… не знаю как ты братец Ондатр, но мне это путешествие показалось чересчур долгим, из пункта Б в пункт А, затраты не окупят путь, да и к чему всё это в наш- то век когда живое стало символом стеклянно-прозрачным звоном да и автор всё ж не Радищев
… для страсти всегда всего мало: тело, движенье, замиранье в точке маятника раскачиваемого между, иногда вне, впрочем тусовка как до так и после была сонно непосредственна, лёгкий сплин, томное вышагивание между полупустым буфетом и залом огромным, быть может некогда тёплым, когда он не уходил корнями колесниц прямо в ад, впрочем ветви как всегда касались рая, впрочем вся эта медленная суета для Питера уже жизнь, уже около и рядом
… да, да братец, я слишком требователен и многословен, но ты же знаешь — если хочешь — в таких вещах всё должно быть неуёмно безупречно, нет, не потому что солнце катается в небесах, а потому что звук в отличие от слова не может быть просто иным — это уже фальшь. Но ты всё равно послушай, послушай мой прогорклый и шероховатый рассказ
… в городе где даже в мороз воздух промозгл и тосклив, а люди так расслабленно суетны и трусливы что жизнь кажется выдуманной, в один из вечеров скудных на весну и тепло, в месте которое называют здесь колизеем, непонятно почему; случилось музицирование, в общем прошёл сейшен, концерт одного актёра, да ты конечно в лучшие времена знавал этого менестреля падкого до барочных красот темноты, не знаю как звался он в те времена, сейчас же зовут Калугиным, впрочем очевидцы говорят что звать бесполезно, вовремя всё равно не придёт, но это всё не о том, и не о том как, и не о зале похожем на заброшенное шапито, начинал-тo я о страсти
… так вот в том что было, было слишком много пустого, пошлого, все эти бритоголовые дружинники, псевдоинтеллектуальные лица, фенечки да таенки, нескорое ожиданье, колыханье шепотка, смешки и мрак за спиной. Он вышел как заходят на кухню, причём не свою скупо улыбнулся: свитер, сапоги на шнуровке, да амулет оберег, потом говорил коротко но очень нудно партайгеноссе из левой газетёнки который устроил всё это, в общем понимаешь предисловие грозило затмить само событие. Он даже что-то говорил о гениальности подопечного. Гениальность?
… что угодно только не это, великий Моцарт избавь меня от этих ничего не значащих слов и движений. Что это такое и какого оно цвета да назови мне розы навозом лишь только делай то что можешь, да не держи ничего за пазухой: ни ноты, ни вздоха. Мы все живём вполсилы но страсть она или есть или нет, ты или сгоришь или споёшь нам гениально. Нет, при всём моём уважении к нему нет, талант — безусловно, страсть секунды — да, экзотика, схоластика, алхимия, метафизика с теософией пополам, но гениальность поверь мне это не то слово, неправильное и даже ложь как мягкая монета на глазах
… а он молчал, улыбнулся, долго пытался угнездиться на неудобном стуле а потом запел
… да, да я понимаю что путь мой к сути долог и извилист, но поверишь ли сейчас всякий путь таков, если он есть. Пытаясь восстановить в памяти для тебя то событие, я прежде выкраиваю из пространства площадку на которой и развернётся действие, видишь ли мальчик, я веду тебя тропами ветра, времена изменяют свой ход, посмотри на ладони, вот это она и есть, я много раз прежде слышал эту музыку, с тех пор как услышал её в первый раз, я повторял слова про себя слова и вслух, я пытался танцевать фламенко и что-то мавританское, я напевал эти молитвы, я даже подпевал и поэтому когда наконец всё случилось произошёл ступор, затмение, что он поёт наконец, но секунды прошли, старые песни вперемешку с песнями с NIGREDO, только луну над кармелем он перенёс в финал, да несколько раз ронял слова, и, я не сразу понял что он и поёт иначе: в записи он выстроен и эстетичен, ироничен и сух как тихий безумец выкладывающий из кубиков заклинания авайдельхамферуахляхатхошекситпрос свивотай сухато адонай элохим! адонай! а тут вспыхнул огонь, дорожка огня, нет в зале не стало теплей, да и внешне он был сух и спокоен — странное сочетание, может он просто ждал ответной реакции не аплодисментов от которых он избавился как путник в лесу убирает с пути паутину суета сует, цепочка песен, у всех под одеждой то же тело, порой в одежде мы более неприличны, град, снегопад, когда затихала гитара и голос переставал, я слышал в перерывах северный ветер
… от этого — горячо, я слышу сквозь хруст в кости это твой жар, твой пыл, не отпирайся. Обугленные края и как сплошной ожог не удержавшийся мозг. Но кровь не остановить, любовная горячка захлёстывала мозг, всё было напряжено как сталь на изломе, что когда переставало было ещё сильнее, я вздрагивал или нет это он, проваливался. Ну что же ты молчишь юный любовник, смотри же смотри, подержи свечу, здесь нечего скрывать в этой правде, от них если они сейчас здесь, от тебя, смотри юный Казанова любуйся, плачь, сгорай от зависти, дрожи до безумия — ты так можешь? Смотри как звезда Эдельвейса раскрылась внутри, как вибрирует в плеске соития наш позвоночник, хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге, там пришли за тобой, только это до времени ждёт, хотя как знать…
… как знать, чем заплатит или платит за это бесовскую — от того не в силах людей, но не для ангелов; порнографическую — отдышавшись, в конце концов извращение придумали нормальные люди, которым каждый раз одно и то же скучно … остановись и просто слушай, просто будь, не пытайся понять, я в своё время пытался расчленить и понять что он хочет своими символами сказать, напрягался в попытке отделить католический мистицизм от алхимической каббалы, суфийских влюблённых от европейских трубадуров, чесал репу, улыбался что-то понял
… видишь ли дело не в этом, расчленяя тело ты получаешь мёртвую плоть, проводить границу между светом и ночью, но ты знаешь, дело не в том что можно, как будто есть что-то что «нельзя »
… если честно я разрываюсь на части между страстью и страхом, я бешусь от того, что не могу честно избрать ни одно ни другое, и в ночной тишине, это наверно обман, всё что было казалось мне символом страсти, но услышав вживую меня трясло, когда я начал сомневаться, теперь если честно я не знаю
… это человек. Это жизнь. Это гитара. Он с ней играет в звук и тишину. Рулетка выигрыш песня, проигрыш обман. Он играл или был ТАМ. Он на сцене или где? Какая вам, чёрт возьми разница если мы здесь в зале, а он там на сцене, какая. Ну да так получилось, вечер понимаешь не сложился, эмоций куча, карандаш ломался, бумага рвалась, ну и что из того что было я могу сказать, вам понравилось спасибо, и что ну слова пропадали, ну фашики напрягали и вообще ну и что, какое тебе дело до этого кухонного трёпа, мы все сами по себе когда мы есть и когда мы боимся. Не спорь, сейчас не спорь. Я не вуаёр, я не ищу пред небом оправданья. Я не пытаюсь украсить жизнь или выхолостить сказку (нужное подчеркнуть), я просто говорю о том что я видел и слышал, фиг с нею с правдой, она блин для дураков… он и ушёл просто, вышел в другую комнату, ну всё пока, со своей усталостью со своими переживаниями, он что мог показал, своё взял ну энергия страсть там, усталость вежливые улыбки, был концерт или не был, какая разница когда дело доходит до живого, что блин, это не реанимация, не сладкий рассказик, ты просто опять сам попробуй, ага больно, так радуйся
… понимаешь не хочется мне иного, академических раскладок теории, фактов доказательств и как оно было на самом деле, можно подумать что кто-то знает как, видишь ли братец разница между искусством и тем остальным что под него канает, на мой взгляд как раз в той самой страсти, есть она живёт, горит… понимаешь это его счастье что он может, а что нам, если это было то это настоящее зацепит в тебе и… если захочешь
… о чём тебе ещё рассказать да музыка красивая, стихи изысканны, песни порой безумны всё это ты знаешь, звук был сначала не плох, драйв отличный, ну петухов не пускал ну ты ж понимаешь это всё ремесленный фетиш. До, до мне казалось что я начну ненавидеть эту музыку, за то что всегда ночь, за то что любятся в аду (места что ли нету) мало ли за что, так сложилось. Но сейчас после я благодарен тем кукольным русичам без чубов — концерт что-то переломил и после него осталось спокойное переживание, радость невесть от чего, в общем концерт это хорошо, что я могу сказать хочешь слушай хочешь, рецепты все в больнице, сыр в мышеловке, счастливого пути братец береги глаза
… плачь мы уходим навеки так плачь… о пампарес де вега ин квейтенос пландорес… конекстраньяс приморес… хуан май сия мероса… де бьена и глория бьена
* 477 по Фаренгейту — температура страсти
** — в тексте встречаются не закавыченные и сросшиеся цитаты
март — май 1997
В. Стенин