Сергей Соловьев ставит «Чайку» на Таганке. На сегодняшний день это самый дорогой спектакль в Москве — он уже стоит 100 миллионов.

ДЕНЕГ потребует инженерная работа, в некотором смысле беспрецедентная — на сцене будет озеро с живой водой. Запланированы и другие реалистические открытия — туманы, закаты, лунные ночи, капли дождя и, возможно, запахи. Все это входит в концепцию Соловьева — никаких интерпретаций, Чехов прекрасен сам по себе, надо только извлечь этот красивый звук. Звукоизвлечением займется Сергей Курехин. Костюмы «в духе театра» — за Элеонорой Маклаковой. Художник кино Александр Борисов придумал эскиз, которому «нет аналогов в мире».

Для прочтения чеховской партитуры (для Соловьева Чехов постоянно сравним с музыкой) приглашены прекрасные музыканты. Это первый, «бродвейский» спектакль — два, а то и три состава будут играть его ежедневно в течение нескольких месяцев.

Что же касается конфликта в театре, то Соловьев о нем, конечно, знает, но в него не погружен. Он верит Губенко, потому что тот его личный друг и человек «безупречной порядочности». Этой культурной акцией он намерен переключить внимание талантливых артистов с мыслей об огнеметах на мысли о работе. Актеры истосковались по труду! Однако в театр Соловьев не заглядывает — репетирует на «Мосфильме».

Н. РТИЩЕВА

Просмотр

Догадываюсь, что вы себе мысленно представили, прочитав название: стройный красавец-кавказец, кинжал в зубах, огненная лезгинка…

Отбросьте это видение — оно здесь ни при чем. Лучше давайте перенесемся во времена всемирного потопа — это хоть и далековато, но ближе к ответу.

Итак, Ной покидает ковчег и ступает на твердую почву. Каким было первое слово, произнесенное праведником?

В неведении молчат даже древние легенды. Но есть новейшая версия. Она родилась в недрах современной молодежной среды. Она не историческая, не фантастическая, а скорее — «хипповая». «Асса» — вот что сказал Ной, сойдя на берег. На молодежном сленге это означает «безумие», «суматоха», «сумбур». Стало быть, покладистый Ной, спасенный всевышним, был первым критиком миропорядка?

Мало какой фильм в последние годы предварялся столь интригующей рекламой, столь противоречивыми суждениями и слухами, столь многообещающими откликами первых счастливцев, что видели картину. Ажиотаж подогрет был и предполагавшейся, подготовленной, но волею осторожных чиновников сорванной экспериментальной премьерой картины в московском «Ударнике» в декабре: ожидали на нее музыкантов из самых популярных рок-ансамблей, молодых художников со своими поисковыми работами…

Фильм выходит на экраны. Он действительно очень незауряден, необычен, смел и талантлив.

Жанр? Сейчас попробую сформулировать: детективно-приключенческая, социально-психологическая, музыкально-поэтическая мелодрама с элементами документальной публицистики, мистики и юмористики.

Не уверен, что все перечислил. Дыхания не хватило. От обилия жанровых примет.

Еще труднее в коротком тексте ответить на вопрос, о чем эта картина, о ком она.

Здесь «мафиози» отечественного «покроя» по фамилии Крымов, хозяин жизни образца 70-х годов вершит свои мрачные дела, на досуге предаваясь любви, развлечениям и чтению «Грани веков» Эйдельмана, откуда черпает, видимо, опыт кровавых исторических авантюр. Здесь ретивые охранители закона сажают в кутузку юного солиста рок-группы по прозвищу Бананан за то лишь, что в ухе у него серьга. Здесь на фоне сказочных пейзажей зимней Ялты постепенно прозревает любовница «мафиози», луноликая красавица Алика, ощутившая фальшь, пустоту и бездуховность своего могущественного покровителя в сравнении с естественностью, духовной раскрепощенностью Бананана. Здесь много событий и страшных, почти ирреальных, и трогательных, и смешных. И все же не столько сюжетные перипетии, ответвления и интриги примагничивают к экрану.

Эта зрелищная, эпатирующая строгие вкусы картина, по форме напоминающая киноколлаж или видеоклип, пытается ответить на вопрос о месте молодежной массовой рок-культуры в борьбе за перестройку. Да-да, как ни странно, непривычно это звучит, но и те мальчики, что в середине 60-х организовывали бит-квартеты, и последовавшие за ними наиболее талантливые рок-группы 70-х и начала 80-х всем комплексом выразительных средств, в том числе и неслыханными децибелами расшатывали циркулярную нормативность дозволенных культурных мероприятий. Они оттягивали на себя миллионные массы молодежи, ощутившей неприкаянность, отчужденность в мире строго дозированной правды, духоподъемно-фальшивой песенной романтики и политической трескотни. Та молодежная контркультура, которую мы увидим и услышим в фильме, была по природе своей оппозиционна застою.

«Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза…» —

эти строки из песни рок-группы «Кино» — пожалуй, манифест героев картины Соловьева, ключ к пониманию сути конфликта между явленным на экране временем фанфар, славословий и необузданной коррупции — и юными пасынками, париями этого времени пытавшимися с помощью рока, одежды или жаргона выломиться, вырваться из душного и скучного мира «правильных», рассудительных взрослых.

Каждому этот удивительный фильм Сергея Соловьева может принести свои открытия. Я и прежде слышал песни и рок-композиции Бориса Гребенщикова. В художественном контексте «Ассы» они раскрылись для меня полнее, я лучше ощутил красоту их загадочности и дисгармоничности. Думаю, прав режиссер картины, утверждавший в одном из интервью что «Аквариум» под руководством Гребенщикова «не просто явление подлинной культуры, но явление до конца советское, вызванное к жизни именно нашей, а никакой другой действительностью…».

Впрочем, мы отвлеклись от сюжета «Ассы», а тем временем охваченный ревностью «мафиози» приближается к скромному жилищу мальчика Бананана, чтобы напомнить, кто хозяин Алики, этого заснеженного города и этой жизни…

Просмотр

Не смотрела я «Ассу». А разбирать пластинку, не посмотрев фильма, оказалось занятием странным. Должно быть, это так же неправильно и неполно, как анализировать тексты песен отдельно от музыки, подачи и внешнего сценического ряда. Ясно, что кинопесни как-то иллюстрируют, оттеняют и дополняют сюжет, но «Асса» в нашем кинопрокате еще не появилась, а узнавать содержание у лихачей, специально сгонявших на столичную премьеру, не хочется, потому что «Асса» отчасти — мелодрама, отчасти боевик, и смотреть интересно в полном неведении о развязке фильма. Пока остается слушать пластинку «до того» и прикидывать, что там творится на экране, например, под «Чудесную страну» (группа «Браво»), и при этом наверняка ошибаться. Потому что песня настолько безликая, что вставить ее можно куда угодно. Скажем, в такой непредсказуемый эпизод, что она прозвучит парадоксально и с особым смыслом.

Рокера со стажем пластинка повергает в ностальгическое настроение. Помним магнитофонный цикл «Банановые острова» (1983). Именно оттуда взята вещичка «Мальчик Бананан», в свое время настолько покорившая Сергея Соловьева, что возник в фильме одноименный главный герой. Кто бы знал тогда, что В. Матецкого и Ю. Чернавского, авторов интересного магнитофонного эксперимента, коронует поп-музыка (одна «Лаванда» чего стоит!).

А «Козлодоев», «Мочалкин блюз»! Когда это было! (Кстати, было это году в семьдесят четвертом, на концертах, вошло в любимый народом аквариумовский «Треугольник» (1981), и еще витает слух о таинственном лонгплее «Притчи графа Диффузора», на котором еще в семидесятых будто бы запечатлены были эти дивные хиты). Теперь мы их слушаем в приличной записи и даже не через двадцать лет, как «Битлз». Уж не кончается ли пора «надцатых» магнитофонных копий сомнительного происхождения?

Есть более поздние вещи Бориса Гребенщикова: «Плоскость» («Синий альбом», 1980), «Город золотой» («Десять стрел», 1986, кстати, музыка вовсе не народная, как написано на обложке диска). «Хочу перемен» Виктора Цоя (группа «Кино») вошла в программу Ленинградского рок-фестиваля 1986 года. Монотонный речитатив «ВВС» (московская группа «Союз композиторов»)— совсем неизвестная и новая. Так что песни по прихоти сюжета «надерганы» отовсюду и, конечно, косметически подправлены. В «Мочалкином блюзе» появилась скрипка (неизвестно, кто играет), но исчезли великолепные клавиши Сергея Курехина, что на пользу «Блюзу», по-моему, не пошло. Учтем заодно, что в фильме Гребенщиков поет только в закадровых песнях.

Не мешало бы «Мелодии» выпустить этот диск с вкладышем, на котором напечатаны все исполнители да годы появления песен, что ли, как полагается в порядочном сборнике.

То, что на мелодиевском диске появились имена Гребенщикова, Цоя, Агузаровой, само по себе — не ахти какое событие, особенно после выпущенных гигантов «Аквариума», «Алисы», «Кино», «Зоопарка» и сборника Ленинградского рок-клуба. Коллекционная ценность диска? Безусловна, особенно, если предположить, что «Мелодия» возьмет и раздумает издавать рок-клубовские альбомы, даже и лучшие.

Пожалуй, что «Асса» — это больше всего сувенир, такой же, как значки и майки с лихой надписью «Асса», память о нашумевшей премьере фильма, выполненной — после восьмимесячной упорной борьбы с чинушами — по законам молодежного шоу.

И память о славном 1987-м, когда вслух задумались, «легко ли быть молодым».

С. КУКИНА.

Просмотр

11 фактов о фильме.

1. Сергей Соловьев: «Бурлила эпоха, Михаил Сергеевич Горбачев пришел к власти, но меня это нисколько не колыхало. Я искал формулу успеха для своего фильма и нашел. И когда обнаружил, закричал «Эврика!» и поставил свечку портрету Раджа Капура. Нашим людям немыслимо нравилось индийское кино. Что это такое? Прежде всего юная прелестная девушка, ждущая от жизни чего-то прекрасного и романтического. Дальше ей должен попасться пожилой латентный развратник». Таким образом, фильм, ставший символом эпохи перемен, распахнувший окно в параллельную советской пропаганде культуру и благодаря которому представители андеграунда, бывшие «под запретом», появились на большом экране, снимался по законам Болливуда, знаменитой индийской «фабрики грез»…

2. В соответствии с концепцией индийского кино Сергей Соловьев решил, что в его фильме должно быть много музыки, причем современной. Бананан не мог увлекаться советским «официозом», и тогда стали искать представителей контр-культуры. Музыкальный редактор принес целый мешок с кассетами песен современных андеграундных исполнителей. «Я стал слушать и ставить галочки. Спрашиваю редактора: кто это? Симпатичные ребята, я бы познакомился с ними. Мне говорят: так вы же одного Гребенщикова помечаете. Ну так зовите Гребенщикова, говорю». БГ в 80-х годах возглавлял списки запрещенных для выступлений музыкантов.

3. Сергей Соловьев: «Я Африке сказал, что мне нужен коллектив музыкантов, который пройдет через всю картину. Есть такой? Он сказал: да, есть, и как раз они сейчас в Москве. Приходят. Все странные, в черном. Я посмотрел на них как на членов массовки: ты — годишься, ты — не нужен»… Африка выдохнул: это же «Кино»! Я сказал: чего?! Да наплевать, кино, вино… Он: и Цой не нужен? — Да какая мне разница? Цой, Мой… Оказывается, я Цоя тоже попер». Но благодаря Сергею Бугаеву Цой получил место в картине. «Витя очень полюбил кино и ходил ко мне на занятия на «Мосфильм». Если бы Господь дал ему другую судьбу, я думаю, он сейчас занимался бы кино».

4. Исполнительница роли Алики в «Ассе» и главная героиня почти всех соловьевских фильмов — по профессии не актриса, а врач. Татьяна Друбич называет себя «актрисой по недоразумению». Юную Таню режиссер «открыл» в фильме «Сто дней после детства». Их союз стал и творческим, и брачным. Свою работу в эпохальном фильме мужа она не любит. «Мне совершенно не хочется об этом вспоминать. Я не понимала, что я там делала. Мне песни нравились, мне нравилось, что я в эту замечательную компанию попала. Компания была прекрасной: и в кадре, и за кадром», — говорит актриса. Тогда ей приходилось разрываться сразу на четыре фронта: заботы о новорожденной дочке, съемки в «Ассе», съемки у Станислава Говорухина в фильме «Десять негритят». «При этом я работала в поликлинике и боялась, что там узнают о моих съемках в кино. Главный врач ругался, что я могу пропускать приемы в поликлинике», — смеется Друбич.

5. Поначалу фильм Сергея Соловьева имел другое название — «Здравствуй, мальчик Бананан». Так называлась песня, сочиненная Юрием Чернявским и вошедшая в его известный рок-альбом «Банановые острова», который был записан в феврале 1983 года. Как же появилась «Асса»? Рассказывает Сергей Соловьев: «Пришел ко мне Африка в три часа ночи в трусах в гостиницу «Ялта» и говорит: «Хотите фильму успеха? Нечеловеческого? Немыслимого? Такого, какого даже представить не можете? Назовите фильм «Асса»! Я в ответ: «Какого успеха, Африка? Три часа ночи!» — «Назовите фильм «Асса». — твердил он. И стал говорить про ветхозаветного Ноя, который, сойдя на землю со своего ковчега, вскричал: «Асса!» Всем этим он меня утомил. «Ну не хотите так, тогда можете это название рассматривать как аббревиатуру: «Автор Соловьев Сергей Александрович». Африка ушел, я лег спать, а утром проснулся и понял, что моя картина называется «Асса».

6. Фильм снимался в Ялте, но не целиком. Эпизод на ипподроме снимали в Москве, исторические сцены — в Михайловском замке в Ленинграде, эпизод с Виктором Цоем — в Зеленом театре Нескучного сада в Москве. Вместо оплаты массовке съемочная группа организовала бесплатный концерт группы «Кино», в ходе которого и было снято исполнение песни «Мы ждем перемен». Из-за съемочной специфики Виктор Цой пел ее под фонограмму, а остальной концерт был отыгран вживую.

7. Эпизод с Виктором Цоем напрямую к фильму не относится, но он проводит черту между старым и новым, одним поколением и другим, старой эпохой и надвигающейся новой. Из интервью Сергея Соловьева: «Я присутствовал при премьере песни. Витя только что написал «Мы ждем перемен». Я сказал: «Витя, я могу дать честное слово, что у меня в картине песня будет на самом почетном месте, если вы мне дадите честное слово, что ни разу ее нигде не споете до выхода фильма». При всей раскаленной конъюнктурности этой песни Виктор дал мне слово и не пел ее до премьеры. Когда узнали, что Цой будет сниматься в Зеленом театре, собралась толпа. Всем раздали по коробку спичек. Я понял, что беды не миновать, толпа была неуправляема. И тут на сцену вышел Цой. Настала гробовая тишина. Он сказал в микрофон: «Ребята, вы присутствуете при съемках фильма «Асса». Спички вы сейчас уберете, и никто не достанет ни одной, пока вам не дадут команды». Как в пионерском лагере для умственно отсталых они все до одного человека послушались его. Вышел бы я — никто бы не среагировал. И все прошло как по нотам. Мы сияли эпизод в обстановке абсолютной дисциплины».

8. Арт-объекты «коммуникейшен тьюб» и «железный занавес», появляющиеся в фильме как предметы интерьера комнаты Бананана, имеют своего автора. Это художник Михаил Федоров-Рошаль. Интерьер квартиры, в которой обитают бандиты и в которой сотрудник КГБ получает по голове кирпичом, сняты в коммуналке, где проживал на момент съемок фильма сам Африка (на бывшей улице Войнова в Ленинграде, ныне Шпалерная). Собака, слонявшаяся по квартире, принадлежала Бугаеву и его друзьям-художникам. Обстановка комнаты Бананана была «перенесена» в фильм из реальной комнаты Сергея Бугаева.

9. При съемках убийства Бананана изначально планировалось подложить под рубашку актера небольшую деревянную дощечку. Однако сотрудники Ялтинской киностудии настояли на более надежной страховке — металлическом жилете. 20 лет спустя после выхода «Ассы» Сергей Соловьев снял «Ассу»-2. Из интервью Сергея Бугаева: «Мое воскрешение в «Ассе»-2 было придумано Соловьевым художественно и элегантно. То есть мне конкретно отрезали голову. Соловьев пригласил хирурга, который стоял спиной к камере и «резал» мне живот, «вынимая внутренние органы». В это же время он консультировал другого актера и так увлекся, что стал мне делать реальный надрез скальпелем… А я лежу как будто умер, но краем рта шепчу: «Старик, поосторожней, поосторожней!» Во время первой «Ассы», когда репетировали, как меня убивают, Соловьев говорил актерам: «Ребята, вы на репетиции потихоньку, а когда снимать начнем, посильней, посильней его кольните!»

10. Один эпизод в фильме — чистой воды импровизация актера Александра Баширова, сыгравшего фальшивого майора ВВС. Его монолог в милиции о Гагарине был придуман им на ходу, съемочная группа умирала со смеху.

11. За короткий срок «Асса» собрала феноменальную кассу: свыше 80 миллионов рублей. Из интервью Сергея Соловьева: «Когда зазвучала песня «Под небом голубым», весь зал встал, как при гимне Советского Союза, и хором подпевал Гребенщикову. От начала до конца. Потом они сели и стали смотреть дальше. Такое не забудется. Такого не было никогда до этого, и никогда не сможет повториться ни при каких обстоятельствах».