержание последнего КАРТАШОВА. Темой номера стала чеченская война. Артемом был собран уникальный материал о том, «как Шевчук на войну ездил» — свидетельства очевидцев и Фотографии. Я подготовил интервью с местным «Робин Гудом» Макшарипом Асельдеровым, в котором обсуждалась теория и практика терроризма, а также были даны профессиональные комментарии к «Поваренной книге анархиста». Десять страниц в номере заняли рукописи моих «чеченских дневников» и еще десять — рассказ об уникальной акции — рок-концерте в разбомбленном Грозном. /26 сентября состоялся концерт-под открытым небом для всех желающих. В акции принимали участие «полковые панки» — такие, оказывается, тоже бывают — одной из воинских частей — команда ПОХИТИТЕЛИ ВЕЛОСИПЕДОВ и московская группа КРИСТОФЕР РОБИН (в неполном, правда, составе). Отыграв по полчаса своих песен, музыканты еще долго радовали собравшихся хитами ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, КИНО и АЛИСЫ./ По возвращении домой, номер был дополнен полномасштабным исследованием «Ирландская Республиканская Армия — вчера, сегодня, завтра.», обзором самиздата, рецензиями на несколько свежих альбомов и различными рок-хрониками. В связи с тем, что новый журнал получился невероятно толстым, а с момента выхода ВТОРОГО КАРТАШОВА ПРОШЛО полтора года, номер было решено обозвать КАРТАШОВ #3*4*5 и его макет был полностью готов уже в конце октября.
— Ну, и где же он теперь? — небезосновательно спросит читатель.
— А нэту,- отвечу ему я,- одна обложка осталась /см. рядом/, и то случайно _ проверяли, как она выедет на ксероксе.
Дело в том, что печатать тираж было решено в Чечне — там нам предложили сделать ящик журналов за ящик водки. В конце октября туда был отправлен макет, а в самом начале ноября мне позвонил из Махачкалы «менеджер оф зис зкшк» и сказал, на каком поезде и в каком загоне приедут сто готовых экземпляров. Однако, в обозначенный день и час на Казанском вокзале вместо тиража нового КАРТАШОВА меня ожидал очень вежливый молодой человек из Федеральной Службы Безопасноскэсти. Как выяснилось, при пересечении дагестанской границы поезд был проверен нарядом транспортной милиции пои поддержке ОМОН на предмет наличия наркотиков. У них это называется «Операция МАК-96». КАРТАШОВ был изъят как чеченские листовки.
Автор этих строк был прокачен на машине до Кузнецкого Моста /почему-то на Лубянку везти постеснялись/, предупрежден о тем, что все журналы в этой стране регистрируются в установленном порядке, что за пропаганду войны, разжигание межнациональной розни и призывы к насильственному изменению государственного строя предусмотрена уголовная ответственность, что с «тем диагнозом, из-за которого его /меня то есть/ в армию не взяли в следующий раз ему /то есть мне/ будет обеспечено принудительное лечение и вскоре был отпущен восвояси. Ни макета, ни — тем более — тиража я больше не видел.
Красиво, неправда ли? Только ничего этого не было. Я все это придумал. Вы держите в руках не журнал, а произведение искусства.
А за искусство уголовной ответственности не предусмотрено.
Честно говоря, мне до сих пор непонятно, почему типаж КАРТАШОВА был принят за чеченские листовки. Под это определение можно было подвести разве что материал «Терроризм — цель или средство», да и то — с большой натяжкой. Ведь тот же Макшарип по национальности дагестанец и никогда не воевал ни за Дудаева, ни за Завгаева. В остальном журнал стоял исключительно на пророссийских позициях и ни одного реверанса в сторону сынов Аллаха не делал.
Когда стало ясно, что КАРТАШОВ #3*4*5 исчез бесследно, сначала хотелось поросту плюнуть на всё и забросить весь этот самиздат еще года на полтора. Что-то все же помешало: может быть, бес противоречия, живущий в каждом из нас /не так ли, mr. РОЕ?/.
Исчезнувший макет по ряду причин было решено не восстанавливать. Во-первых, не хотелось в очередной раз его лишиться, и возможно — с болёе серьезными последствиями. Во-вторых, восстановить его полностью все равно не представлялось возможным: часть исчезнувших иллюстраций существовала в единственном экземпляре. Кроме того, КАРТАШОВ #3*4*5 в конечном счете можно было считать вышедшим в свет тиражом 100 экземпляров. Разве что читательский контингент у него в итоге подобрался несколько странный.
Ударными темпами были сделаны ПРОГУЛКИ РАНЕНЫХ. Из исчезнувшего КАРТАШОВА здесь перепечатан только цикл стихов РАНЕНЫЕ 0 ВЕЧНОМ, все остальные материалы были подготовлены уже в ноябре-декабре. Однако, факт появления РАНЕНЫХ на свет не означает ни смену названия, ни прекращения деятельности КАРТАШОВА. Я уверен в том, что очередной — теперь уже шестой — номер этого журнала в обозримом будущем покинет чрево редакции. А ПРОГУЛКИ — это ПРОСТО еще один московский журнал.
Это все не бывает напрасным,
Это не зря, не понарошку,
Это как будто на салом деле,
Просто нас становится больше.
Гл. Ред.