На первый взгляд, может показаться странным тот факт, что не только всякие “Фуззы” и “Калейдоскопы”, но и “Осколки” решили отдать дань событию, происшедшему летом этого года – 25-летю АКВАРИУМА. Вообще-то юбилеи (и поминки) – действительно не наш профиль, но – но! – во-первых, итоги “антисоциологического псевдоопроса” наглядно показали, что даже если рыбки и сдохли, то память об их былой расцветке сохранилась в наших сердцах. И, во-вторых, предлагаемый вашему вниманию материал никакого отношения к помпезным юбилейным публикациям не имеет. Собственно то, что было 13-14 лет назад С АКВАРИУМОМ, и то, что происходит сейчас в нашей (и не очень нашей) тусовках – явления во многом родственные, хотя,конечно, особо близким это родство не назовешь…
ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ от Б. Г. – дневниковая запись от
7.03.1983 о флэтовом сейшне.
…Светка, зная, что я люблю музыку, устроила мне это: Боб Гребенщиков, главный человек в “Аквариуме”, давал концерт “на флэту”, т.е. на частной квартире, и Светка дала мне адрес. Боб хочет выступать, плюс жить на что-то надо вот и играет на флэту. По рублю с рыла.
Это было на Лермонтовском, малоизвестные трущобы, незаметная дверь, темно, холод… Встретили нас. как всех – “проходите, раздевайтесь, пальто сюда, мероприятие там…” Народ пестрый, вели себя по-домашнему. Половина – определённо свои люди. Светка всё волновалась, как бы я не испугалась всего этого… Мы разместились на диване, с большой роскошью, потому что в финале в эту комнату набилось человек 50-60, сидели везде, на спинках дивана и стульев, друг у друга на коленях… Пришёл Боб с двенадцатистрункой. Худая мальчишеская фигура, худое интеллигентное лицо, тёмные очки, густые русые волосы до плеч, смущённая улыбка. Зажгли канделябр со свечами, Боб сел в угол комнаты, снял очки, открыв подкрашенные синим веки, очень замотанное выражение очень умных глаз и сразу приобретя свои 30 лет подпольного рок-музыканта. Включили аппаратуру – японский кассетник – и наш “Юпитер” – и Боб запел. Половина песен – что я слышала, половина – новые. Изумительная лирика, ожесточённые монологи непонятно о чём (особенность части песен “Аквариума” в полном отсутствии логической связи, так, поток мыслей, но слушать интересно), спокойные и очень реалистичные песни о жизни, пяток матерных слов и пяток дико смешных песен типа знаменитого “Козлодоева” и т.д. Пел Боб в основном по заявкам. Хлопать было нельзя. В перерывах Боб курил и отвечал на вопросы, подробно, умно и с юмором. Из его ответов на вопросы я узнала: что Макару труднее всех, он первый и всё дерьмо везёт на себе, так что будет счастье, если он не сломается; что Рыженко отличный скрипач, но сейчас спивается с тоски; что Троицкого зажимают, и это ужасно; что диссиденты тратят жизнь на опять же дерьмо; что некто Курёхин золотой человек; что лучшая джазовая певица Союза – Валя Пономарёва; что “Аквариуму” разрешили выступать снова, и сколько продлится такое счастье – неизвестно; что у Боба пропало похмелье; что заграницы вообще не существует, это миф; что “Иннер Лайт” Харрисона сделана по 47-й (или 74-й?) главе Лао-Цзы; что такое растафари, Ди Джей и Биг Юф; и кучу всякой всячины про “Аквариум”, их песни, альбомы, операторов, работу, гастроли, Сайгон, Жоржа и Джорджа. Всё это было страшно интересно.
Пьяный был только один, сидел у меня под ногами и дико сначала мешал, но потом ничего. Кончилось всё это в пол-одиннадцатого…
ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ “Аквариума” на лауреатских концертах II рок-фестиваля.
Дневниковая запись от 7.06.1984
… “Аквариум”… Ну, “Аквариум”, всегда слов нет. Артур всё боялся, что не в электричестве. Ещё как! Боб в чёрном, все в чёрном, Гаккель босиком, зловещая красно-фиолетовая подсветка, боевики – “Сентябрь”, “Дайте мне час”, “Капитан Африка”… Что потрясает в “Аквариуме”? Атмосфера дьявольщины, мистерии, действа, профессионализм высочайшего класса, слаженность, чистота, понимание, отточенность техники. Ляпин – виртуоз…. Что – Ляпин? – плотный бородатый мужик в чёрном свитере. Играет как бог. Главное, играет, не сосредотачиваясь, как бы не всерьёз, переминается с ноги на ногу, ходит, вертит в руках гитару, то гриф зажмёт не с той стороны, то ещё что. Всё играючи, шутя. А играет-то как никто) И Боб – Боб выкладывается весь, до конца, уходит в себя, в свой образ, в музыку, в процесс, он сосредоточен, серьёзен до истерики, это стальная пружина, он ломается после каждой песни, он – сила, слова и музыка из него обретают второй, важнейший смысл… И снова * мистерия, оргия, дьявольское действо.
Зал умирал, зал стонал и ревел. В финале, конечно, все просили “Рок-н- ролл мёртв”. Вышел Боб: “Так вы говорите – рок-н-ролл мёртв? Вы уверены?” И азартно, с ходу заорал “Ain’t what a Shame”. Рок-н-ролл. Зал осатанел, плясали, пели, сплошная овация и Вопль восторга. Боб закончил петь: “Ну что, вы ещё думаете, что рок-н-ролл мёртв, а?”, выждал немного, и… к истерике, к массовому психозу зала, навстречу воплю, крику, помешательству, зловеще, яростно, мистически, в красном свете, с импровизациями, заводками, истерическими вскрихами – запел “Satisfaction”! О-о! Говорили, да, что он умеет это петь. Описать всё это было невозможно. Массовая истерия – это слабо сказано, я такого ещё не видела… Кружилась голова от собственного крика, жара, стон, вопль, счастье, радость, оргия, мистерия, психоз, массовая истерия, сумасшедший дом – сущее счастье, действительно.
Мы с Артуром выползли оттуда усталые, мокрые, как мыши, оглушённые – и совершенно счастливые, эйфория…
ВТОРОЙ ДЕНЬ. …Зато потом – кайф! “Теле-У” закончили, но это было не всё: на сцену вдруг выскочил Боб, в джинсах и чёрной футболке, и с ним Майк, они обнялись, встали у микрофона и заорали “Хонки Тонн Блюз”. Зал взвился, завопил, снова, как вчера, мы были в полном восторге. Потом Боб один, под рояль, спел романс Вертинского, от него ждали совсем не того, но всё равно устроили овацию. И снова выскочили все, и Боб, и Ляпин, и Майк, и они с Бобом орали “Блю Свид Шуз”, перекидывали друг другу микрофон, Ляпин, играючи, плясал вместе с Бобом, Майком и Титовым, зал выл и орал, топал, хлопал, плясал, мы тоже, наорались до хрипоты, взмокли и поймали прекрасный кайф…
YES