Теплый летний вечер. Жара, доставившая немало мучений на протяжении всего дня, постепенно спадает. Первая мысль, которая приходит в голову — конечно связана с дождем. Желательно — с холодным. При упоминании о таковом я тут же вспоминаю о своем предстоящем визите к группе «Холодный дождь». К так…
СПРАВКА: Группа (или томнее — дует) «Холодный дождь» создана Павлом «Пользаном» Кондратенко (клавишные, экс-«Алиса>) и Андреем «Маленьким Дюшей» Михайловым (экс-гитарист «Объекта насмешек»). Вскоре тандем записывает свой дебютный альбом «Кровь и Луна», в записи которого принимали участие: Алексей Тополов (бэк-вокал), Андрей Сигле (клавишные), Сергей Шарков (перкуссия).
И вот уже Павел Кондратенко разливает по чашкам — наикрепчайший кофе. Справа от меня сосредоточенно молчит «Дюша» Михайлов. Из соседней комнаты доносится чуть приглушенное пение Игги Попа.
— Ну что, поговорим?
— Давай, — пожимает пленами Павел.
— Насколько я знаю, каждый из вас почувствовал себя неуютно в своей группе? Если не секрет, каковы причины ухода каждого из вас?
П. К.: — Да не то чтобы неуютно… Весело было. С одной стороны — концерты, гастроли, фаны, деньги, выпивка, девушки опять же… А с другой… Еще в 1987 г. я предложил Кинчеву: давай отойдем от агитбригадной тематики и займемся другой музыкой. В ответ я услышал что социальный рок был, есть н будет, и он, Кинчев, с этого пути сворачивать не собирается.
— Дюша, а что тебя заставило покинуть «Объект насмешек»?.
Д. М. — До «О.Н.» я играл в разных группах: в школьной группе, затем — в группе «КСК» («Климакс современного капитализма» — прим. М. Ш.). Вообще-то «О. Н.» был для меня очередной ступенькой. Какое-то время я поиграл там, а потом постепенно стало скучно. Рикошету захотелось музыкального лидерства. Я уступил ему место… Зачем сталкиваться…
П. К- — В какой-то степени это беда и «Алисы». Вначале эта группа работала, придерживаясь принципа «Мы вместе!». А потом музыку стали делать два человека. Остальные же выполняли роль аккомпаниаторов. Мы с Андреем Шаталиным на репетициях придумывали новые партии, аранжировки. А потом репетиции ста ли хуже каторги…
— Я помню, что уходили вы с Шаталиным, а в конечном итоге — ушел один ты. А потом был «Замок Зо»…
П. К. — Мы ушли вместе с Андрюхой, т. к. у нас были объективные причины для ухода. Я до сих пор считаю, наше решение было правильным. Нам казалось, что мы сможем создать хорошую группу: до сих пор жалею, что не получилось — жили мы тогда в разных городах: он в Москве, а я — в Питере. А по поводу «Замка Зо» скажу так: мы с Андрюхой пригласили двух ребят из «Пикника», они были в такой же ситуации, что и мы… Начались репетиции. Записали альбом — «Памяти инженера- лулеметчика Березина». Но просуществовать долго мы не смогли, т. к. музыканты работали в разных стилях. И материал был вроде бы неплохой, но расхождения в стилистике и в аранжировке сделали свое дело.
— «Замок Зо» рухнул и ты снова остался один. Как получился ваш с Дюшей альянс?
П. К. — Еще до развала «Замка Зо» я настаивал на приходе Дюши в группу, поскольку у нас не было хорошего гитариста. Тогда же подумал, что та музыка, которая была у Дюши. подойдет для «Замка Зо». Но музыканты приняли это в штыки. Мы с Дюшей все же начали работать, а группа через 3—4 месяца распалась.
— А откуда такое название? Не с учетом ли питерской специфики?
П. К. (смеется): — Тут мы карты и откроем, скрывать нам нечего. Дело в том, что я люблю географию, иногда поглядываю в атлас. Однажды заглянул — и увидел на карте Ирландии город с таким названием — Колдрэйн. Нам с женой оно понравилось, и она предложила нам это название. А насчет ленинградской специфики… Я живу в центре города во дворе-колодце и в то время бесконечно лил холодный дождь.
Дюша до того момента, молчаливо попивающий кофе и слушаюший доносившегося из соседней комнаты Игги Попа, присоединился к разговору: «Нам это название понравилось, поскольку хорошо отражает специфику нашей группы, кашу стилистику».
— А ты не охарактеризуешь вашу музыку?
Д. М.: То есть, самого себя?
П. К. (врываясь в разговор): — Короче… Мы старые романтики и отчасти безумцы. В общем-то, это идея романтики е налетом психотерапии.
— По какому принципу вы отбирали текстовой материал? Здесь и Вильям Балтер, Пете, и Гюнтер Айх…
Д. М.: — Наш выбор был чисто ассоциативный. Когда мы столкнулись с западной поэзией, то поняли, что нет смысла писать что-либо второй раз, т. к. многие темы уже написаны.
— Как проходил подбор кандидатов в группу?
Д. М.: — Наша группа состоит из двух человек, а что касается остальных музыкантов, то все они — сессионные. Нравился нам музыкант — мы его приглашали, и он работал с нами. Основной состав мы увеличивать пока не собираемся, впрочем, это зависит от наших замыслов. Может быть, будем приглашать музыкантов, не на альбом, а на конкретную вещь. Как на Западе.
— Состав сайдмэнов на концертах будет тот же?
Д. М. — Никаких ограничений не будет. Если с кем «покатило» работать, то так и пойдет. А если нет — заменим.
— А насчет виниловой версии альбома вы не подумали?
Д. М. — Мы предложили наш альбом «Мелодии», но конкретного ответа не получили. Был, правда, разговор с Андре, ем Бурлакой… С другой стороны, редактор московского отделения «Мелодии» — не помню как его — услышав «демо» просил передать ему альбом. Но мы пока не передали. Такие вот у нас дела с нашей фирмой грамзаписи… Единственной до монопольного…
— И последний вопрос: какой смысл вы оба вкладываете в названа* альбома «Кровь и Луна»?.
Д. М. — Смысл… «Кровь н Луна» — это некое соотношение: кровь — это то, что мы делаем, наш энергетический по. тенцнал, а луна…
П. К. — А луна — это потенциал обратный, он вызывает то, что мы делаем к жизни.
Интервью взято ленинградским (фрилэнс) рок-журналистом Михаилом ШИШКОВЫМ.