Сразу оговорюсь — я не хочу, чтобы наша рок-подборка напоминала бы спор пессимиста и оптимиста. Нельзя сказать, что предыдущий автор полностью неправ — в чем-то он, к сожалению, недалек от истины. Но глядеть на «аквариумский» фестиваль столь мрачно — это, я бы сказала, перебор. Тем более, выявлением на свет Божий неизвестных и малоизвестных, в том числе провинциальных, групп в Петербурге занимаются лишь отдельные музыкальные клубы со своей спецификой и сложившейся достаточно узкой аудиторией. Так что, с тем, что рок у нас в городе если и не ушел в подполье, то расползся по щелям — согласиться можно. Потому подобное мероприятие, более крупномасштабное в своей идее, действительно необходимо, и в первую очередь, нашему городу. Другой вопрос — нельзя сказать, что три дня в Баггийском доме полностью отразили ту картину, которая сложилась на настоящий день в «молодом» роке, как питерском, так, в особенности, и по стране.
Вот что сказали по этому поводу на пресс-конференции фестивальные устроители:
А.Гуницкий — Фестиваль не может объять необъятное и отражает ситуацию с молодыми группами только частично. Группы эти условно молодые, как я и называю — относительно новой генерации. Субъективный принцип отбора в многом совпал с негласным мнением многих музыкальных критиков нашего*? города.
А.Черниговская — Не было, к сожалению, группы «Югенштиль», заявленной в афише, и «Химера» не смогла выступить. И единственное, что хочется отметить — не было личных симпатий группы «Аквариум», и, в частности, Бориса Гребенщикова.
А.Гуницкий — Было исключение — Чиж. Это маленький каприз Бориса, но он вполне оправдан и имеет право на существование.
М.Гольд — Фестиваль был изначально запланирован как убыточный. Но мне бы хотелось, чтобы это продолжалось. Вопрос в том, что вначале надо проанализировать все, что было. Мы признаем, что «первый блин — комом» в плане проведения, организации, рекламы.
А.Черниговская — В «Синем альбоме» «Аквариума» есть такая цитата: «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли…» По всей вероятности, идея фестиваля — доказать, что ответ «нет, нет, нет» за десять лет сильно устарел.
М.Гольд — Ну, хотелось, чтоб это было так.
А.Черниговская — Есть ли та молодая шпана» — решать вам, журналистам, а наше личное мнение, что она есть…
Я могу согласиться с тем, что «молодая шпана» появилась, а вернее, она постепенно появляется, причем, естественно, не в зависимости от фестивалей и тому подобных мероприятий. Правда, появляясь, она столь же часто исчезает из всеобщего поля зрения, так и не достигнув, по разным причинам, сколь либо значимой отметки от уровня океана безвестности. Так что вопрос насчет того, кто кого сотрет с лица земли, достаточно спорен — для настоящего периода неплохо было бы перейти хотя бы в состояние «ничьей».
Итак, фестиваль. Его можно разделить на две неравные части: первые два дня, по истечению времени слившиеся в один непрерывный сейшен, и последний день (с Гребенщиковым). Разный подбор участников, разный стиль, разный уровень. Первая часть отличалась обилием питерских команд («Камикадзе», «Желтый’ дом». «Улицы”, «Эдипов комплекс»), в большинстве своем однообразно-блеклых. К тому же, то, что хорошо со своей узкой аудиторией, пивом и прочей атрибутикой, абсолютно не смотрится на большой сцене — все было, как говорится, на любителя. Зато иногородние группы, несмотря на всеобщую для фестиваля англоязычную направленность, на этом общесмазанном питерском фоне произвели впечатление и остались в памяти — а это уже не мало.
«Зарубежные» гости были представлены украинскими командами. «Colney Hetch» из Кривого Рога играла что-то типа жизнерадостного фанка с летающим по сцене Дедом Морозом и провинциально-веселым напором, не столь характерным для более «холодного» петербургского стиля (я имею в виду не музыку, а сценический имидж). Они известны по питерским музыкальным клубам, и потому имеют уже свою аудиторию среди приверженцев подобных направлений. Более сенсационным было выступление харьковской группы Дождь (ритм-энд-блюз) — их на удивление хорошо принял почти весь зал. Слагающими их успеха были: во-первых — блюзовую музыку послушать всегда очень приятно, особенно после откровенной лажи, а во-вторых — играли они достаточно неплохо. Но говорить о серьезном открытии пока рано (кстати, музыкантов этой группы не обвинишь в переизбытке скромности) — все познается в сравнении. Хотя не стоит загадывать — посмотрим, что будет дальше.
Интересной была и группа из далекого Владивостока с навороченным названием «KARAMAZOFF BIKE». Навернули они не только с названием, но и со стилем, в сущности которого сами разбираться не хотят, а предоставляют поломать голову критикам и журналистам. По сему нам так просто, я думаю, сдаваться не надо — пусть живут без четкого определения. Скажем так — без Достоевского и Моррисона здесь не обошлось (неплохое сочетание!). Но кроме приколов, музыкальных вариантов, всех плюсов и минусов от них исходила немалая внутренняя энергия, притягивающая к себе — а это все же одна из важнейших движущих сил рока.
Но это все происходило в зале, на сцене. А, как известно, сцена — это не самое главное место на фестивале. Наиболее значимым и притягательным помещением на подобного рода мероприятиях, как правило, считается буфет. И этот раз не составил особого исключения (пресс-конференция, кстати, проходила именно там). Потому-то в свободное от интересной музыки время мы традиционно обосновались в этом центре фестивальной жизни. Чем там занимались сотрудники «Хиипилэнда», нашим читателям, я думаю, знать будет не слишком интересно. Поэтому представляем вашему вниманию пару интервью или, вернее, небольших диалогов, проведенных, а после и тщательно записанных нашим корреспондентом Гердой Карелиной, ушедшей в свободный поиск информации от столика к столику…
-Ребята, я смотрю, вы сидите здесь в гордом одиночестве. Я просто не могу это так оставить, тем более, что выступление ваше было успешным. Вот, кстати, тому и подтверждение — девушки потянулись за автографами. Давайте поговорим о вас:
Алекс Долгов (гитара, вокал) — Название группы «Дождь» существует с 85 года, составы менялись много раз. В 89 году стилистика сформировалась окончательно — это ритм-энд-блюз. Многие ее еще называют блюз-рок, рок-блюз
— это, в принципе, не важно — музыканты в любом случае меня поймут. Стараемся играть традиционные вещи нетрадиционно, классику не снимаем, т.е. не играем по нотам, а делаем свои версии известных вещей. Ну и, естественно, пишем свой материал. Поем пока исключительно на английском, потому что рок-н-ролл (ритм-н-блюз, в частности) — явление не наше и на русском не поется: во-первых — неудобно, во-вторых — нарушается стилистика и энергетика, а в ритм-н-блюзе очень важна гармония формы и содержания. Да, в общем, и образование позволяет: мы с Сережей Куликовым закончили ин.яз. харьковского Универстета, так что английский самую малость знаем. Русские вещи у нас тоже есть, мы их еще запоем, но позже — когда нас получше узнают. Фонотекой, правда, пока похвастаться не можем. Записей домашних, архивных много. Может быть, когда-нибудь мы их издадим, а серьезная профессиональная запись у группы одна: она была сделана в августе-сентябре этого года на «ЭС- ЭН-СИ рекорде» Стаса Намина. Пластинка будет выпускаться, естественно, там, где дешевле, потому что запись-то спонсирована, а спонсора на выпуск пластинки нет.
— Кстати, как вы попали на этот фестиваль?
Алекс — В общем-то, по приглашению Миши Гольда. Да и большая цепь случайностей помогла.
В разговор вступает молчаливый Сергей Куликов (губ. гармошка).
— Очень везет нам на встречи с такими людьми, которые к нам здорово относятся и помогают нам. Видимо, мы такая хорошая группа, что притягиваем к себе хороших людей.
— И каких же хороших людей вы к себе притянули?
Алекс — Вот, например, нашего российского продюсера Лену Карпову. Девушка справа от меня — как раз она и есть. У нас еще имеется польский продюсер.
— Почему именно польский?
Лена — Дело в том, что в Польше очень сильные блюзовые традиции, в отличии от России, и некоторые наши блюзовые музыканты и группы ездят туда выступать и записывать пластинки.
Алекс — Польша — европейский блюзовый центр. Вся молодая тусовка хорошо знает эту музыку. У нас уже было пять гастрольных поездок по Польше, включая участие в фестивалях и серию клубных концертов. Мы, кстати, через нашего польского продюсера тоже планируем заняться там пластинкой — она может заинтересовать их рынок. Альбом с нашей точки зрения получился интересный. Получается, что мы группа «не молодая», а просто недостаточно раскрученная в России. У нас, я обратил внимание, блюзовая музыка имеет даже какой-то элитарный характер, музыканты часто играют на замкнутых светских тусовках.
Лена — Но это извращенная ситуация, на самом деле. Такое трудно представить, например, в Америке.
— Америка-то Америкой, но здесь ребята рано или поздно тоже смогут попасть в элитарные тусовки, если им это очень захочется.
Лена — Так это отлично — пусть они будут элитарными.
Алекс — Я вчера убедился на концерте, что люди стали танцевать в проходах, и язык не имеет значения. Блюз — музыка добрая и веселая, она вне политики. Она для всех. Блюз живет в каждом человеке, как Бог.
Сергей — Это музыка, располагающая к отдыху, под нее можно сидеть и мечтать, можно петь и танцевать.
Алекс — 120 ударов в минуту, кач этот блюзовый, плюс доступные слова, преимущественно о любви, этакие «рязанские страдания».
— Ну, с вами все ясно. А дома-то выступаете часто?
Алекс — Да нет, редко. Сейчас в Харькове очень мало концертов проводится.Последний раз мы играли там летом с одной молодой командой, с которой впоследствии объединились: теперь с нами играют их барабанщик, бас и гитарист. Вообще, с рок-н-роллом на Украине ситуация сложная — вроде группы и есть, но играть они не играют.
— А питерские клубы не приглашали поиграть?
Алекс — Пока нет, но планируем переговорить с рядом товарищей-господ-друзей. Мы очень бы хотели вернуться в Питер. Я здесь вообще в первый раз, пусть меня извинят питерцы. Побывать нигде толком не успел, но Аврору видел, а как метро меня впечатлило! У нас это как бы разведпоездка к вам получилась, и мы увидели, что город нас принял, то сюда теперь можно возвращаться, но не с пустыми руками. Так что мы теперь либо с пластинкой приедем, либо с другим материалом.
— Вот и хорошо. Тогда-то мы с вами, может, снова побеседуем. А сейчас я с вами прощаюсь, чтобы пересесть вон за тот столик, за которым виднеются ребята из «KARAMAZOFF BIKE”.
— Привет парням из Владивостока. Очень отрадно, что вы заглянули в буфет, да и вообще на фестиваль — не часто к нам из такой дали заезжают. Как вам здесь в Питере, на большой-то сцене?
Бубен (Рома Злобин, барабан, перкуссия) — О, Питер! Большой зал, большая публика. Что касается меня, то я сидел за своими барабанами метрах в пятидесяти от ребят, одинокий такой! Я их не чувствовал. Поэтому не настолько мы показали, как можем играть: тесная компашка, клуб — это другое дело…
— Рома, когда образовалась группа и что за музыку такую вы играете? Бубен — Образовались в 90-м, а что играем — не знаем. Честное слово. Долго ломали голову: как бы получше это определить. Остановились на такой очень точной метафоре — принцип лоскутного одеяла, которое бабушка сшила-сметала. Вообще-то, определять стиль — это, скорее, дело всяких там критиков.
— И журналистов.
Бубен — Ага. И журналистов.
Бон (Леша Михайлов, вокал, гитара) — А мы вовсе и не группа. Мы ансамбле мужской песни и пляски Япономорского побережья. А это культ мачо, настоящего поясано, который всегда много пьет, всегда ласков с женщинами и всегда поет шаманские хорошие песни. Это инстиктивный рок. И совершенно неважно: строят гитары, не строят, держится ритм, не держится…
Эльф (Леша Павлов, бас, виолончель, виолончель, клавиши) — Есть мелодия, нет
мелодии.
— Почему ж вы шаманские хорошие песни на английском-то поете?
Бубен — Ох, какой коварный вопрос! Нас и в проруби купали, и возносили, что на английском поем. Но ты так и запиши — это не дань моде! Это — умение мыслить. Английский рождает классные образы: двумя-тремя словами можно нарисовать такую картину, какую русская поэма никогда не передаст. Ну, разве только с хором Пятницкого или капеллой — тогда пробьет. А на английском — раз, и все.
— А как вы на фестиваль попали, ансамбль Япономорского побережья?
Бубен — Очень просто: самолет — поезд — велосипед.
— А конкретнее?
Бубен — Коля Поздняков, наш товарищ, подошел и спросил: хотите поехать в Питер; на фестиваль? Хотим. О’кей: влезли в долги, заняли два миллиона, и вот приехали сюда. На других посмотреть, себя показать.
— Коля Поздняков — это ваш директор?
Бубен — Нет. Во Владивостоке есть своя история рока, которая идет с 85-го. Он стоял у истоков, поднимал фестивали, представлял местные группы.
— А сейчас в вашем городе существуют рок-тусовки, рок-издания?
Бубен — Нет. Все кончилось.
— Но не одни же вы во Владивостоке рок играете?
Бубен — Конечно; не одни. Но мы лучшие. У нас в городе абсолютная популярность. Фэнов рок-н-ролла во Владивостоке найдется человек сто, и все они — наши. \
— Да. Это очень серьезно. Значит, и фонотека ваша ломится от записей, за которыми эти фэны охотятся.
Бубен — В природе существуют три магнитоальбома, сейчас выпустим четвертый. Параллельно записываем и свою первую пластинку: пишемся здесь, в Питере, у Юрия Морозова. Спасибо ему за то, что он такой клевый чувачина!
Бон — Первая пластинка, она же четвертый магнитоальбом, имеет рабочее название «Секселенд симплиссимус». Кто знает английский и латынь, сразу поймет.
— Уж коль пластинка выйдет, не миновать мировой популярности. Бубен(смеется) — А мы уже вышли на международный уровень — Питер ведь европейский город. А что касается пластинки: ну, выйдет так выйдет. Нет — не очень-то и надо. У нас и так забот хватает: нам надо играть теперь, не переставая. А тогда мы сможем, извините за самоуверенность, перешагнуть большие границы. Океаны там всякие! Мы очень в себе уверены, прямо до безобразия.
Буфет — это, конечно, хорошо. Но вернемся к нашему прерванному повествованию. Часть II — день третий. Почти сразу сложилось впечатление, что дело происходит не в канун Нового года, а перед 8 марта — женское начало оказалось преобладающим и даже перешло в наступление. Кроме того, сам подбор выступавших был значительно интереснее и сильнее, чем в предыдущие дни — выступал сам Б.Гребенщиков, и к нему подобралось неплохое окружение. Кстати, создалось впечатление, что название «АКВАРИУМ представляет» в полной мере относится именно к заключительному дню фестиваля.
Начнем с чисто мужской части. Питерскую группу «Эдипов комплекс» последнее время, как правило, хвалят. Но мне, честно говоря, их выступление увидеть, фактически, не удалось. А услышанные мной последние аккорды особого впечатления не произвели. Так что здесь от комментариев я воздержусь. Зато Чиж (Сергей Чиграков)- выше всяких похвал. Но и о нем много говорить я сейчас не буду — эта тема заслуживает отдельного разговора, который и состоится в одном из ближайших номеров журнала.
Женская половина была представлена тремя ипостасьями. Группа «Атас» (Москва) хоть и не полностью женская, но с сильным психологическим доминированием. Для фестиваля уровень неплохой (в первые два дня они на том фоне смотрелись бы лучше) — но по большому счету — средний. Когда я смотрю на подобное, у меня всегда проносится в голове мысль, что рок-н-ролл и женщина — несовместимы (по крайней мере, в России). И я не ожидала, что моя давнишняя уверенность в этом постулате полностью будет разрушена в тот же день группой «Рада и Терновник». О Раде я слышала уже давно, причем самые лестные отзывы (известна она, в основном, по Москве) — все мне советовали сходить как- нибудь на ее сейшен. Но в Москве у меня постоянно не было времени, и в конечном счете я относилась к восторгам на ее счет (в основном, кстати, мужским) несколько скептически. Первый альбом Рады заинтересовал меня, но не более — показался красивым и мертвым одновременно. Но здесь, на фестивале, это было нечто иное. Рада своим голосом, своей мощнейшей энергией буквально завораживала. Так что оценка
А.Гуницкого ее выступления как некоего колдовства — наиболее точная, к которой я присоединяюсь. Кроме того, у меня постоянно возникала мысль о том, что я вижу женский вариант Ревякина — но это может быть и чисто субъективным восприятием. Но если учитывать мою большую симпатию к «Калинову мосту”, я думаю, это может быть еще одним комплиментом в адрес Рады. После такого сильного выступления еще одна девушка — Элла Толмачева из Саратова — как-то не смотрелась. Несмотря на свой красивый голос, ей все-таки даже с чисто вокальной точки зрения далеко до Рады. Но приняли ее, в общём-то, неплохо, хотя она своими чисто кээспешными песенными вариациями, которые хороши более для комнатного потребления, не очень вписывалась в общий контекст происходящего.
В завершении этого обзора представляю вашему вниманию небольшое закулисное интервью с Радой, взятое уже известной вам по двум предыдущим диалогам Гердой Карелиной.
— Рада, с чьей Божьей помощью вы приехали на этот фестиваль?
Рада — Однажды я была в Питере и дала нашу кассету Джорджу (А.Гуницкому) — и вот, как в сказке, он позвонил и сказал: «Приезжайте на фестиваль».
— А теперь — для тех, кто не знает — как появилась ваша группа?
Рада — Группа организовалась два года тому назад, в день моего рождения, то бишь 7 октября, под знаком Весы, соответственно. За время существования она дала очень много концертов в разных городах России и теперь уже зарубежья, т.е. в Петербурге, Кишиневе, Новосибирске, Смоленске и так далее.
— Но без выездов за настоящюю границу.
Рада — Без. Потому что никто этим специально не занимался, продюсерства заграничного тоже не было, а музыканты, я думаю, этим заниматься не должны.
— Фонотека группы богата на сегодняшний день?
Рада — Есть магнитоальбом, который был записан в прошлом году на студии Петра Николаевича Мамонова. Он называется «Графика». К сожалению, после записи альбома произошли некоторые изменения в составе группы, и тогда была записана старая программа, которая, в принципе, нынешнего звучания н отражает. В начале 94 года мы планируем записать уже нынешнюю программу.
— «Рада и Терновник». В названии имя Рада стоит особняком.
Рада — Нет. Это не обособление. Была очень смешная ситуация: в Москве я долгое время выступала в акустике, и мое имя уже было несколько засвечено. То есть, назови мы группу просто «Терновник», приходилось бы всем объяснять, что это группа, в которой я пою. А посему в название внесли мое имя. Так и прижилось, в общем-то…
-А чьи тексты песен?
Рада — Тексты мои.
— А никогда не было попытки определить свой стиль одним каким-нибудь метким словом, потому что с кем Раду только не сравнивают: и с Патти Смит, и с Кейт Буш, и с Шиней О’Коннор, наконец…
Рада — Ну, понятно. Дело в том, что я изначально человек крайне немузыкальный, — у меня журналистское образование, — музыкой особой не увлекалась. Ну, присутствовал определенный набор из «Аквариума», «Битлов» и так далее. Когда я начинала петь, я не слышала не то что КОКТО ТВИНЗ, я не знала, кто такая Кейт Буш. Дженис Джоплин две вещи за всю жизнь слышала… То есть все это я стала слушать, когда мы уже стали играть, поэтому тут о влиянии говорить сложно. А стиль? Мы сейчас говорим, что у нас не группа, а «психоделик фатум», потому что у нас все ребята очень тесно общаются вне сцены, и какие-то смены настроения, плюсы-минусы с нами происходят со всеми вместе.
— Кстати, меня просто потряс диапазон голоса.
Рада — Он — три с чем-то октавы. Это проверяла моя преподавательница.
— Как это — преподавательница?
Рада — Я стала срывать голос, поэтому мне пришлось обратиться к частному преподавателю вокала, бывшей оперной певице, которая исповедует итальянскую школу. Поэтому я занималась по оперной системе, но это все равно — в моем возрасте уже сложно переиначить восприятие голоса, имидж, стиль.
— После фестиваля группа сразу уедет домой или вы выступите на какой- нибудь из наших независимых площадок?
Рада — Да нет, выступать мы как-то и не собирались, площадок тоже не бегали, не искали, потому что фестиваль занял все наше время. Но если бы кто-нибудь пригласил, сыграли бы с удовольствием. Да мы постараемся еще как-нибудь приехать, тем более, что Питер у нас все как-то очень любят, мы сюда и просто так часто ездим.
В заключении — небольшое резюме. Не так часто (мягко говоря) у нас в городе в последнее время стали проходить рок-фестивали. Прошли времена, когда рок-клубовские, а позже «авроровские” сборища громыхали на весь Питер и за его пределами. И, казалось бы, ушли те времена безвозвратно. Так что появление «аквариумного» фестиваля в какой- то мере перекрывает возникший за последнее время вакуум — что само по себе уже отрадно.
Обзор по фестивалю сделан Екатериной Владимировой.
Интервью брала Гер да Карелина,
фоторепортаж — Владимира Герасименко.
