Недавно в Кремлевском Дворце съездов состоялось празднование 500-летия Грановитой палаты. Работал киоск грампластинок, и вполне респектабельные люди спрашивали новый альбом «Зомби». Может быть, интерес к нему продиктован позицией группы, которую ее руководитель Армен Григорян сформулировал так: «КРЕМАТОРИЙ, который живет сам по себе».

Первый мой вопрос был, естественно, об известной телевизионной шутке, когда название группы сократили до кондитерского «крема».

— Буквально за несколько дней до эфира мне позвонил режиссер клипа «Мусорный ветер» и сказал, что кое-кто из руководства не желает выпускать в эфир группу под таким названием. А поскольку все уже готово, он предложил пойти на компромисс и написать название «Крем» с многоточием. Меня уговорили, и я согласился. Мы подумали: пусть песня прозвучит, а тот, кому нужно, сам все поймет. После этого нас повально стали называть «Кремом», участники коллектива начали бороться за то, чтобы вернуть старое название «Крематорий», и сколько потом ни следовало предложений от ТВ называться «Кремом», мы всем отказывали и настаивали на названии «Крематорий».

— Насколько я помню, «Крематорий» запущен в 80-м году?

— Мы берем за точку отсчета реальный факт — выпуск первого магнитофонного альбома — 1983 год. Как-то к нам случайно попали записи питерских музыкантов Юрия Морозова, Майка и, по-моему, Ильченко, у которых звучала музыка, очень схожая с нашей в ту пору. Прослушав, мы решили, что если все это можно писать, почему бы нам не поступить так же? Нашли одного барыгу. Он содрал с нас бешеную по тем временам сумму в 100 рублей лишь за то, чтобы мы встретились с человеком, который работал в Театре имени Маяковского звукорежиссером. Там сделали 2—3 свои записи, причем это выглядело фантастично, потому что пульт находился в одной комнате, а к инструментам надо спускаться двумя этажами ниже. Приходилось играть, а потом бежать наверх и слушать, что получилось. По этой причине запись вышла некачественной, но то был первый шаг. Некоторые люди, которые считали себя крутыми музыкантами, говорили нам: «Ребята, это слабо сделано, надо было бы гитары настроить, а здесь вы в доли не попали…» И советовали не выпускать такую плохую запись. Но в любом деле нужно сдвинуть тележку с места, чтобы она начала движение…

— Судя по названию группы и тематике песен («Крематорий» довольно много поет о смерти), вы — серьезные люди. Как тогда объяснить, что даже в песнях о смерти прослеживается несколько ироничная, веселая нотка? Например, композиция «Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть». Тот, кто слышал ее, знает весьма веселое исполнение с припевом «ла-ла-ла, ла-ла, ла».

— Я не вижу ничего ироничного в этой фразе. Она, по-моему, достаточно серьезная. Возможно, несколько коробит само слово «сдохнуть», но, понимаешь, жизнь есть путь к смерти, и мы, может быть, спели бы «мы умрем». Однако тот скотский образ жизни, который ведет большая часть населения Советского Союза, не подразумевает под собой людскую жизнь или людскую смерть. Уж если люди живут и жрут, как животные, то есть предположение, что они сдохнут, онемеют и прочее. У «Безобразной Эльзы», например, есть реальный прототип женщины со Столешникова переулка, которая, уже будучи беременной, продолжала пить портвейн за милую душу и таскать банки со спиртом. Насколько мне известно, у нее потом родился больной, несчастный ребенок…

— Однако же это не повод так весело о таком распевать…

— Есть общий подход к любым песням. В наших, может быть, есть юмор, но в каждой песне «Крематорий» старается балансировать между минором и мажором. Если в тексте идет мажорный оттенок, то в музыку пытаемся включить минор. И наоборот. И вот на этом балансе построено большинство песен группы «Крематорий». На концертах одна и та же песня исполняется по-разному в зависимости от настроения музыкантов. «Безобразная Эльза» на одном концерте может получиться веселой, а на следующем она какая-то грустная. Переменчивый характер.

— Считаете ли вы себя социальной группой?

— Никогда в жизни! «Крематорий» вообще не имеет никакого отношения к социальным группам, не поет каких-то социальных или политических песен, хотя есть вероятность, что некоторые темы пересекались с этими проблемами. Поем о том, что окружает, сюжеты всех песен реальны, это жизнь, жизнь наших друзей, нас самих.

Меня лично совершенно не интересует политика, все то, что происходит вокруг. Мы всегда самостоятельно развивались, варились в собственном соку. Сейчас мы, к сожалению, начинаем чувствовать тяготы жизни, и, конечно, обидно, что все так скверно в нашем государстве. Честно говоря, поначалу я думал, что демократы могут вернуть общество к какому-то человеческому существованию, но теперь мне кажется, что страна обречена, что уже никто не сможет ее исправить. И лучший способ остаться самим собой — быть независимой группой и воспринимать жизнь такой, какая она есть.

— Но невозможно же сохранить полную независимость?

— Конечно, но если быть независимым, те же проблемы легче преодолеть. Если бы, скажем, «Крематорий» вступил в какую-нибудь «концертную мафию», мы столкнулись бы с еще большими проблемами. А так «Крематорий» играет свою музыку, выпускает пластинки, в конце концов, это наш хлеб. И пока к нам приходят люди на концерты, пока покупаются наши пластинки, я думаю, что все о’кей.

— Чем «Крематорий» будет занят в ближайшее время?

— Хотим выпустить полный сборник собственных сочинений, в котором также будет описана история группы. Здесь будут рисунки, сама книга в жестком переплете и цветной обложке. В нее войдут приблизительно 80 стихов «Крематория». Потом мы выпустим сборник стихотворений хиппи разных концов страны, которые нам удалось собрать. Почему-то бытует мнение, что американские хиппи что-то оставили после себя, а наши — русские — якобы не сделали в творчестве ничего интересного. Мы придерживаемся другого мнения. И сейчас у нас большая пачка стихов разных авторов, которых мы решили объединить в одну книгу.

Беседу вел Андрей ТАРАСОВ.

Просмотр

В конце 70-х «Крематорий» являл собой дуэт: Григорян плюс Троегубов, оба студенты, а значит, и песни их были студенческими. Концерты они давали… на квартирах, для близких и друзей. Последних становилось все больше, и они превращались в музыкальных единомышленников. Такими были Сергей Пушкарев (бас-гитара) и Михаил Россовский (скрипка). Поначалу звучание было акустическим, но уже вполне сценическим. Ну а когда появились электроинструменты…

Впрочем, послушаем самих исполнителей.

Вот что рассказал Армен Григорян:

— Действительно, вначале нас было только двое, Виктор и я, да и песни мы сочиняли просто так, для себя. И опять же вы правы: следующий этап — концерты на квартирах, для узкого круга. Однажды мы попробовали записать то, что получилось,— своеобразные циклы, объединенные общей концепцией, и оказалось, это нравится очень многим, и они ждут от нас продолжения. Когда вышел первый магнитоальбом, нам сказали: давайте еще. При этом мы выделялись среди тогдашних групп — они тоже играли на квартирах, однако использовали только акустические инструменты. Мы же возили с собой по домам аппаратуру с колонками. Вместо барабанов использовали ритм-бокс, и не потому, что мы так специально задумали, просто у нас в то время не было ударника.

…Не было у «Крематория» и многого другого. «На этой улице нет фонарей, здесь не бывает солнечных дней»,— уж не о том ли времени поет Григорян в программном (?) антишлягере под названием «Crematorium» (котopoe мы даем в переводе на английский, чтобы не писать его в …надцатый раз по-русски) не о том ли безвременье? И все же именно тогда создавались композиции, ставшие позднее «oldies but goldies» в свободном переводе с битловско-инглишового — «фондом классики».

Однако популярность масштаба «широка страна моя родная» зачадила поблизости от «Дома вечного сна» только в 1984-м. Быть может, поэтому рок-бонвиван А. Г. из попс-«З. Д.» утверждает с присущим ему юношеским максимализмом, что в том году все и началось. «Когда в полку отважных могильщиков застоя… прибыло»,— это мы цитируем его заметку «Без холмика на могилке» в «Московском комсомольце» за 23.II.1991. Выходит, тем, 1984 годом он и датирует появление «Крематория»? Дебютный магнитоальбом, «Винные мемуары» (1984), добавил свои пары к общему чаду популярности. Хотя чего стоило группе сделать «домашнюю» запись, могут поведать только сами музыканты.

А. Григорян: — Я и по сей день не могу забыть, как мы записывались в самом начале — в театре Маяковского и в театре Советской Армии: в ужасных условиях, многие инструменты даже услышать было нельзя — звук шел прямо на пульт.

И все же группа сумела записать еще один магнитоальбом, «Крематорий II» (1985), после чего ее приняли в 1986 году в Московскую рок-лабораторию. Оказавшись после квартирной вольницы на коротком поводке у коллективизаторов, внимавших указаниям эмиссаров спецназ-рока, а иначе говоря — попав в «обойму» поднадзорных, музыканты (к тому времени их стало пятеро: добавились тезки Дмитрии — Бродкин на фортепьяно и Саралидзе на скрипке, а также Алексей Кондратьев на ритм-боксе) вынуждены были с ног до головы измазаться в «Креме…», ибо «…аторий» команда спецназ-роковцев повелела кастрировать.

Но фэны-то, раздобывшие третий магнитоальбом группы, «Иллюзорный мир» (1986), знали, что для них поет все-таки «Крем-а-Торий».

Но даже в «кремовом» состоянии имелось, оказывается, преимущество: выступления теперь были вполне легальными, под эгидой, так сказать.

А вот раньше…

— Скажи, только честно,— попросили мы Григоряна,— а до того, как в народ бросили клич «Перестройка!» и прозвучали фанфары гласности (полусвободы полуслова), вы ощущали себя в оппозиции к Системе? Может, пытались как-то бороться с ее зловонными «отправлениями», ядовитыми для всего человеческого в искусстве, в музыке? Или хотя бы сопротивлялись?

А. Григорян: — «Крематорий» об этом уже спрашивали, но только западные журналисты: мол, вы боролись? и что, вас, конечно, преследовали?.. Хотя, если честно, как вы и просите,— то воспринимали нас, я думаю, как песчинку, одну из тысяч, до которой Системе-монстру особого дела нет. А вот «механизмы», составляющие этот монстр,— вплоть до «гаек» или же «болтов»,— они Создавали проблемы на каждом шагу, и серьезные проблемы, связанные прежде всего с концертированием по домам. Более того, от меня и других членов группы эти «механизмы» требовали — вы можете представить! — не сочинять песни. Но мы тогда существовали в подполье, фактически — вне Системы. Почти.

Армен сочинял «вне Системы» два года — вместе с другими музыкантами-друзьями; потом еще четыре года — при снисходительном отношении надзирателей из Системы — уже один, сольно. В том смысле, что все, без исключения, песни для магнитоальбомов, начиная с «Иллюзорного мира», были написаны лидером «Дома вечного сна». В числе этих магнитоальбомов: наисвежайший «Зомби» (1990), а также «Кома» (1988), «Клубника со льдом» (1989), «Живые и мертвые» (1989). Последний, как и одноименный виниловый диск, составлен из лучших песен разных лет, и среди них: «Мусорный ветер», «Эй, Хабибулин!», «Таня», «Кондратий», «Безобразная Эльза». Великолепны также композиции: «Женщины города роз» и «Фригия», с теперь уже виниловой «Клубники…».

— В целом для вашего творчества не характерна погоня за красивыми мелодиями — потенциальными шлягерами, так ведь? — спросили мы у Армена в надежде услышать опровержение.

— Когда «Мусорный ветер» попал в хит-парад «Московского комсомольца», мне позвонил Шавырин и сказал: «Отлично, давай еще «хиток» в таком же роде…» А я не пишу хиты. Да и эту вещь нечасто исполняю на концертах, даже если очень просят. Ведь «Мусорный ветер»— о человеке, который уже несколько лет покоится на армянском кладбище.

Ну, раз дело не в шлягерности, точнее, в ее отсутствии, значит, в основе популярности «Крематория» — исполнительское совершенство вкупе с изысканностью аранжировок и оригинальностью инструментовок… (Каковы формулировочки!)

— Это в принципе не так,— опять возражает Григорян.— Если принимать в расчет только музыкальную часть нашего творчества, выяснится: я не самый лучший певец, да и скрипач «Крематория» — тоже не самый лучший… А ударник? А гитарист? А все прочие? Но ведь и живой классик Боб Дилан, между прочим, не очень-то в ладах с академическим пением, разве не так? А уж как инструменталист (его «стихия» — акустическая гитара и отчасти гармоника) он поднялся немногим выше уровня любителя-самоучки. Но в результате у него получается великая музыка!.. В наших же песнях главное — тексты. На концертах мы видим: публика знает их наизусть и часто подпевает… Что значат для нас концерты? Мы просто выходим, играем, а устраивать шоу, к тому же отрепетированное,— увольте. Хотя могли бы, например, с песней «Клаустрофобия»: используя тщательно продуманное и просчитанное освещение сцены, нетрудно создать у зрителей ощущение, будто стены в зале качаются… Могли бы, но зачем? Мы до сих пор даем «квартирные концерты», на которые собираются наши друзья. Небольшая аудитория, человек семьдесят… А вообще-то концертов мы даем очень мало. Потому что коммерческий успех интересует нас в последнюю очередь.

— Ну, а зарубежные гастроли — интересуют? Не в плане коммерции, но как людей искусства: и себя показать, и мир посмотреть?

— Разговор о поездке «туда» вообще-то был: представители одной страны просили Госконцерт организовать наши гастроли, но им ответили, что мы ехать «в эту» заграницу не хотим. А нам о таком предложении вообще не сообщили! Вместо «Крематория» туда отправили «Санкт-Петербург»: мы якобы капризничаем, эта же группа — безотказная… А вообще наши песни, наверное, лучше примут в странах Латинской Америки и в тех европейских, где популярна музыка с этническими корнями, однако — не в англоязычных.

…Не так давно была выпущена книжка «Рок-музыка в СССР: опыт популярной энциклопедии», где сообщалось: «Троегубов, пытаясь вырваться из творческого кризиса, создает свою группу «Дым», в которую переходят Пушкарев и Саралидзе… Осенью 1988-го Григорян собирает новый состав». Что же произошло в действительности?

Виктор Троегубов (он похож на охотника с картин мастеров эпохи Возрождения — длинные прямые волосы, небольшая бородка):— Я ушел из «Крематория» потому, что в принципе это была разгильдяйская группа, а мне хотелось профессиональной — в музыкальном плане — деятельности. Точнее, хотелось проверить себя: профессионал я в музыке или нет. Поэтому в группе «Дым» были собраны музыканты-профессионалы, и какое-то время я работал с ними в студии, а в конце прошлого года мы даже приняли участие в нескольких концертах… Записанный нами материал был принят на «Мелодии» практически сразу, как мы его принесли, единственное, в чем возникало некоторое сомнение, «пропустят» ли тексты. Но в итоге и эту проблему удалось решить. Надеюсь, когда номер «Смены» с материалом о нас выйдет из печати, альбом группы «Дым» уже появится в продаже.

…А два виниловых альбома «Крематория» — вот они, уже выпущены, однако, прочитав этот материал, вы можете не спешить в магазин: весь тираж «Клубники со льдом» и «Живых и мертвых», насколько мы знаем, уже распродан. И поэтому «Астро Ньюс» хочет «заочно» представить тех, кто помогал Армену Григоряну — лидер-вокал, эл. и ак. гитары — озвучивать его опусы: Дмитрий Куликов — лидер-гитара, Михаил Россовский — скрипка, флейта, Александр Куницын — саксофон, вокал, Сергей Третьяков — бас-гитара, Андрей Сараев — ударные, а также (на диске «Живые и мертвые) Е. Хомяков — гитара, С. Пушкарев — бас-гитара, А. Кондратьев — ритм-бокс, 0. Бочарова и В. Власенко — вокал…

И еще одно. На «презентационных» концертах 22 и 23 февраля Армен и Виктор опять играли вместе. Быть может, Троегубов «одумается» и вернется под крышу отчего «Дома вечного сна»?

— Какие планы на будущее? — спросили мы напоследок Григоряна.— Похоже, скоро мы вернемся к застойно-тоталитарной системе. Что тогда будет делать «Крематорий»?

— Работать в подполье. Играть на квартирах. И хотя мы не исполняем социальный рок, но поддерживать то, что сейчас делают и еще могут натворить главные перестройщики, мы не собираемся… Наше дело — музыка.

И группа — это саморазвивающийся организм. Если, к примеру, вы услышите в какой-либо песне «Крематория» отрывочек из авангарда, джаза или еще чего-нибудь, то не подумайте, что так было специально задумано,— так получилось. В основе нашего творчества — ритм-энд-блюз, а в него уже вплетаются мотивы армянской, латиноамериканской, французской музыки.

Как это важно сегодня: принимать в свою музыку, а значит, и в душу, музыку всех стран, народов, религий. И творить из этого планетарное искусство.

Материал подготовлен Музыкально-информационным агентством «Астро Ньюс».
Report: Михаил ЖИГУЛЬСКИЙ.
Bureau(file and style): АЛЕКСАНДР НАЛОЕВ.
Фото на 4-й стр. обложки: АЛЕКСАНДР ЗЕМЛЯНИЧЕНКО

Армен Григорян с коллегами любят петь старые песни и выпустят новую книгу…

— Судя по названию группы и по тому, что «Крематорий» довольно много поет о смерти, участники группы — серьезные люди. Но о смерти вы поете несколько иронично. Например, «Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть», — с припевом «ла-ла-ла».

— Не вижу в этой фразе ничего ироничного. Она достаточно серьезна. Возможно, кого-то коробит слово «сдохнуть». Но, во-первых, жизнь есть естественный путь к смерти, во-вторых, мы бы, может, и спели вместо «сдохнуть» «умереть», но скотский образ жизни большей части населения бывшего Советского Союза нельзя считать людской жизнью. Если люди живут и жрут, как животные, можно предположить, что они, как животные, и сдохнут. Что касается сюжета «Безобразной Эльзы», есть реальный прототип Эльзы со Столешникова переулка. Уже будучи беременной женщиной, она продолжала за милую душу употреблять портвейн. Насколько мне известно, у нее потом родился больной несчастный ребенок…

— И это повод весело об этом распевать?

— В каждой песне «Крематорий» старается балансировать между минором и мажором. На этом балансе построено большинство песен группы. На обычных концертах «Безобразная Эльза», как и любая другая песня, может получиться сначала веселой, а потом грустной — в зависимости от настроения музыкантов…

— «Крематорий» продолжает играть свои старые песни…

— Старые вещи есть и на альбоме «Живые и мертвые». На концертах обязательно играем песню «Крематорий», написанную в 83-м году. От нее и название группы. В концертах исполняем «Таню», «Мусорный ветер». Мы вообще часто играем старье. Нам эти песни не надоело играть, для нас они не имеют срока давности…

— Чего ждать от «Крематория» в ближайшее время?

— Хотим выпустить полный сборник собственных сочинений. В него войдут приблизительно 80 стихов «Крематория» и история группы. Книга будет в жестком переплёте и с цветной обложкой. Думаем также выпустить сборник произведений хиппи из разных концов страны. Ведь бытует мнение, что русские хиппи в отличие от американских не создали ничего интересного. Мы собрали много стихов разных авторов. Это очень важно…

Разговаривал А. ТАРАСОВ.

Просмотр

Полторы недели назад, 11 мая, группа «Крематорий» во главе с Арменом Григоряном провела в ДК МЭЛЗ благотворительный вечер с целью передать вырученные средства душевнобольным художникам, которых опекает Центр творческой реабилитации душевнобольных.

На вечере экспонировались картины этих художников, распространялся сборник стихов «сумасшедших поэтов», изданный «Крематорием» под названием «Люси в облаках с бриллиантами» (такое же название носила вся акция). В заключение прозвучала программа «крематорских» произведений в исполнении их носителей.

Было уместно предположить, что руководство Центра душевнобольных по уши довольно и по крайней мере искренне поблагодарит «Крематорий» за достойный меценатский порыв.

Завершала акцию прессконференция, на которой Армена Григоряна весьма огорошила Катя Пономаренко, искусствовед вышеназванного центра. Все, о чем она смогла сообщить, — это о своем желании повеситься, возникшем у нее после прослушивания «Крематория»,— настолько, по ее мнению, безысходны и мрачны григоряновские произведения. Армен только и смог дипломатично предположить в ответ, что, когда этой самой Кате стукнет полтинник, тогда, возможно, она и врубится в «Крематорий», поэтому от повешения ей пока стоит воздержаться, — не все еще потеряно.

Затем некоторое волнение вызвало заявление Григоряна о желании лично вручить конверты с деньгами душевнобольным художникам, в помощь которым проводилась акция «Люси в облаках…». На это сильно обиделся Александр Иванов, директор Центра творческой реабилитации душевнобольных, потому как решил, что ставится под сомнение его личная честность.

К самому концу пресс-конференции, когда все вопросы обсудили по два-три раза, подоспела наша коллега, журналистка Катя Доменикова. Мало понимая, что происходит, она тем не менее отчаянно ринулась в бой, заявила, что так называемые благотворительность и помощь превратились в наше время в кич и лицемерие и сурово спросила у «Крематория» — не стыдно ли им? Армену пришлось объяснить Кате, что помогать людям никогда не стыдно…

Мораль всей басни — если хочешь кому-то помочь, будь готов к тому, что побьют…

Фото Алексея НЕШИНА.

Просмотр

Интервью с руководителем группы «Крематорий» Арменом Григоряном

— Все помнят клип по одной из самых популярных песен группы «Крематорий» «Мусорный ветер». Как он создавался?

— Сценарий был написан очень интересно, но из него вошли в клип только начало и конец: у паровоза стоит человек и греет руки у костра, в конце руки горят. А в середине получился экспромт — не хватило ни времени, ни средств, чтобы завершить задуманное. Когда поехали на монтаж, я прихватил с собой пару кассет с фильмами «Мэд Макс» и итальянским «Собачья жизнь», кадры из которых мы благополучно использовали у себя. Это была спонтанная, халявная работа.

— С тем клипом связана еще одна не очень хорошая история, когда в титрах вместо названия «Крематорий», которое, видимо, наводило ужас на сотрудников телевидения, давалось сокращенное «Крем», прямо противоположное по смыслу и настроению. Как такое могло случиться?

— Буквально за несколько дней до эфира мне позвонил режиссер клипа «Мусорный ветер» и сказал, что кое-кто из руководства не желает его выпускать из-за названия группы. А поскольку все уже готово, он предложил пойти на компромисс и написать название «Крем» с многоточием, по аналогии с сокращением имен, типа «Константин — Костя» и т. п. Так получилось, что меня уговорили, и я согласился. Мы подумали, пусть песня прозвучит, а тот, кому нужно, сам все поймет. Однако после эфира нас повально стали называть «Кремом». За старое название пришлось всерьез побороться. И сколько бы потом не следовало предложений от ТВ назваться «Кремом», мы настаивали на своем.

— Насколько я помню, «Крематорий» запущен в 80-м году?

— Нет. Мы берем реальный факт — выпуск первого магнитофонного альбома. Это произошло в 83-м, поэтому день рождения группы — 1983 год. Хотя некоторые песни существовали очень давно — с начала 70-х. До того играл в группе «Атмосферное давление» — была такая группа, которая играла хард-рок, в ней я играл на бас-гитаре…

— Ты серьезно?

— Ну-у-у, что ты!? Мы играли не только свои песни, у нас были в репертуаре и песни «Протокол Харум», «Роллинг Стоунз», «Дорз», «Слэйд», «Битлз», «Иглс». Исполняли в то же время свою музыку, но тогда подобное было не принято. Поэтому брали какую-нибудь малоизвестную группу, ну, например, «Грэйтфул дэт» — вроде, все знают, что такое «ГД», но мало кто знаком с их творчеством, и говорили, что сейчас исполним песню этой группы, называется она, мол, «Олрайт нау». И под их маркой «мочили» свою вещь. Люди слушали и удивлялись: «Надо же, ребята «Грейтфул дэт» играют!?» Между прочим, до сих пор не знаю ни одного человека, который мало-мальски разбирался бы в творчестве «Грейтфул дэт». У нас была музыка с английским текстом, с «марсианским» точнее говоря, а русский текст и музыка, так сказать, «под гитару и скрипку» — именно то, что было записано в 83-м году — исполнялось на наших посиделках в кругу друзей. Но на 100% мы были уверены, что, кроме нас, это никому не нужно. К счастью, мы ошибались.

— Именно в тот момент решили создать «Крематорий»?

— В 1982 году к нам случайно попали записи питерских музыкантов Юрия Морозова, Майка и, по-моему, Ильченко, у которых звучала музыка, очень схожая с нашей в ту пору. Прослушав, решили, почему бы не записаться и нам? Нашли одного барыгу, который содрал с нас в то время бешеную сумму в 100 рублей лишь за то, чтобы мы встретились с человеком, который работал в театре Маяковского звукорежиссером. Там сделали 2—3 пробы. Выглядело это немного фантастично, потому что пульт находился двумя этажами выше той комнаты, где мы играли. Так и пробегали вверх-вниз. Поэтому запись получилась не качественной и некоторые люди, которые считали себя крутыми музыкантами, говорили нам: «Ребята, это слабо сделано, надо хотя бы гитары настроить, а здесь вы в доли не попали…» и советовали все стереть. Но мы все-таки выпустили магнитоальбом, потому что в любом деле нужно сдвинуть тележку с места, чтобы она начала движение.

— По прошествии стольких лет, как ты оцениваешь первый материал группы «Крематорий»?

— Тот «сырой» материал, который мы записали, был очень интересен, на мой взгляд. Другое дело, что сыграть можно было лучше и отсутствовали аранжировки — делалось все вдвоем с В. Троегубовым: брали множество инструментов и путем наложения записывали песни, не слыша звука, как я уже говорил. Со временем стали набираться опыта, приглашать в группу профессиональных музыкантов. Всего за годы деятельности через «Крематорий» прошло 26 музыкантов, мы записали 7 альбомов и выпустили 3 пластинки. Сейчас состав «Крематория» очень сильный, ты можешь послушать диск «Зомби», сравнить с нашими мемуарами и прочувствовать весь прогресс музыки и качества «Крематория».

— И сегодня «Крематорий» играет старые вещи?

— До сих пор играем! Старые вещи переиздали на альбоме «Живые и мертвые». На концертах обязательно играем песню «Крематорий», которая была написана в 83 году и стала названием нашей группы в дальнейшем. Исполняются нами и «Таня», «Мусорный ветер», «Безобразная Эльза»… Мы всегда играем «старье», потому что для нас эти песни не имеют срока давности. И нам их не надоело играть.

— Но работы «Крематория» разительно отличаются друг от друга и на концертах их различие, наверное, особенно заметно…

— Отличаются. Но я могу сказать одно: публику мы не то что воспитали, но по крайней мере она стала достаточно воспитанной. Если мы показываем какую-то новую вещь, то зал во внимании, хотя, конечно, часто кричат: «Давай Эльзу», давай «Таню»!, но новые вещи есть новые, и если сейчас пластинка альбома «Зомби», записанного в 91-м году, вышла в этом же году, то раньше такого достичь не удавалось. Полню, записали альбом в 89-м, вышел он только в 91-м. Сейчас все иначе. И это нормальный западный принцип, когда «Крематорий» выпускает пластинку и люди слушают ее дома, а потом уже мы начинаем давать концерты с новыми вещами. Впрочем, «Крематорий» всегда старался сначала выпускать запись, чтобы она разошлась и ее послушали дома. Так что, утром — в конверте, вечером — в концерте!

Вел беседу Андрей ТАРАСОВ.
НА СНИМКЕ: Армен Григорян, группа «Крематорий».
Фото Михаила ГРУШИНА.

Просмотр