«Вместо полемики о группе «Ласковый май» лучше бы напечатали материал об отличных группах, которые очень популярны, например, «ГО»…»

Из письма Илюши Шурова в клуб «Квинта»

Широкая известность в узких кругах группы «Гражданская Оборона» поднимает ее поклонников в атаку, на штурм «Квинты» испытанными приемами эпистолярного жанра. Неумело составленные «обращения удивленных родителей», сетующих на молчание «Молодежки» по поводу «ГО», написанные явно левой рукой конспиративные послания мифических илюш и шур не могут не вызывать в отзывчивых душах сочувствия и полнейшего понимания… Постараемся же пролить свет на явление, именуемое «ГО» и вызывающее разноречивые толки на протяжении семи лет своего существования.

В республиканских масс-медиа первые упоминания о группе «Гражданская Оборона» появляются с 1987 года, когда свое высочайшее внимание обратил на нее эстонский социолог Николай Мейнерт. Однако дождаться полного ответа на поставленный тогда вопрос автора: «Только ли деструктивен данный радикализм?» — так и не пришлось. В самом вопросе содержалась, на мой взгляд, исключительно корректная формулировка сложной проблемы адекватной оценки смысла и формы, присущих творчеству группы и ее лидера Игоря (Егора) Летова. Дать такую оценку действительно непросто, а пора бы. Ведь как только записи некоей фирмы «ГрОб Рекордз» просочились из-за Уральского хребта на европейские просторы, «вполне заметная и преданная аудитория» (по Мейнерту) начала мало-помалу разрастаться. Но, несмотря на это, в силу определенных причин, спрос на информацию о «ГО» до сих пор, как видим, превышает предложение. Группа до сих пор не появляется на экранах ТВ, не звучит по радио, не представлена в официальной прессе. Ничего удивительного в этом нет.

Легализация советского рока носила определенно селективный характер, эстетика панк-рока как ультрарадикального жанра не признана редакторами центральных молодежных программ, но это уже их проблемы. У нас в республике отношение к панк-року более терпимое, можно сказать либеральное, представлен же он, увы, только эстонскими коллективами. Поэтому дефицит существует именно на русский панк-рок, да и то лишь у некоторой части русскоязычной аудитории, а следовательно, оправдан и интерес к омской «Гражданской Обороне». Правда ее первый состав, собранный в 1982 году носил другое, еще более интригующее название «ПОСЕВ».

Не имея никакого отношения к известной зарубежной организации, издающей журнал под одноименным названием, группа в течение первого года успела записать ряд магнитофонных альбомов, которые теперь в частных фонотеках встречаются крайне редко. Среди них такие, как «Музыка любви», «Дождь в казарме» и другие представляют своего рода панк-исторические раритеты.

Затем в конце 1984 года состав группы меняется, и тогда же она переименовывается в «Гражданскую Оборону», продолжая разрабатывать линию чистого бескомпромиссного сибирского панка, представленного в альбомах этого периода: «Поганая молодежь» и «Оптимизм». Но уже через год деятельность группы внезапно приостанавливается. Подробнее о природе «подполья» можно будет прочитать в начале 1990 года в № 3 дайджеста «333», где запланировано обстоятельное интервью Н. Мейнерта с Егором Летовым. Отметим, что за весь 1986 год Е. Летову удалось записать лишь акустический сольник «Красный альбом».

Возрождение группы относится к весне 1987 года, и началось оно с ее самовольного приезда на первый новосибирский рок-фестиваль. Выступление состоялось лишь по случайному стечению обстоятельств: местный обком комсомола, поставив под сомнение «благонадежность», отказал в последний момент в участии «Звукам МУ» из Москвы и «Аукциону» из Ленинграда. Тогда-то и произошло аварийное всплытие «ГО» благодаря «дыре», образовавшейся в программе фестиваля. Пока организаторы оправлялись от нервно-аллергического шока, группа успела отыграть целых 25 минут. Этого вполне хватило, чтобы слух о ней мгновенно разнесся «по всей Руси великой», а также достиг пределов Эстляндии. Однако не желание славы, а неожиданный сильный энергетический контакт с аудиторией явился источником последующего вдохновения участников группы и самого Егора. Так что за два месяца он записал сразу 5 сольных альбомов: «Красный альбом» (в электричестве), «Мышеловку» (материал 86—87 гг.), «Хорошо?!», «Тоталитаризм» и «Некрофилию». Этим летом прошли интенсивные гастрольные поездки, продолжавшиеся до поздней осени. Зимой были записаны: «Так закалялась сталь», «Все идет по плану» и «Боевой стимул». Одновременно Егор Летов продюсирует ряд групп, например, «Великие Октябри», «Коммунизм» и другие. Словом, весь 1988 год проходит в активной студийной и концертной работе. «ГО» выступает на втором новосибирском фестивале — в апреле, на тюменском фестивале альтернативной и леворадикальной музыки — в июне, на вильнюсском фестивале — в сентябре и на московском фестивале «Сырок» — в декабре. В этом же году Егор Летов выступает одним из инициаторов и основателей всесибирского панк-клуба, выпускает альбомы: «Здорово и вечно» и «Армагеддон-Попс». Этим заканчивается омско-новосибирский период в жизни «ГО». За ним следует так называемый ленинградский период, достаточной информацией о котором мы пока не располагаем, за исключением данных о выходе в 1989 году альбома «Русское поле экспериментов».

Из названий альбомов может возникнуть подозрение, что творчество «ГО» не лишено «дурной конъюнктурности» в смысле широко распространенного теперь увлечения эрзац- социальностью. ЦТВ и ЛТВ никак не отказываются от демонстрации плеяды излеянных ими «звезд» типа рок-радетелей мыльной гласности и колбасной демократии. Тенденциозность «Гражданской Обороны» совсем иного рода, и понять ее специфику можно лишь из анализа личностного мировосприятия ее участников. В частности, определенное влияние оказала на них статья Гессе «Братья Карамазовы и закат Европы», где идет речь о разделении человечества на «нелюдей» (поборников «своеволия», не
боящихся даже смерти) и на всех остальных. Философские вопросы бытия — небытия, жизни — смерти находятся в центре внимания группы и ее лидера, который полагает, что наша многосложная история не дает однозначного ответа на вопрос, кто же обречен на выживание: «нелюди» либо — наоборот. Отсюда понятно, что миросозерцание обусловливается болезненным поиском глубинных смыслов нашего бытия, в котором, по мнению Летова, ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС живут только дети, остальные живут в прошлом или в будущем. Именно поэтому он и полагает, что человек, даже будучи обреченным на полнейший провал, должен оставаться верным самому себе своей собственной природе. Как оставался, добавим, верен себе, к примеру, Джордано Бруно хотя, при желании, это можно считать «юношеским максимализмом». Иными словами, речь здесь идет прежде всего ответственности человека перед самим собой.

Другим абсолютом своей системы ценностей E. Летов признает терпение (в духе экзистенциализма): человек все сознает, но все же живет и действует, причем с полной самоотдачей. Поэтому, кстати, я полагаю, что глубоким заблуждением было бы считать Е. Летова трубадуром суицида. Так же неоднозначно звучит у него и тема некрофилии. Как истинный художник пропуская эти мрачные темы через свою собственную субъективность, автор в гротесковой форме отображает ненормальность этих трагических ситуаций и тем самым порождает у слушателей отвращение к ним и страстный протест. При этом, рискуя быть непонятым, он обращается к глубинам нашего подсознания, чтобы вернее вызвать эту негативную реакцию, в частности, и на современные варианты идолопоклонства.

Вообще говоря, приемы инвективы — резких выпадов, оскорблений и нередкой площадной брани — одна из характерных особенностей эстетики панка. Это может нам нравиться или не нравиться, то таковы законы жанра. У «ГО» это жанровое своеобразие умышленно гипертрофировано, шокирует, способно породить неприязнь даже у не слишком рьяных приверженцев чистоты языка.

Допускаю, что некоторых в «ГО» привлекает именно эта самая инвектива в чистом виде, поскольку не развита способность воспринять стоящие за ней более сложные образы, идеи и отношения к действительности. Еще хуже, когда отмеченные приемы наталкиваются на стереотипы восприятия и создают психологические барьеры, препятствующие осмыслению содержания произведения, например, теми, кто по роду своих профессиональных обязанностей призван определять общественный статус того или иного явления культуры. Но для тех, кто способен сегодня компетентно судить о ситуации, сложившейся в современном авангардном искусстве, шокирующие приемы Егора Летова не мешают признавать его авторитет и считать фигурой № 1 в этом жанре рок-музыки. А потому феномен «ГО» заслуживает дальнейшего серьезного обсуждения с выяснением всех причин, породивших особенности его откровенного эпатажа. Наряду с этим желателен подробный анализ парадоксов логики «человека из подполья» конца XX столетия, его мучительно рефлексирующей природы, осуществляющей свою сверхзадачу — прорыв к подлинно человеческим ценностям.

Михаил ЛИТВИНОВ.

Просмотр

«Инструкция по выживанию».

Совершенно безумный альбом. Егор Летов известен как весьма импульсивный гражданин, но такого я не ожидал. Живо представляю себе, как во время исполнения этих песен он непрерывно плюется кровью и наматывает на руку собственные кишки. Запись традиционно, по-панковски, грязная — можно и лучше, но не принято. Тексты за гранью фола, панкухи хватит по уши любому фану.

Просмотр

3. Забавная новость о Егоре Летове и «ГО»: «Сибирская газета» поместила известную фотографию Егора, там где он выглядывает из-за колючей проволоки, в качестве иллюстрации к статье о проблемах еврейского меньшинства в России. Читатели недоумевают, хотя пора бы привыкнуть к неряшливости и торопливости наших газет. Кстати, «Гражданская оборона» — одна из несуществующих групп, попавших в наш список: сам Егор утверждает, что под этим названием больше выступать не будет.

Просмотр

«Гражданская оборона» и «Коррозия металла» — довольно популярные среди подростков рок-группы. Более того — «Коррозию» можно смело считать самой известной хэвиметаллической группой в стране, а «Оборону» — самой известной в среде провинциального андеграунда. Это объективные факты. Неопровержимым фактом стало и то, что оба названия сегодня все более ассоциируются с обыкновенным русским фашизмом.

ЕСЛИ БЫТЬ точным, «Оборона» не коллектив, а проект одного человека, Егора Летова, вот уже десяток лет наводняющего домодельными магнитоальбомами всю Россию. Магнитиздат — дело нехитрое, а продуктивности нашего Егора, кажется, нет пределов, и он давно уже стал по-настоящему культовой фигурой среди всех нечесаных и неучтенных анархистов-панков и просто маргинальных тусовщиков от 13 до 20 лет на бескрайних просторах от Балтики до Курил. Летов, каким мы его знаем в течение последних десяти лет, не вступал в контакты с «истеблишментом», бескомпромиссно опираясь на каноны подпольного существования, оставаясь этаким экзистенциалистом-одиночкой, что и обозначило поэтику и смысл большинства неухоженных и шероховатых, богато снабженных цензурной и нецензурной бранью текстов его песен. Лишь в последнее время он дал согласие на выпуск серии своих пластинок.

Другое дело — «Коррозия металла». Имея ярко выраженного лидера, господина Троицкого по кличке «Паук», «КМ» всегда была сплоченным, организованным коллективом, в который входили, помимо музыкантов и менеджеров, еще и звукооператоры, шоу-группа (несколько полноватых голых баб) и целая «индустрия» производства пластинок, значков, организации гастролей и акций: «Паук» сознательно держит курс на воспроизведение «западной модели» шоу-бизнеса, включающее функционирование фэн-клуба, тщательную подготовку к концертам и фестивалям с продуманным (обычно провокационным) сценарием и извлечением посильной денежной прибыли. Уж не знаю, как у них обстоит дело с прибылью, но популярность у группы бешеная: на концертах, как правило, зал битком, да и поклонники у них настоящие, преданные, расклеивающие афиши и помогающие распространять билеты «за идею».

С интересными, четко оформленными идеями до поры до времени было бедновато, но вот новые времена подбрасывают новых, идеологически нагруженных, друзей: г-на Проханова, а теперь, видимо, и г-на Жириновского, и уж теперь-то за идеей дело не постоит.

Братание с Жириновским в клубе «Секстон» (тогда в интервью он назвал обе группы своими любимыми), статья Летова в «Дне» и его заседание в одном президиуме с Прохановым, публичное признание Троицкого в симпатиях к Баркашову, и так далее, и так далее: взаимная любовь и дружба быстро перешли из этапа эпатирующих публику заявлений в стадию кропотливой повседневной работы.

Вопреки разному подходу к шоу-бизнесу, у «Коррозии металла» и «Гражданской обороны» есть много общего (и не только общие партайгеноссе).

СКАЖЕМ, ОБЩЕЕ прошлое. Я их ровесник. Думаю, что понимаю, как своей шкурой и юным мозгом, своим сердцем и нервами, болезненно и не без последствий переживали они неизлечимую шизофрению школьно-пионерских лет. Рок-н-ролл был тотальным убежищем. Сегодня мы убеждаемся, что, вполне по Гайдару, каждый воспринимал рок-счастье по-своему, но все хотели в какие-нибудь, (хоть бы и метафизические) дальние страны, максимально удаленные от сумасшедшего дома, огражденного границами СССР.

Самыми радикальными рецептами внутри поваренной книги рок-н-ролла были не благородные протесты Леннона и Дилана. Но яркие и безотказно провоцирующие формулы панк-рока и хэви-металла.

Летов выбрал панк. Троицкий — металл. Они сразу стали радикалами — кто-то в Москве, кто-то в Омске… К тому моменту, когда они смогли издавать хоть чуть-чуть осмысленные звуки, по стране покатилась перестройка. Первые скандалы, связанные с «Гражданской обороной» и «Коррозией металла», приходятся именно на то время. Скандалы были, в общем, тривиальные, уже описанные в летописи рока, связанные с несанкционированным творчеством, а также со сломанными креслами и разбитыми окнами. Считалось, что эти мелкие разрушения соцсобственности — суть накладные расходы на порыв к свободе. В создании их, несомненно, харизматического образа очень важную роль сыграла милиция, зверски избивавшая поклонников «ГО», равно как и фанатов «КМ», да и самих музыкантов. Более того, свою неумытую руку приложил и пресловутый КГБ, проводивший «оперативные мероприятия» с восемнадцати—двадцатилетними «врагами народа» на том же серьезе, как и с артистом Жженовым в «Судьбе резидента». Жженов в эту игру играл, а Летов с Троицким отказались — и тем заработали сегодняшний, достаточно серьезный, авторитет.

Так создавались лидеры тогдашней «духовной оппозиции», и мало кого по-настоящему интересовало, что стоит за всесокрушающей «новой волной», а сегодня она вполне могла бы выдержать нешуточную правовую экспертизу на предмет обладания авторскими жириновско-анпиловскими правами на уличный булыжник и легкие пехотные сапоги.

В музыкальном же смысле тема «Коррозии» и «Обороны» настолько же чревата, как обсуждение кирпича, падающего на голову мифическому обывателю. О музыке этих ребят лучше промолчать.

ЗАТО МОЖНО ВЫКЛЮЧИТЬ звук и посмотреть на изображение. Худое, бледное, почти подростковое лицо с инфантильной бородкой иисусика. Бесцветные глаза. Длинные, спутанные, грязные волосы. В жизни — неожиданно негромкий голос, скованные манеры, сбивчивая, неправильная речь. На сцене же — громы и молнии, лихорадочная шаманская тряска, имитирующая экстаз.

По странному совпадению вышеприведенное описание в равной степени соответствует обоим.

Кстати, о психологии: то, что на Западе со времен Бакунина было этакой леденящей нервы интеллектуальной игрой (с исключениями в виде красных бригад), в России уже в который раз оказалось буквальным воплощением всех сиюминутных болезненных комплексов безвольной и ущербной натуры русского подростка, ущемленного несправедливостью и жестокостью пресловутой «среды».

Спешу, однако, предупредить об одной ошибке, которую уже успели совершить некоторые политические журналисты. Когда всю масс-медиа облетело известие о скандале в ДК им. Горького в Москве (с участием Дугина, Проханова, Летова и ОМОНа, кроваво избившего панков, которые пришли на эту компанию посмотреть), некоторые комментаторы поспешили с обобщениями о судьбах русского рок-н-ролла вообще.

Напомню, что одной из главных песен русского рока всегда была обличительная «Твой папа — фашист», и антифашистский пафос всегда был в рок-н-ролльных кругах не меньшим, чем антикоммунистический. Как бы ни были влиятельны среди наивных фанатов наши неорадикалы, они все-таки — исключение, хотя исключение, несомненно, зловещее, даже в случае, если кто-то из них «кокетничает», «заигрывает» или просто балуется чумными палочками. Замечу, что до последнего времени они, несмотря на все свои высказывания и симпатии, отнюдь не чувствовали себя в изоляции — на уровне выпивки или совместных выступлений: с «Коррозией» подруживал вполне порядочный и достаточно глубокий человек Костя Кинчев, Егора же Летова приветствовали многие и многие молодые интеллектуалы как нового барда российской жизни.

Что будет сегодня, когда инфекция приобретает все более ощутимые злокачественные формы?

Олег ПШЕНИЧНЫЙ.

В то время как Макаревич и др. получают награды из правительственных рук, все поколение, чье половое созревание совпало с очередной русской смутой, невероятной нищетой и брошенностью молодежи, получило в лице Летова и Троицкого сильные кристаллические элементы для выброса темной агрессивной энергии. Те, кому хочется песен, пойдут слушать Шевчука с Гребенщиковым. Кто любит потанцевать, отправятся на дискотеку с Богданом Титомиром. Кто мечтает побузить и активно выразить свой тотальный протест, попадает в объектив героев статьи.

ПРО ДУРАЧКА

Ходит дурачок по лесу
Ищет дурачок глупее себя

Идет Смерти, по улице, несет блины на блюдце
Кому вынется — тому сбудется
Тронет за плечо, поцелует горячо
Полетят копейки из-за пазухи долой
Зубчатые колеса завертелись в башке
В промокшей башке под бронебойным дождем
Закипела ртуть, запахнулся кулак —
Да только если крест на грудь, то на последний глаз — пятак
Моя мертвая мамка вчера ко мне пришла
Все грозила кулаком, называла дураком
Предрассветный комар опустился в мой пожар
И захлебнулся кровью из моего виска

Ходит дурачок по миру
Ищет дурачок глупее себя

А сегодня я воздушных шариков купил
Полечу на них над расчудесной страной
Буду пух глотать, буду в землю нырять
И на все вопросы отвечать: «ВСЕГДА ЖИВОЙ!»

Ходит дурачок по небу
Ищет дурачок глупее себя

Светило солнышко и ночью и днем
Не бывает атеистов в окопах под огнем
Добежит слепой, победит ничтожный
Такое вам и не снилось

Ходит дурачок по лесу
Ищет дурачок глупее себя

Егор ЛЕТОВ.

Просмотр

Егор Летов дает первое интервью за последние три года.

К Егору Летову и его знаменитой панк-группе «Гражданская оборона» молодежь относится по-разному. Одни восхищаются тем, что он делает, другие совершенно не воспринимают его творчество, но узнать побольше о Летове хотят и те, и другие. Отчет о московском концерте «Гражданской обороны», который должен был состояться 19 декабря в небольшом ДК имени Горького, похож на сводку военных действий (см. «КП» от 21.12). Перевернутые машины, потасовки, разбитые стекла в ДК, в срочном порядке вызванный ОМОН.

Но все это было потом, пока же, за два часа до концерта, еще ничего не предвещает грядущего побоища. Я не узнал Летова — это на сцене он заводится и выбрасывает в зал огромную энергию, а в гримерке Егор скромный, добрый, интеллигентный молодой человек, похожий на вечного студента.

— Егор, твоя «Гражданская оборона» существует почти десять лет, достигнув невероятной популярности, почему о тебе ничего не пишут? Ты не желаешь беседовать с корреспондентами или тебя не желают печатать?

— Пожалуй, главная причина — в нежелании прессы признавать сам факт существования «ГО». Мы записываем альбомы, выпускаем большим тиражом пластинки, которые мгновенно раскупаются. Мне понятно, почему это происходит,— та сила, которая движет нами, опасна «дисциплинарно-санаторному режиму».

— Как часто «ГО» дает концерты?

— Последний прошел в Таллинне в апреле 1990 года.

— С чем же связан этот почти трехлетний перерыв?

— Обстановка вокруг концертов «ГО» стала носить истерически-маниакальный характер. В Воронеже мы выступали на стадионе — после первой же песни началась массовая драка. Люди становятся похожими на гальванических зомби, ибо они не умеют, либо не способны использовать энергию, которую они получают в позитивном, творческом ключе.

— Что же ты хочешь от публики, неужели желаешь видеть свою аудиторию чинно рассевшейся, как на концерте классической музыки?

— Я хочу видеть на концертах таких же слушателей, как мы сами. Пусть люди с помощью той энергии, которая приходит к ним, по-другому посмотрят на мир, пусть они почувствуют себя вечно живыми, огненно-живыми, смогут контролировать себя и постараются трансформировать эту энергию в творчество.

— Сегодня вы согласились выступить на вечере газеты «День», тебе близки патриотические идеи или это подтверждает слова твоей песни «при любом гос. строе я — партизан, при любом режиме я — анархист»?

— Раньше я называл свой идеал «анархией», сейчас думаю, что его лучше всего назвать «коммунизмом». Еще в 1988 году на фестивале в Новосибирске мы заявили со сцены о том, что мы — настоящие коммунисты, которых, к сожалению, мало. Демократами мы не были никогда.

— Долгие годы у вас выходили только магнитоальбомы — и вдруг па прилавках магазинов стали появляться пластинки «ГО»? Студия Гроб — твоя собственность?

— Пишемся мы у меня дома. Можно назвать его и студией, но это скорее репетиционная точка с аппаратурой.

— Однако диски «ГО» записаны достаточно профессионально…

— Тем не менее все альбомы пишутся в моем доме на два магнитофона «Олимп».

— На какие деньги ты сейчас живешь?

— Только на доходы от пластинок. Пишу стихи, думаю, сочиняю. Есть идея снять полнометражный художественный фильм.

— Егор, но ты же сегодня один из немногих рок-музыкантов, если уже не единственный, который может без проблем собрать на своем концерте полный Дворец спорта в Москве или другом крупном городе. Не хочешь использовать благоприятный момент для повышения своего материального положения?

— Предложения такие были, причем речь шла об огромных гонорарных суммах. Но деньги мне не нужны, живу я скромно, и на жизнь пока хватает. Все деньги трачу на пластинки и компакт-диски.

— Почему бы тогда не издать книгу стихов и текстов, по-моему, такой сборник был бы выгоден и тебе, и издателям?

— Такой сборник уже практически готов к выходу в московском издательстве «Автограф». В книжке, страниц на триста, практически все стихи Янки Дягилевой, Кузьмы Рябинова и мои — последнего периода. У меня именно стихи, песен очень мало.

— Ты очень хорошо знал Янку. Газеты, в том числе и наша, писали о ее нелепой смерти, а что же с ней произошло на самом деле?

— Наша небольшая компания представляет собой как бы маленькую коммуну, сплоченный боевой взвод. Нас мало, но все мы братья и сестры. В последнее время многие погибли по различным причинам. Все мы живем по определенным законам. Рок — трамплин, самая настоящая война, и те, кто вступил на этот путь, уже не могут вернуться назад. Обратной дороги для нас нет — каждый следующий шаг может быть только вперед. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать. Либо человек идет вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками.

Добровольно ушел из жизни наш гитарист Дмитрий Селиванов, то же произошло и с Янкой. Когда кончаются патроны, последний нужно оставлять себе. В какой-то момент Янка не смогла идти дальше — не хватило сил, и она сознательно ушла из жизни. Мы с ней разговаривали на эту тему, осталась предсмертная записка, последние стихи…

Всех нас ждет то же самое, поэтому я не воспринимаю смерть людей из нашего круга трагически, это естественный и мужественный подход.

— Хорошо ли ты знал Александра Башлачева?

— К сожалению, с ним мы встречались всего один раз — на домашнем концерте в Ленинграде. Безусловно, это лучший русский рок-поэт.

— Сколько тебе лет?

— В следующем году будет тридцать.

— Ты уже видишь впереди непреодолимый барьер или еще остались запасы для творческого роста?

— Шаги вперед мне даются все трудней. Каждый раз, когда заканчиваю работу над новой песней, кажется, что она последняя и дальше идти невозможно, но каждый раз впереди находится просвет.

Мы недавно записали альбом «Сто лет одиночества». Записали в два года, в рекордно долгий для нас срок. Раньше работали над альбомом от месяца до полугода, а до этого я вообще однажды записал пять альбомов за месяц. «Сто лет одиночества», пожалуй, лучшая вещь «Гражданской обороны» и предел того, что мы сегодня смогли сделать.

— Твоя любимая музыка?

— Очень люблю музыку 60-х годов — американский «гараж» и советские песни: Мулерман, Магомаев, Ненашева, Пьеха, ранние «Поющие гитары».

— Как ты относишься к классике?

— Часто слушаю Баха и раннюю средневековую музыку.

— Как ты думаешь, можно ли говорить о кризисе русского рока или он уже давно мертв?

— Можно говорить о глубочайшем кризисе. В стране и раньше было не так много хороших команд: в Москве, считаю, лучшей командой была «ДК», в Сибири — мы, «Инструкция по выживанию» и Янка, в Ленинграде же хороших групп никогда не было.

Сегодня рок-движение кончилось, нет притока молодежи. Я не знаю ни одной современной группы, которая бы имела свое лицо. Мне присылают много кассет, я все прослушиваю, но все вторично, не энергично, а главное — ненастояще.

— Правда ли, что ты каждое лето один уходишь в горы?

— Да, но не один, а в небольшой компании. Последний раз ездили на Урал с Романом Неумоевым.

— Спасибо за интервью, но на какой незаданный вопрос тебе самому хотелось бы ответить?

— Недавно питерская газета «Смена» опубликовала большое интервью с Егором Летовым, я к нему не имею никакого отношения и ничего из напечатанного там от моего имени бреда сказать не мог. Это мое первое интервью за последние три года.

Беседовал Алексей БЕЛЫЙ.
Фото Олега КОРОЛЕВА.

Просмотр

КОРР.: — Егор, есть ли у тебя какие-то песни, о которых тебе ие хотелось бы вспоминать?

Е. ЛЕТОВ: — Да трудно даже сказать, видимо, нет все-таки. Ну, если и есть, то самые ранние, которые даже, может быть, и не записаны, — годов 82—83. Ну и то я о них сейчас вспоминаю очень хорошо, потому что это курьез: то есть я бы очень хотел, чтобы они по возможности были записаны. Мы в 1989 году осуществили запись «Посев 1982—1985» — это как раз те самые песни, которые мы никуда не включали.

КОРР.: — Согласен ли ты с бытующим мнением, что «ГО» — это Егор и плюс кто угодно?

Е. Л.: — Видимо, да, потому что группа называется не то что по лидеру, а по той идее, которую она выражает (сегодня Летов играет уже с новым составом и новым названием группы. Название, кстати, нецензурное…) Если мыслить по сути, глобально, то «ГО» или вот наша тусовка, наш Панк-клуб (имеется в виду Всесибирский Панк-клуб, организованный при участии Егора Летова в 1983 году), представляет собой одно детище. Там довольно много команд. У них может быть один гитарист или состав может между собой меняться. Дело не в этом. Просто каждая группа, которая называет себя группой, представляет некоего лидера, чьи песни она поет и чьи идеи она выражает.

КОРР.: — В интервью для «Ур лайта» ты назвал «Армагеддон попс» лучшим вашим альбомом. С течением времени что-нибудь изменилось?

Е. Л.: — Изменилось. Лучший альбом у нас «Русское поле экспериментов».

КОРР.: — Как раз вопрос по поводу этого альбома: в чем состоит суть твоих сольных проектов, так как в них в принципе отражены старые записи, но в новых аранжировках?

Е. Л.: — Что ты понимаешь под «сольными проектами»? «Русское поле экспериментов» — это электрический альбом, а не акустический. Тот акустический вариант, который ходит в Ленинграде, это вообще не альбом, это бутлег. Когда я был очень болен, я записал его у Фирсова (Сергей Фирсов — режиссер студии звукозаписи Ленинградского рок-клуба).

У меня тогда насморк был… Так что это была курьезная запись… А о сольных проектах трудно говорить — это не сборники, просто у ГО есть две ипостаси: одна электрическая, а другая — акустическая. Электрическая — это полное самовыражение, именно то, что мы доводим как идею до конца, а акустическая — это то, что приходится играть, потому что нет других возможностей. То, что играется на кухнях, — вот это акустика. И поэтому я специально записал впоследствии акустический альбом в декабре 1990 года, потому что понял, что это некая не то что данность, а просто необходимая часть того, что мы делаем.

КОРР.: — Как ты думаешь, в каком направлении будет развиваться ГО, скажем, лет через 10? Чем ты вообще будешь заниматься?

Е. Л.: — Сразу хочу сказать, что никак не планирую жизнь вообще. А судя по тому, что с нами происходит, с нашим именем сейчас — то, что нас крутят по радио без нашего ведома, судя по тому попсу, в который мы погружаемся, в котором нас буквально просто тянет, видимо, мы перестанем давать концертные выступления. Либо будем давать их очень и очень редко. Это раз. Во-вторых. Последние записи мы ие тиражируем. Мы записали осенью 1990-го альбом, судя по всему, возможно, что даже самый главный. В него вошли последние песни Селиванова, нашего гитариста, который погиб, мои Кузи Уо. Так вот этот альбом мы решили не тиражировать вообще (речь идет о цикле «Хроника пикирующего бомбардировщика»).

По сути весь наш андеграунд стал одной из частей массовой культуры, одной из граней официоза. А то, чем я сейчас занимаюсь, это… не знаю как сказать, может быть, оккультные дела. Это можно по-разному называть —мистикой или нет, просто то, чем я сейчас занимаюсь, это скорее в области религии, может, именно в области оккультных или первобытных религий. Этим летом — я просто жду весны и лета — я уезжаю в леса и возможно даже… возможно, что я не буду больше заниматься рок-музыкой вообще.

Статья любезно предоставлена сообществом Выставка — Музей «Русское Подполье. Осколки»

ПРОСМОТР

Полиция безопасности не пустила в Латвию российского музыканта, и это закончилось погромом в центре Риги.

28 сентября на российско-латвийской границе был задержан рок-певец Егор Летов, лидер группы «Гражданская Оборона».

Приглашение выступить в Риге Егор Летов получил еще в августе. Выступление должно было состояться в клубе «Драудзиба». Учредителем концерта выступила национал-большевистская организация «Победа», призывающая к восстановлению советской власти в Латвии.

Без проблем оформив въездную визу в латвийском посольстве в Москве, Егор спокойно сел в поезд и поехал в прибалтийскую республику. Однако в 5 утра на погранпункте в Зилупе Летова с его менеджером задержали латвийские пограничники.

Как только это стало известно в Риге, к границе выехал депутат сейма Юрий Соколовский — необходимо было срочно разобраться в ситуации. Однако музыканта там уже не было. Позже о своей миссии депутат сообщил следующее:

— Едва пограничники узнали, что мы выехали из Риги, задержанного Летова тут же посадили в машину и увезли куда-то в неизвестном направлении.

Тем временем в Риге другой депутат сейма, Мирослав Митрофанов, устроил пресс-конференцию с участием двух представителей местных национал-большевиков. На одном из гостей была майка с серпом и молотом. И с поясняющей текстовкой: «Накоси и забей». Митрофанов потребовал объяснить, почему Летова не пустили в страну.

У здания сейма в это время собралась толпа рижских фанатов, озабоченная отсутствием кумира. Молодежь вскоре прогнали, а поведением депутата долго возмущались коллеги: «Накоси и забей? Это же пропаганда наркомании!..»

Во второй половине дня выяснилось, что приказ не пускать русского панка в Латвию отдала полиция безопасности (это что-то вроде нашего КГБ в прошлом). Как пояснил пресс-секретарь полиции, Егор Летов «близок к национал-большевикам», поэтому «его въезд нежелателен». И вообще, по словам начальника латвийской погранохраны Юриса Даболиньша, «поговорив с пограничниками, Летов сам высказал желание вернуться в Россию».

Поздно вечером в четверг у клуба «Драудзиба» собралось около тысячи фанатов группы «Гражданская оборона». Митингующие скандировали «Мы ненавидим латышское правительство» и грязно матерились. Закончилось все это шествием по центру города — от Центрального вокзала до Театра русской драмы. Там обиженные фанаты обменялись телефонами и стали крушить витрины дорогих магазинов и кафе. Подоспевшая полиция в течение часа пыталась унять распоясавшихся фанатов российского панка.

Просмотр

10.09.64 в Омске родился Джа Егор (Игорь Федорович) Летов. Можно закрыть на это глаза, но все равно будешь натыкаться на майки с круглыми темными очками, значком «Анархия» и развевающимся хаером, перечеркнутыми цепкими прямыми линиями «колючки» — ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА.

«В родной стране умирать роднее,
Мой единственный шанс — это быть сильнее».

1972 г. г. Омск. В стране — «развитой социализм», у Летова на вертушке — «A Quick One» (XУ) и первое убойное потрясение в жизни — рок-н-ролл. Дальше было достаточно классически — БИТЛЗ, СТОУНЗ, ЗЕППЕЛИН, потом ДЖЕНЕСИС, ЙЕС, лет в 18 возврат к калифорнийщине и ДОРЗ и случайно в 82-м или 83-м — «Never Mind the Bollocks». СЕКС ПИСТОЛЗ противоречили, с музыкально-эстетической точки зрения, летовским вкусам, но нутром — дико понравилось. И после АДАМОВЫХ МУРАВЬЕВ и СПЭШЛЗ Егор понял всю эту музыку. Понял в смысле принял. И вошел в нее. В декабре 1984 г. возникла ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА.

«Дешевые трагедии внутри загона,
Они объявили нас вне закона».

Резонно решив, что «живые» концерты в ближайшее время группе не грозят, основной упор был сделан на создание и распространение магнитоальбомов. Так и появилась у Егора дома «Гроб-студия» — комната, оснащенная самопальной аппаратурой, на которой записывались ГО и все сибирские гаражники. Целый год группа репетировала, редко играла по подвалам и записала несколько песен, позднее вошедших в альбом «Поганая Молодежь». Ясно, что подобное шевеление мозгов и болота не прошло мимо местной охранки, «и поздней осенью 1985 г. еретической деятельности пришел изрядный конец: гитарист резко отбыл защищать родину в районе Байконура, а Егор после травли и душевных бесед с майором ГБ загремел в дурку. Выйдя через три месяца, Летов в одиночку записал альбомы «Оптимизм», «Красный Альбом» и «Некрофилия». Весной 1987 г. ОБОРОНА партизанским путем пробралась на сцену Новосибирского рок-фестиваля, где выглядела не весьма выразительно, но эпатажно. Первая слава об исконно сибирском панке пошла по стране, и недели через две в Омск пришла официальная телега, что эти «фашисты выступили в Н-ске». ГБ взбеленилась, всех перетаскали, за Егором прислали санитаров из психушки, но он прямиком рванул на вокзал — и в Москву. Был объявлен розыск, и до конца года пришлось поездить по стране как системнику. К декабрю 1987 г. розыск прекратился, Летов вернулся домой и записал «Боевой Стимул», «Все Идет по Плану» и «Так Закалялась Сталь».

«А перестройка все идет, идет по плану,
И вся грязь превратилась в голый лед».

После этого в истории ГО начался внешне сравнительно благополучный период: выступление на втором Новосибирском фестивале, триумф на декабрьском «Сырке» 1988 г., гастроли в Москве, Питере, Прибалтике. ГО стала культовой группой, началась ГОмания: в моде значки, майки с Летовым, в андеграундных студиях альбомы ГО берут на драку оптом, в ФРГ вышли две песни на сборнике мирового панка, группа вступает в Лен-рок-клуб и как всегда записывает стратегическое количество альбомов, из которых лучший «Русское Поле Экспериментов». За несколько весенних дней 1990 года родилась последняя запись ГО «Инструкция по Выживанию», а 13 апреля в Таллинне состоялся последний концерт ОБОРОНЫ, после чего группа прекратила свое существование.

Вот, вкратце, и вся история ГО, последней легенды русского рока, группы, для которой «рок — это когда человек просто выходит, и все. Это — как молитва». И еще из Егора: «Я не могу и не хочу делать то, во что не верю. Это должно быть подарком, каждая твоя песня, каждое слово. А если это никому не нужно… стоит ли его создавать? Чем дальше живешь, тем меньше иллюзий остается; ныне каждый, как оказалось, сам в себе в самом хреновом смысле. Времечко такое, дух умер. Надо ждать».

«ЗД» благодарит журнал «Урлайт» за предоставленную информацию.

Был день и был вечер. Вечер памяти Димы Селиванова. Удалось и мне пробиться сквозь кордон крепких молодцов и цепких бабушек-контролеров. В зал набилось столько народу, что не только сесть, а даже встать было негде.

Группы сменялись в калейдоскопе концерта и многие из них, в основном малоизвестные и к тому же толком необъявленные, были забыты, как только покинули сцену.

Всех покорила своим выступлением барнаульская команда ДЯДЯ ГО. Завораживающие звуки флейты и скрипки, сливаясь с чистым голосом вокалиста, уносили слушателей в неведомые дали, к альпийским лугам и земляничным полянам. Нечасто можно услышать классную музыку, да еще и при свечах, и неудивителен вздох толпы: «Во здорово! Давай еще!».

Своей ностальгией по «старым, добрым временам» поделился СТРАХОВОЙ ПОЛИС, и жаль, что в зале кресла, а то каждый бы сбацал рок-н-ролл.

Тряхнул стариной Е. Каргополов, скооперировавшись с Н. Гнедковым (экс-ИДЕЯ ФИКС). Крутые гитарные навороты отлично гармонировали с психоделической тематикой текстовок. Зал словно завороженный следил за Каргополовым, в руках которого гитара то пела, то рыдала — это был настоящий драйв!

Кипящая лава металла, выплеснутая в зал группой ГОРОД, казалось, заполнила собой вое пространство. Но даже неискушенный слушатель мог уловить «чернокофевские» мотивы, перемешавшиеся с парами жидкого азота. Ни мощные гитарные рифы, ни сложные акробатические прыжки солиста через аппаратуру не помогли ГОРОДУ установить обратную связь с залом, и лишь кучка беснующихся фанов сотрясала воздух бряцаньем клепок.

Очень грамотно играли ребята из НЕБЕСНОГО ЭЛЕКТРИЧЕСТВА, словно пытаясь повернуть время назад и перенести нас в эру, когда первые бунтари в заплатанных джинсах звали за собой под знамя справедливости на баррикады хард-рока. Но в голове назойливо крутилась мысль, что все это когда-то уже было.

Очевидно, веские причины не позволили приехать КАЛИНОВУ МОСТУ, чтобы отдать дань памяти Д. Селиванову, а ведь именно в этой группе он начинал свой путь.

Осиротевшая ПРОМЫШЛЕННАЯ АРХИТЕКТУРА исполнила две новые композиции, которые почему-то не оставили в памяти и следа.

ЗАКРЫТОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ пыталось взбодрить толпу рафинированным электропопсом, но, натолкнувшись на технические заморочки и холодное равнодушие зала, быстренько ретировалось.

Порадовали своим появлением пост-панковские команды: БОМЖ, ПУТТИ, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Вот только из-за дрянного качества звука их выступление превратилось в душевно-зубовный скрежет да электрогитарные «запилы».

Чем дальше шел вечер, тем больше рвалась связующая нить между задуманным и происходящим. И музыканты, и зрители забыли… о Диме Селиванове, который как будто с укором смотрел в зал с большой фотографии над сценой. Публика откровенно веселилась: орала, свистела, плясала и показывала «рожки» металлистам. И странно, даже музыканты, хорошо знавшие Диму, редко вспоминали, ради чего они собрались. С натяжкой можно назвать посвящением Селиванову одну из вещей ДЯДИ ГО, одну — Н. Гнедкова и лишь композиция «Картинок для взрослых» на стихи Саши Башлачева прозвучала реквиемом и горечью утраты отозвалась в сердце.

Закончился вечер. Музыканты и зрители заспешили по домам. И как-то сам собой возник вопрос: почему так получилось, что Димы больше нет? Потому ли, что мы в круговерти ежедневных забот: не замечаем, что вот один из наших друзей… Да нет, все как будто в порядке. Вроде — с нами. С виду — весел. Что внутри? Тоска? Тревога? Неудовлетворенность? Ладно, перемелется… А ведь именно это нежелание понять загоняет его в скорлупу отчуждения, толкает на непоправимое.

Сейчас уже ничего нельзя сделать, но песни, спетые Димой, останутся навсегда.

Впрочем, этим сейчас никого не удивишь. Уровень групп, объединенных клубом по-своему высок, и прошедший здесь фестиваль стал тому подтверждением. Да-да, в Новосибирске прошел первый в его истории рок-фестиваль с участием гостей.

Разумеется, не обошлось без хеви-металл, но он в сибирских условиях выглядел каким-то «алюминиевым» что ли. Естественный лидер — группа ГОРОД — добивался успеха не столько качеством исполняемого «металлического» материала, сколько стилизованным имеджем и внешними приемами. Но публике это нравилось, ГОРОД принимался «на ура».

Неожиданности сибирского рока связаны не с металлом. И даже не с веселыми шоу, предложенными группой СТРАХОВОЙ ПОЛИС, напоминающей ленинградский СЕКРЕТ. Сюрпризы фестиваля в панк-роке.

Стилистика появляющихся сейчас у нас панк-групп, несмотря на название и атрибутику, далеко не всегда адекватна сути и содержанию панка зарубежного. Слишком уж расходятся наши оценки и условия жизни. А ведь именно они определяют содержательные особенности конкретных направлений в роке. Более того, даже в разных регионах кашей страны модификации тех или иных проявлений рок-культуры могут существенно разниться.

Тем неожиданнее было встретить в Новосибирске ансамбль во многом напоминающий таллинский коллектив ИМКЕ — по музыкальному подходу, вокальной манере и, в чем-то, по особенностям поведения на сцене. Что касается текстов, то они выглядели «круче» и в них проскальзывал весьма чувствительный интеллектуализм. Речь идет о группе БОМЖ, генетические корни которой теряются в научных лабиринтах новосибирского Академгородка.

БОМЖ оказался не единственным в своем роде. Его линию продолжил ПУТТИ, свидетельствовавший о том, что мы имеем дело с целой школой сибирского панка. ПУТТИ не столько аппелировал к интеллектуальным ассоциациям скандального плана, сколько демонстрировал образцы боевой раскраски вождей отмеченного движения.

Для полноты картины остается добавить, что одна из «гостевых» групп — омская ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА — прекрасно уложилась в предложенный контекст, расширив географические рамки. Оказывается подобные чудеса можно встретить не только в Новосибирске…

Откуда все это взялось — тема отдельного разговора, хотя у меня есть свои соображения на этот счет. Отмечу лишь, что сама музыкальная основа здесь весьма условная, тексты проговариваются речитативом. Радикализм содержания этих текстов и поведение на сцене на грани вызывающего — такое вряд ли кто назовет приятным. Хотя, только ли диструктивен данный радикализм — это еще вопрос. У групп есть, судя по всему, своя вполне заметная и преданная аудитория.

Не хотелось бы, чтобы подумалось, будто новосибирский рок-клуб монополизирован панками. Из пятнадцати участвовавших в фестивале местных групп это направление представляли только две. Просто они относились к разряду явлений, производящих сильное впечатление.

Были сюрпризы и иного рода. Самобытная группа КАЛИНОВ МОСТ представляла собой единый сплав, составляющие компоненты которого: вселенское единство славного братства хиппи (в его гуманистической ипостаси), славянофильство, замешанное на язычестве и, наконец, сибирский характер с его такими прекрасными чертами, как гордость и бескомпромиссность.

Все без исключения участники фестиваля с той или иной силой убежденности и искренности излагали свою позицию, находили соответствующие музыкальные формы, но им не хватило внимания к телезрителю, энергии для овладения залом. У новосибирского рока относительно недолгая история, некоторые группы давали всего лишь второй или третий официальный концерт в своей жизни.