В беседе принимают участие: Сергей «Джекл» Глазатов (С), менеджер группы БОМЖ и независимый журналист, Федор Фомин (Ф) — вокалист новосибирской панк-группы ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ. Вопросы (В) задает Алексей Беликов. Далее читайте само рассказ о ПИЩЕВЫХ ОТХОДАХ Федора Фомина и басиста группы Дэна Ершова.

В.: Начнем с вопроса к Федору. Что в твоем понимании панк?

Ф.: Тяжелый монотонный трехаккордный рок-н-ролл. Никакой идеи мы не вкладываем, идея была чисто музыкальная.

B.: Сергей, а с чего БОМЖ начинался?..

C.: Я не могу «говорить за музыкантов», я никогда ни на чем не играл. Я занимаюсь вопросами социально-культурного явления. Западные группы задали канон — СЕКС ПИСТОЛЗ, ДЭД КЕННЕДИЗ, ЭКСПЛОУТЕД, можно назвать еще ряд других. Действительно, это тяжелый трехаккордный рок-н-ролл. Если кто-то у нас пробует заниматься тем же самым, то понятно — ни на какие музыкальные открытия он не может претендовать. Остается другой план — чисто внутренний: чего человек хочет этим добиться,- что изменить внутри или вне себя. В моем понимании панк-рок в нашей стране — это чисто деструктивная тенденция, тенденция к саморазрушению, чистый суицид. А в проекции во вне — некая темная тяжелая энергия, которая выплескивается со сцены.

Ф.: Я разделяю панк-личность и человека, который играет панк-рок. Можно быть панком в душе — то, что мы привыкли считать панком: на все наплевать, вены режет, живет скотски — выродок такой. А можно играть панк-рок, как группа РАМОНЗ, например. Они играют панк-рок, и тем не менее, они живы, здоровы, упитаны. И играют очень даже приятно. У нас аналог — группы типа новосибирских ПУТТИ. Я считаю, понятия должны различаться.

В.: Давайте коснемся Егора Летова как одного из самых ярких представителей панка, тем более, что сейчас, кажется, все его любят безумно. Существует несколько мнений (см. «ЭНск» №10): анархист, скоморох, мистик. Чем, по вашему, является его творчество — анархией, скоморошеством или мистицизмом?

Ф.: Творчество Летова — это творчество анархиста, который сам себя сделал таковым. Скоморох — это веселье. У Летова веселья нет — все песни про ненависть, смерть, самоуничтожение. Я также не знаю, что у Летова мистического. У Коли Рок-н-ролла действительно есть что- то мистическое, психоделия некая.

С.: Давайте посмотрим. Первый план — анархия. Анархия — это прежде всего явление политическое, к художественному творчеству этот термин едва ли применим. А что касается того, что любой рок-музыкант внутренне против устоев любого общества, независимо от социального строя — это вне всяких сомнений. И тут и Летов, и Федор — они все одинаковы, все анархисты, но не в политическом плане. Второе — скоморошество. Достаточно вспомнить скомороха в фильме Тарковского «Андрей Рублев», чтобы понять: скоморох не простой образ и не все там делается для веселья. Это глубокий архетип сознания. У Егора Летова в отдельных композициях что-то от скомороха есть, но я бы не стал утверждать это категорически. Третье — мистицизм. Все мистические учения учат обращаться с энергией. Рок-музыка — это энергетическая вещь. Рок-музыкант — проводник энергии людям, любой музыкант, не только Летов. Рок отличается от любой другой музыки именно тем, что проводит энергию. В этом смысле я готов согласиться с присутствием мистики в творчестве Летова.

В.: Кажется, что говоря об анархии, применительно к панку, имеется в виду не политическая концепция, а некая совершенная внутренняя свобода, стремление освободиться от устоев. Вряд ли это можно назвать анархией, здесь нужен другой термин.

С.: Если воспринимать анархию как политическую концепцию и добиваться устранения государства, то в нашей стране это приведет к тому, что Егор Летов будет первым повешенным. Государство, которое он поносит, в конечном итоге, защищает его. Если ему дали пару щелчков — довольно больно, что такое наше государство все знают, то, видимо, для того, чтобы он понимал, что может быть в другом варианте.

B.: Насколько вообще форма панк-рока характерна для русского архетипа?

C.: Существует мнение, что для русского архетипа характерна баллада — Высоцкий, Галич, Башлачев, Демин из Владивостока, Юра Наумов. А электронный рок этому архетипу не соответствует. Есть точка зрения, что рок-музыка — возвращение к первобытным структурам сознания, на нашу общую духовную прародину. Я оба эти взгляда не отметаю, для меня это открытый вопрос.

Ф.: Рок для русского человека совершенно инородное явление. Я играю панк, потому что я его много слушал, мне эта музыка просто нравится. Может, если я попаду на чужбину, я панк вообще не буду слушать и играть — у меня будет потребность в русских песнях.

С.: В моем понимании то, что называется панком — это не социальное или музыкальное явление, а явление экзистенциальное.

В.: Музыкальные формы все время меняются. Ваша прогнозы на будущее панк-рока?

Ф.: Я буду играть, пока не надоест, даже для самого себя…

B.: Являешься ли ты музыкантом в таком случае? Не верю, что ты сможешь играть панк только для себя, когда тебя никто не будет слушать. Творческому человеку нужен выход, выход энергии.

C.: Более того, все «левые» — это всегда немного провокаторы. Панк должен стремиться к расширению своей аудитории, к тому, чтобы существовали разные поведенческие реакции: от фетишизации — какой Федор, например, великий! — к прямым актам насилия — «мы его сейчас!».

Ф.: У нас есть узкий круг поклонников, мне хватает. Вообще людей, слушающих такую музыку, практически нет. У Летова поклонников много, но Летов выходит за рамки панк-рока. Да и песни записаны (по канонам панк-рока) не очень хорошо: голос на первом плане как-будто у бардов, барабанов вообще не слышно. Я знаю, что музыку, которую мы играем, мы играем хорошо. Что касается текстов — может, у ГО они лучше, но я такие тексты писать не стал бы, смешно писать о том, что можно прочитать в газетах.

B.: Сейчас Летов очень популярен. Ваши взгляды на будущее этой популярности?

C.: Возможны два варианта — я не исключаю ни один. Первый. Истэблишмент, который заправляет музыкальными делами, мафиозно-коммунистические структуры, потихоньку втянут Летова в свою сферу; тогда и говорить нечего, это будет духовный зомби. Второй вариант. Он уйдет в подполье, может быть, вот как Федя будет играть только для своих, но играть не перестанет я любом случае — у него больше ничего нет. Но я не чувствую внутри него иммунитета, чтобы не пойти по первому пути.

B.: Насколько противоречия прослеживаются в целом в явлении? Что касается Егора — все на поверхности, всякий может сказать: да, есть противоречие между идеей и формой. Судя по зарубежным публикациям, появляются панк-группы (они сами себя так именуют), которые борются с тем, что у нас считается обязательными элементами панка.

Ф.: Это просто поиски врага.

C.: Это, наверное, случай второго уровня отрицания, это отщепенцы второго уровня. Они выступают против уже канонизированной модели поведения — надо колоться, пить, разрушать — и провозглашают другие цели.

Ф.: И так до бесконечности. Поэтому я хочу привязать вce к музыке, а не к борьбе какой-либо. От панк-рока, как социального явления, перейти к музыке. Музыка есть музыка.

С.: Я рискну сделать некий футорологический прогноз. Лет через 20-у нас будет мощный бунт против ценностей, которые у нас сейчас укореняются, против «буржуазных» ценностей. Тогдашние подростки поднимут бунт против этого. Будет расцвет контр-культуры, основанной на отрицании будущих (для нас — будущих) ценностей — свободного предпринимательства. При этом через 20 лет молодые не будут играть рок, возникнет некая новая контр-культура, новое искусство и это произойдет именно в России.

14.08.91 г.
Новосибирск.

Рисунки PASTNIEKU (Латвия).

ПРОСМОТР

Впрочем, этим сейчас никого не удивишь. Уровень групп, объединенных клубом по-своему высок, и прошедший здесь фестиваль стал тому подтверждением. Да-да, в Новосибирске прошел первый в его истории рок-фестиваль с участием гостей.

Разумеется, не обошлось без хеви-металл, но он в сибирских условиях выглядел каким-то «алюминиевым» что ли. Естественный лидер — группа ГОРОД — добивался успеха не столько качеством исполняемого «металлического» материала, сколько стилизованным имеджем и внешними приемами. Но публике это нравилось, ГОРОД принимался «на ура».

Неожиданности сибирского рока связаны не с металлом. И даже не с веселыми шоу, предложенными группой СТРАХОВОЙ ПОЛИС, напоминающей ленинградский СЕКРЕТ. Сюрпризы фестиваля в панк-роке.

Стилистика появляющихся сейчас у нас панк-групп, несмотря на название и атрибутику, далеко не всегда адекватна сути и содержанию панка зарубежного. Слишком уж расходятся наши оценки и условия жизни. А ведь именно они определяют содержательные особенности конкретных направлений в роке. Более того, даже в разных регионах кашей страны модификации тех или иных проявлений рок-культуры могут существенно разниться.

Тем неожиданнее было встретить в Новосибирске ансамбль во многом напоминающий таллинский коллектив ИМКЕ — по музыкальному подходу, вокальной манере и, в чем-то, по особенностям поведения на сцене. Что касается текстов, то они выглядели «круче» и в них проскальзывал весьма чувствительный интеллектуализм. Речь идет о группе БОМЖ, генетические корни которой теряются в научных лабиринтах новосибирского Академгородка.

БОМЖ оказался не единственным в своем роде. Его линию продолжил ПУТТИ, свидетельствовавший о том, что мы имеем дело с целой школой сибирского панка. ПУТТИ не столько аппелировал к интеллектуальным ассоциациям скандального плана, сколько демонстрировал образцы боевой раскраски вождей отмеченного движения.

Для полноты картины остается добавить, что одна из «гостевых» групп — омская ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА — прекрасно уложилась в предложенный контекст, расширив географические рамки. Оказывается подобные чудеса можно встретить не только в Новосибирске…

Откуда все это взялось — тема отдельного разговора, хотя у меня есть свои соображения на этот счет. Отмечу лишь, что сама музыкальная основа здесь весьма условная, тексты проговариваются речитативом. Радикализм содержания этих текстов и поведение на сцене на грани вызывающего — такое вряд ли кто назовет приятным. Хотя, только ли диструктивен данный радикализм — это еще вопрос. У групп есть, судя по всему, своя вполне заметная и преданная аудитория.

Не хотелось бы, чтобы подумалось, будто новосибирский рок-клуб монополизирован панками. Из пятнадцати участвовавших в фестивале местных групп это направление представляли только две. Просто они относились к разряду явлений, производящих сильное впечатление.

Были сюрпризы и иного рода. Самобытная группа КАЛИНОВ МОСТ представляла собой единый сплав, составляющие компоненты которого: вселенское единство славного братства хиппи (в его гуманистической ипостаси), славянофильство, замешанное на язычестве и, наконец, сибирский характер с его такими прекрасными чертами, как гордость и бескомпромиссность.

Все без исключения участники фестиваля с той или иной силой убежденности и искренности излагали свою позицию, находили соответствующие музыкальные формы, но им не хватило внимания к телезрителю, энергии для овладения залом. У новосибирского рока относительно недолгая история, некоторые группы давали всего лишь второй или третий официальный концерт в своей жизни.