Известное литературное клише гласит: «На этом рукопись обрывается». Обратно: некоторые музыкальные произведения склонны начинаться из-за такта. Иначе говоря, четкого начала интервью в контексте вечерней беседы обнаружить не удалось. Оно как бы выплыло из клубов «пользительного» (так Э. Т. Гофман называл голландский) табачка, материализовавшись не сразу. Дело было на квартире у кота Барсука, присутствовали: Игорь Чумычкин, Денис Канов, Андрей Королев, Анна Жукова, а также — хозяин, кот Барсук.
Денис:
«В такую погоду хочется рисовать на окнах».
Игорь:
«В такую погоду просто хочется рисовать».
И.: У мудреца спрашивают: «Чаша вина — это как, нормально?» «Нормально»,— отвечает. «А две — нормально?» «Нормально». «А три?» «Нормально». «А пять?» «И пять. Все нормально, пока греха рядом нет». Все дело в мере.
А.: А меру как определить?
И.: Есть мера с делениями от одного кубического сантиметра до сорока. И так далее. Это — аналогия.
Д.: Все зависит от цены деления…
И. (все больше увлекаясь): Чем больше деление, тем выше его цена. Но бывает более концентрированная цена…
Д.: Вот часто говорят о связи наркотиков и рок-н-ролла. Что ты думаешь по этому поводу?
И.: Так жизнь — это и есть наркотик. А, бывает, завязывают… Мы накурились, и непорочны при этом,— как сказал Джим Моррисон, Царство ему Небесное…
Когда я занимался хатха-йогой в течении нескольких лет, я занимался еще и пранаяма- йогой. Это как бы йога дыхания. Мне это и сейчас помогает. Сначала — брюшное дыхание, потом — реберное, потом — ключичное… Мои занятия восточными искусствами до сих пор дают свои плоды.
А.: Я думаю, к спорту мы еще вернемся. Я тебе задаю первый вопрос, может быть, банальный, но вот смотри: имеется группа АЛИСА и в этой группе — гитарист по прозвищу Чума, а по имени Игорь Чумычкин. Это внешняя сторона дела. А внутренняя?
И.: Я пью вино, люблю девчонок и играю на шестиструнке.
А.: Первое, кстати, враки, а вот во имя чего ты выходишь на сцену?
И.: Во имя того, что я должен выходить, я к этому стремился, и жил, и до сих пор живу и думаю об этом. С детства. У меня нет больше ничего, кроме этого.
А.: Есть ли это только музыка?
И.: Нет, что ты! Это мир, мир, в котором я живу, который я, может быть, придумал, но от этого мне по кайфу. Выходя на сцену… Для меня это праздник, и я не называю то дело, которым я занимаюсь, работой. Это жизнь.
А.: А можно ли сказать, что ты ищешь или имеешь какое-то знание, которым хотел бы поделиться?
И.: Оно только в начале — не созревания даже, а зачатия. Если ко мне подойдет какой- нибудь парень и скажет: «Чума, расскажи, что ты делаешь», я, конечно, расскажу, но брать на себя…
А.: Существенно ли для тебя понятие рок-н-ролла?
И.: Для меня понятие рок-н-ролла — это культура. И, как всякая культура, это — отдельная прослойка, в которой тусуются… от негра, сидящего на асфальте и зарабатывающего деньги игрой на улице, до крупных торговцев наркотиками, самолетами и танками.
Когда в рок-н-ролл в Америке начали вливаться деньги, рок-н-ролла как такового не осталось. Когда ушли Моррисон, Хендрикс, Джоплин, Брайан Джонс и многие другие. Это мое личное мнение, но мне кажется, они так или иначе поняли, что когда появились толстые дядьки с жирными сигарами и большими кошельками, настоящему-то рок-н-роллу настал конец.
Одни ушли, а другие это приняли. И они, в общем-то, неплохо сейчас живут.
А.: Смерть тех, кого ты назвал, связана в общественном сознании с наркотиками. Впрочем, как и жизнь. Понятно, что не случайность. А вот почему?
И.: В каждой игре есть свои правила и рамки, которые надо соблюдать.
А.: Но задается ли — например, тобой — вопрос «почему»? Почему в этой игре существует такое правило. Или ты его принимаешь как таковое?
И.: Если я играю по-честному, я должен принимать. Для меня почему-то есть определенные каноны.
А.: Ладно, поставим вопрос по-другому — зачем? С какой целью?
И.: Ты знаешь, когда я бухал очень круто, там всяко бывало, переходы разные, и вот через ряд таких выходов, очень серьезных, психически ненормальных, когда я перебарывал — как это ни смешно, я чувствовал себя уверенней, беря в руки гитару. И открывалось что-то.
Представь себе некий коридор. Ты в него входишь. С левой и правой стороны — двери, и в каждую ты должен войти прежде, чем дойдешь до той, что в конце коридора. Бывает, просто остаются за первой дверью. Бывает, за второй, третьей, четвертой.
А.: Но нельзя ли пройти напрямки и не тратить время зря?
И.: Можно. Многие так и делали. Но игра заключается в том, чтобы пройти во все двери, обязательно. Это как бы лабиринт. А кто выходит напрямую — это те, кто не нашел в себе сил остаться здесь.
Затронем тему спорта. Я с детства понял, что прежде чем чего-нибудь достигнешь, должен выступить пот. И в каком бы состоянии я не находился, во мне это сидит. А
допинг… Есть алкоголики, а есть люди, выпивающие в компании.**
А.: Ты верующий человек?
И.: Да.
А.: А вера — я не имею в виду конкретно христианство, буддизм или же, напротив, магометанство — только вера, такой путь не может исключить, скажем, допинги иного свойства?
И.: Так вера — она во мне. Конечно, наркотики грех. Но чтобы… надо уходить в монастырь, я так понимаю. И это уже — религия. Бог — в сердце, а в храм ты приходишь молиться. Бог же — в сердце.
А.: То есть ты не камикадзе.
И.: Нет, я не камикадзе. Но все мы камикадзе по большому счету. Это шутка.
Я не камикадзе. Но как ты не поймешь, что эта связь с Хендриксом, с теми, о ком я говорил… Именно они — их все знают, до сих пор слушают и возносят до небес просто как святых. Моррисон — про него писали: «Мы прозевали мессию».
Опять возвращусь к спорту — я с детства понял, что для того, чтобы чего-то достичь, нужно заниматься одним делом и сходить с ума. А чтобы сойти с ума, надо было много работать. Вот звук — его надо не только слышать, но и видеть. Я его увидел, несколько раз получалось. Хотелось бы постоянно видеть.
Я не знаю конкретно, что мы делаем и что несем, но в душе я чувствую, что мы правильно делаем.
А.: Затронем тему спорта. Ходят упорные слухи, что ты в детстве и в юности, подобно Константину Устиновичу Черненко, посещал занятия самбо.
И.: Не посещал, а просто рубился. Я в спортивной школе учился.
А.: Замысловатый такой образ.
И.: Меня судьба всегда перетусовывала. Я в детстве хилый был, сердце иногда болело. Во втором классе уже хотел сделать команду. У меня брат старший поигрывал. Расцвет хиппи, я во втором классе уже клинья себе в форму вшивал, в команду собирал. К старшей пионервожатой ходил: «Давайте нам инструменты». «Да как вы их удержите?» Не дали. А потом тусанула меня судьба в спортивную школу. И там как раз я начал заниматься на гитаре. На конкурсе политической песни пел. «Маки, маки, красные маки, горькая память земли. Неужели вам сняться атаки…» Представляешь, пел я эту песню.
А.: То есть поучаствовал в конкурсе политической песни со своей политикой.
И.: Да, так песня познакомила меня… Карма уготовила мне выбить на правой руке пучок мака с божьей коровкой.
А спортом я вседа занимался. Ты сама знаешь, что такое спорт. Я и поныне занимаюсь — и бегом, и купанием в проруби зимой, хатха-йогой и многими другими видами спорта.
А.: Тебе не было грустно, что ты не сделал спортивной карьеры?
И.: Нет, у меня был заруб — когда я выходил на схватку, у меня были в голове рок-н-ролль- ные аккорды. Или песня «Кто виноват, что ты устал» группы ВОСКРЕСЕНЬЕ. Я больше музыкант, чем спортсмен. Так что музыка…
Королев: Нас связала.
И.: Да. Но, как я уже говорил, я не бросил занятий спортом. С утра я просыпаюсь и делаю комплекс «Здравствуй, Солнце!», это занимает у меня 45 минут. Затем — контрастный душ, легкий завтрак, занятия на гитаре. У меня строгий режим, ты знаешь, и я его соблюдаю, чтобы держать себя в форме.
А.: Следует ли ожидать, что группа АЛИСА займется пропагандой здорового образа жизни?
И.: Конечно! В общем-то, мы этим и занимаемся. «В здоровом теле — здоровый дух»,— вот основной принцип. Так что спорт… он мир. О уес.
Также я работал профессиональным водителем. Я неплохо вожу машину, это мое хобби. Но своей у меня пока нет, я вожу папину — маленький «Москвич», на котором перевозится… наверное, все уже перевозилось.
А.: Помнится, Андрей Васильев, по прозвищу Худой, проехавши с тобой впервые на автомобиле, пришел нервный и сказал, что ты ездишь квадратиками. Это как понимать?
И.: На моей татуировке вот квадратики. Ты обрати внимание, как все переплетается. (Демонстрирует — в который раз — татуировку). Вот в эти квадратики и попадаешь. Иной раз.
А.: Есть ли у тебя проблемы?
И.: Нет. У настоящих мужчин нет проблем. Никогда. В особенности — у рок-н-роллеров. Я курю голландский табак, держу на руках кота Барсука… Я его, кстати, Борисом назвал, когда был здесь в алкоголическом угаре. Знаешь, как мы с ним разговаривали! Я его зову: «Борис, иди сюда!» Он прибегает, садится. Я ему телегу гоню. Он врубается.
А.: Борис с пониманием отнесся. А вот об угарах — нельзя ли поподробней? Наиболее яркие гастрольные впечатления? Ездить любишь?
И.: Да. Я вот приезжаю и больше месяца дома не могу, месяц — это максимум, меня начинает просто ломать. За прошедшие три года у нас были плотные гастроли, и мы уже просто без них не можем. Мы должны быть всегда в дороге, наша кибитка должна катиться постоянно… А то колеса могут сгнить. Они, кстати, подгнивают потихоньку, но кое-кто умеет вовремя… заменить колеса. Они разные бывают. Вот, реланиум, например.
А.: Ну а яркие впечатления?
И.: Владивосток — яркий, Павлодар тоже яркий. Группа ^сейчас стала лучше играть. Лучше, лучше. Люди в группе стали относиться к этому с большим… удовольствием. Чем, скажем, мы это делали раньше. Времена меняются, и работа должна быть соотносима со скоростью времени.
А во Владивостоке… Вот на Шамаре побывали, отметились, как положено, с друзьями повстречались.
А.: У многих отечественных музыкантов до сей поры существуют естественные проблемы с инструментами. Как обходишься ты?
И.: Я просто покупаю гитары и играю на них.
А.: ..?
И.: Конечно, приходится копить деньги, в чем-то себе отказывая. Вот повезло мне купить старый инструмент, 1954 года, в хорошем состоянии. Замечательнй инструмент, магический, можно сказать. Второй инструмент — на нем переиграло много московских музыкантов, и пришел он ко мне. Один инструмент делается сейчас мастером Павлом Купновым. Уже год делается. Будет он просто неземной, потому что там столько колдовства будет всякого разного…
И вот фирма «РУСТОН» предложила мне гитару.
А.: Российская фирма?
И.: Московская. И моя гитара делается по индивидуальному заказу, на этой фирме. Думаю, что эта гитара оправдает все то,, что я хочу сказать фанам и просто случайным прохожим, зашедшим на концерт в наш маленький театр. Всеми забытый. Здесь должны быть клавиши, фонограмма. Так что покупайте гитары «РУСТОН»!
А.: Кроме этого — что мог бы ты пожелаеть читателям нашей газеты?
И.: Здоровья, конечно! Расширения сознания, угара. Надо гореть, а не тлеть и пахнуть.
Анна ЖУКОВА.
г. Москва.
* В оригинале это звучит, по-моему, так: «Если бы двери постижения были очищены, все вещи раскрылись бы в своей истинной бесконечности* У. Блейк. (Прим. Анны Жуковой).
** «Алкоголизм излечим. Пьянство — нет». С. Довлатов. (Прим. Анны).
Фото Валерия ПОТАПОВА.