«… Это ТЕЛЕВИЗОР —
Он правит нами,
Он учит нас жить»

К. Кинчев (Алиса)

1985 год. Ленинград. Рок-фестиваль. В официальных итогах сообщение: 4-е место песня «Белое солнце пустыни», группа Телевизор. Всего лишь одно упоминание о тех, кто в следующем году станет предметом острых споров, доставит много неприятностей жюри фестиваля-86 и руководству Ленинградского рок-клуба, потеснит годовое владычество Алисы на сценах «Столицы советского рока».

ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ

Электронный рок, в основном клавишные, «этакий брейк-данс» — альбом 1985 года «Муха на стекле». Не представляющий ничего нового в музыкальном плане, разве что очень качественный звук отличал их от других ленинградских групп. «Второй Гребенщиков» — обвиняли в подражательстве руководителя Телевизора Михаила Борзыкина, не пытаясь вслушаться на первый взгляд в малопонятный текст:

«Вчера было слишком много меня,
Ты не привыкла видеть как
Солнце рождает волну, а скалы — снег…»

Или уловить смысл слов:

«Я не виноват, что родился,
Я не виноват, что умру,
Я не виноват, что учился
Правильно играть в игру…»

Слушая Телевизор постепенно начинаешь вникать, что странные образы «муха на стекле», «человек из ваты», «люди в ожидании поездов» не просто ассоциации а-ля Борис Гребенщиков, в них есть свой смысл, новый, что-то еще не звучавшее с Ленинградских рок-сцен.

ВЗРЫВ

Пусть это будет газетным штампом, но слова «разорвавшаяся бомба», еще слабо характеризуют переполох на фестивале 1986 года:

«Выйди из под контроля,
Выйти и петь о том, что видишь,
А не то, что позволят —
Мы имеет право на стон!»

Это — призыв, не констатация факта, что «мое поколение молчит по углам» (Алиса), не слабые попытки повести за собой: «Попробуй спеть вместе со мной…» (Кино). Как тут не вспомнить бессмертное: Мы искусству прорубим русло, торопитесь за мной, друзья! (ДДТ).

Замерший зал с изумлением смотрит на сцену.

За нами следят, начиная с детского сада
Добрые тети, добрые дяди,
По больным местам, в упор, не глядя,
Нас бьют как домашний скот.

А мы растем, послушным стадом
Поем, что надо, живем как надо,
Снизу вверх затравленным взглядом
Смотрим на тех, кто бьет!

Выйди из под контроля!..

Маленькое отступление: 1986 год — переломный в нашей небольшой рок-истории. Это веха на пути к свободным концертам, мгновенным «литовкам», когда просят «поострее» те же, кто вчера требовал «побеззубей». Это последний год, когда еще можно было говорить о существовании «андеграунда» в отечественной рок-культуре.

Тогда это был рывок вперед, монопольно присвоенное себе право спеть песню, которую запретили на предварительном прослушивании:

Мы стали хитрей, мы научились прятать,
И новые тети, новые дяди
Нам смотрят в глаза и по головке гладят
просят уйти на дно,
А мы стоим, нам надоело падать!…

Качество звука и сценическая игра. Притихший, весь устремленный на сцену зал, погружен в подобие гипноза. ТЕЛЕВИЗОР разворачивает спектакль. Ансамбль пантомимы, приглашенный Борзыкиным ведет роль:

Полуфабрикаты, это все, что я вижу,
Полуфабрикаты — это все, что я слышу.
Полуфабрикаты — все, кто здесь есть!

Телевизор многообразен, как многообразен Шевчук (ДДТ), Бутусов (Наутилус), Цой (Кино) и другие. Отметить только одну грань: «умение сказать правду», легче, чем разобраться во всем творчестве. Рок-музыкант воспринимает и отражает несколько уровней: быта, общественных отношений, общечеловеческих проблем. Не надо думать, что уровни приведены в порядке усложнения, осмысления. Можно и в быте найти отображение «Сотворения мира» (Раннее Кино, Зоопарк).

Песня ТЕЛЕВИЗОРА «Все в порядке» — горечь циничных отношений «неопотерянного» поколения, прощание с «новым романтиком»:

За мной мой мир, у тебя его нет.
Зато как мил твой изящный скелет.
Ну-ну, давай поиграем в слова.
Давай спешить, пока я не заметил кровать!

И эта, понятная любому ненависть к воине, граничащая с пацифизмом:

Время молчит, остался еще один залп.
Рваной мишенью повисла над над миром Луна.
Красный металл в ненавистных глазах:
Расплавлено заново ржавое слово ВОЙНА!

«Музыка для мертвых» «Пресс-конференция» после фестиваля. Объявлено, что ТЕЛЕВИЗОР снят с конкурса за исполнение «незалитованной песни»…

«Берите пример с Михаила Борзыкина,— пишет в «Рокси» один нз руководителей Ленгоррок-клуба,— спел на фестивале «Выйди из под контроля» — не стал лауреатом, спел еще раз на открытии сезона — «отлучили» от сцены на полгода, спел снова — залитовали…»

ПО КРАЮ

Телевизор-87.

Фестиваль. Впервые открытый для любых текстов: в качестве эксперимента — пойте, что хотите.

И спели. 30 групп. Участвуют все знаменитости: «Аквариум», КИНО, ЗООПАРК, АВИА, АУКЦИОН, ДДТ, АЛИСА. Результаты опроса публики:

1 место — ДДТ
2 место — Телевизор
3 место — Аквариум
4 место — Ноль…

Лучшие песни:

1 место. «Твой папа фашист» Телевизор
2 место — «Красное на черном» Алиса
3 место — «Доктор Хайдер» Ноль…

Официальные итоги: среди первых пяти песен «Дети уходят»! Телевизор. Приз жюри «За цельность программы».

Дети уходят и никаких революций.
Просто уходят — они не хотят вам мешать.
Доживайте спокойно — они никогда не вернутся.
Только прошлое в ваших руках.
Ну а завтрашний день вам у них не отнять!

Что это? Максимализм поколения? Пессимизм? Очередная констатация факта. Или брошенный из-за плеча взгляд на предыдущее поколение:

И дело совсем не в цвете знамен,
Он может себя называть кем угодно.
Но воля и власть — это все, что в нем есть.

И я не боюсь ярлыков,
Но симптомы болезни слишком известны:
Пока он там, наверху — он будет давить!
Твой папа — фашист!..

Эти «симптомы болезни» отнюдь еще не в прошлом. Да, потому, что многим еще надо задать вопрос:

С кем вы теперь? Ведь вы молчали столько лет,
Не просто молчали — душили тех, кто не спал.
Ваши лозунги там, на страницах вчерашних газет,
А сегодня ваши герои снова на прежних местах.

«Рыба гниет с головы» Смело? Сейчас так можно и нужно. Но как дальше, в обстановке, когда передовицы газет говорят громче, чем самые смелые рок-поэты.

С моей точки зрения, отечественная рок-музыка переживает «кризис». Песни, которые вызывали восхищение на квартирных концертах, в обстановке офицального неприятия рока, сегодня, с площадок Больших Концертных Залов звучат просто смешно. Представьте, как Майк Науменко (Зоопарк) поет «Ты дрянь» и «Пригородный блюз» в Спортивно-Концертном комплексе? И самое интересное, что поет. Исчезло множество «объектов атаки». Если обратиться к новым вещам двух сейчас популярнейших групп Наутилуса и ДДТ: «Отход на Север», «Дети любви» «Мальчик-зима», «Доктор твоего тела», (Наутилус), «Брейк данс по русски», «Террорист», «Церковь без крестов» (ДДТ), видно, что идет и поиск новых тем, слов, это ПОИСК. Концептуальность распадается прямо на глазах. Взгляд на прошлое сменяется взглядом в будущее. Мне кажется, что сейчас место за «оптимистическим» роком как-то Калинов мост из Новосибирска. Идет мучительный перелом сознания от «отрицания» к поиску идеалов, своеобразное «очищение».

Я не хочу тебя выдумывать сам,
Не хочу тебя искать по святым писаньям
Стоя на коленях, стоя в грязи, кричу небесам.
Кто ты!…

(Телевизор)

Делать прогнозы неблагодарное занятие. Не правы те, кто уверяют, что советский рок купили, он умер. Не правы те, кто кричат: «А все хорошо». Выходят новые альбомы, проводятся концерты. Подождем — увидим.

Интерес к року у нас в институте огромный. Если пройти вечером по студгородку можно услышать и Аквариум, и Наутилус, Кино и Зоопарк, Калинов мост и Облачный край… Рок — наша музыка.

Мы идем, мы идем все вместе…
С теми, кто просто переводит тексты,
С теми, кто днем мажорит на Невском,
А вечером слушает наши песни.
Мы идем!

(Телевизор)

Д. МОИСЕЕНКО.

Просмотр

Мы продолжаем начатый в июньском номере «Мастерской» экскурс по миру «самиздата». Сегодня у нас в гостях издаваемая Таллинским рок-клубом т.н. настольная «Газета про рок». Предлагаем Вашему вниманию материал, опубликованный в №6, указанного издания (осень 1987 г.).

Что можно увидеть, глядя в наш родной отечественный телевизор с разверткой в SECAM? Как вы догадываетесь, ничего особенного… Хотя многое зависит от канала, а иногда даже от марки телевизора. Если, к примеру, взглянуть в телевизор производства Борзыкин Со то можно, пожалуй, увидеть себя.

Нет не в прямолинейном отражении, не в намеке на возрастную уникальность или в поисках своего личного Бога. Мне видится в предлагаемой программе кокетливо завуалированный, но достаточно очевидный наш общий СТРАХ.

«Сметана на бананах, молоко на губах;
Мы все любим кого-то,
А нас любит страх…»

Не беспокойтесь, я не перепутал «Наутилус» с «Телевизором», просто уж больно точен трехстрочный комментарий. Впрочем, перекличка «Телевизора» с «Наутилусом» частично предусмотрена мною и в дальнейшем: не потому, что группы эти в чем-то схожи, — скорее, наоборот — потому, что они вроде бы совершенно различны по всем основным параметрам. Но об этом ниже. А пока…

Пока одно вводное замечание. Все уже сказанное или еще только назревающее в этой статье — отражение очень субъективного взгляда на положение вещей и их содержание. Я ни в коей степени не претендую на адекватное понимание аллегорических или буквально-социальных пассажей Борзыкина (способны ли мы вообще понять друг друга в этом мире?). Более того, существует изначальная (вполне сознательная) установка на извлечение из творчества группы (любой, не только «ТВ») именно таких выводов, которые нужны лично мне и выполняют определенную функцию в моем постижении событий.

Я надеюсь, вы простите мне этот духовно-потребительский эгоизм, ибо иначе, так уж сложилось — воспринимать вещи не умею. А интересна ли вам такая подача — решайте сами.

И второе. Если за какими-либо словесными вывертами читатель увидит критику в адрес «Телевизора», то это впечатление ошибочное. Нынешний «ТВ» (1987г.) силен, как никогда, и дело делает в целом весьма интересное. Проанализировать его можно и с музыкальной (а это не часто у нас имеет основание), и с содержательно-текстовой (что привычнее) точек зрения. Но пока речь идет не столько о творчестве группы «ТВ», сколько, как уже сказано, о том, что предстает перед глазами при взгляде в него со стороны. Итак, вернулись к началу: видится же в предлагаемой программе наш общий СТРАХ.

Страх, как известно, может быть разный. В данном случае имеется в виду тот высококачественный интеллигентский страх человека за каждый сделанный шаг, безнадежность творческого полета, отупляющая ответственность за собственное деяние. Ничего общего с животной боязнью за собственную шкуру. Или наоборот — эта самая шкура оказывается своего рода наградой за постоянную борьбу с самим собой во имя собственной смелости.

Попробуем расшифровать сию патетическую сенстенцию. Кому из пишущих для официальных изданий не знаком самоконтроль, внутренняя цензура — когда сам себя хватаешь за руку, ибо: ЭТО все равно не напечатают, ТАК нельзя, как отнесется к материалу Редактор? И еще до всех преград создается самая первая и самая страшная — преграда сознательного ограничения.

И тогда становишься излишне смелым и вольным. Перебарывая в себе потребность в страховке, стремишься в отчете перед совестью и чувством собственного достоинства завернуть круче, сказать резче — даже круче и резче, чем свойственно тебе изначально. Из страха солгать и пойти на компромисс становишься максималистом. Ну чем не подчеркнутый максимализм «Телевизора»?

То только один из примеров, одна из иллюстраций. Дальше — больше. Да и что вообще в этом «дальше»? Что ждет завтра? Не станет ли каждая сегодняшняя строка, слово, песня абзацем завтрашнего обвинительного акта очередной репрессивной волны? История не дает никаких гарантий… И мы продолжаем писать без веры, без гарантии, лишь с надеждой. А в глубине остается страх.

Перечень причин, приводящих к внутренней дискомфортности, можно продолжить. Но стоит ли? Опасение потерять достигнутое, когда каждый пройденный шаг вроде бы привел к определенным результатам, положению, репутации, и, кто знает, не вызовет ли очередной неортодоксальный жест полной или частичной потери того, что уже имеешь — пусть даже речь идет об условиях жизни духовной, а не материальной. Да и материальная — так ли уж она проста: ведь надо что-то есть, где-то жить. А так: с работы выгонят, за границу не пустят, премию не выделят. Пусть даже до конкретных действий дело не дойдет — угроза нестабильности еще один деморализующий фактор.

И потому наиболее честные, закусив удила, кидаются в рок, как в омут. А, была ни была. Круче, еще круче. Это разрешили, а мы их вот этим!.. Получай папу-фашиста, прогнившую партократию, запрещающих гадов!

При всем том, позиция «Телевизора», на мой взгляд, излучает оптимизм. Ведь если есть противник и цель, значит, можно бороться! Остается шанс победить и переделать. На смену им, «плохим», придут другие — «хорошие», придем МЫ! За всей мрачной завесой «телевизионных» драм мерещится светлое царство Надежды. И вся патетика направлена против преград, мешающих к этому царству добраться — будь то личное или социальное («Телевизор» лишь наиболее броской и эффектной частью своих работ апеллирует непосредственно к социально-политической тематике; взгляд в себя, самоанализ занимают не меньшее место, но производят далеко не столь шоковое впечатление). В принципе я за надежду. Я за светлое будущее, пусть даже и добытое в борьбе с самим собой, желательно без кровопускания. Но каков он, этот светлый мир?

Просмотр

«Телевизор» надолго пропал с концертных площадок и телеэкранов (что взаимосвязано). Хотя в 1992 году вышел альбом «Мечта самоубийцы», это была уже работа несуществующей группы: сегодня бывший гитарист «ТВ» украшает своей игрой «Наутилус», а барабанщика пригрел пожиратель талантов Гребенщиков. Так что новый альбом Борзыкин выпускал с новым составом.

Но не только этому обязана пластинка свежим звучанием и интересными идеями: Борзыкин вообще никогда не стоял на месте. Сегодня музыка «Телевизора» — любопытный постмодерновый компромисс между ритмами «техно» и битловскими гармониями. Сочетание противоположностей всегда было присуще Борзыкину: тоска романтического одиночки уживалась с бескомпромиссным социальным напором — как в музыке, так и в стихах. Это осталось. Но вот чего никогда не было в музыке «Телевизора», так это разудалого русского кабака. Может быть, поэтому он и не стал такой звездой, как «ДДТ» или ранний «Наутилус». «Дым-Туман», однако, в духе общей эклектики делает шаги и в сторону русской песни.

На новом витке вернулся Борзыкин к песне «Я сыт по горло». Кухонно-колбасный рай как российская метафизическая проблема унаследован от «номенклатуры» новыми русскими — и тут Борзыкин вновь попадает в самую точку. И то, что Богдан Титомир исполняет всерьез, Борзыкин делает куда энергичней и профессиональней, но с убийственным сарказмом и самоиронией.

Олег ПШЕНИЧНЫЙ.

Просмотр

Борзыкина из группы «Телевизор» знают все.

И на сцене видели часто. А вот чтобы так — с яблоком в зубах — это только в «Комсомольской правде».

Фото А ШИШКИНА.

Просмотр

Долгое молчание группы «Телевизор» объясняется тем, что лидер коллектива Михаил Борзыкин решил войти в Новый год с абсолютно новым составом и новой программой. Михаил расстался решительно со всеми своими музыкантами и набирает сейчас новых. Процесс распада предыдущего состава «Телевизора» начался еще тогда, когда гитарист А. Беляев был вынужден уйти из «Телевизора» и перешел в «Наутилус Помпилиус».

О своих планах на Новый год Михаил сообщил нам, что хотел бы встретить его в каком-нибудь спокойном месте с самым близким ему человеком.

Вилли П.

Просмотр

Снимок, который мы сегодня печатаем, немного не соответствует моменту: это один из вариантов для оформления альбома «Шествие рыб». когда с группой еще работал Гоша Беляев, который сегодня играет со Славой Бутусовым. Чем занят «ТВ» сегодня? (Жаль, что группа не смогла приехать на фестиваль «Р!Н!С!», как было договорено — что делать: маленькая Голландия явно интереснее большого Свердловска).

Изменяясь во времени в стиле и в составе, «ТВ» твердо соблюдает жизненную и творческую установку: «…петь о том, что видишь, а не о том, что позволяют». На сегодня состав команды, больше времени выступающей «за бугром», чем дома: Михаил Борзыкин, Максим Кузнецов — гитара, Андрей Рацен — барабаны, Игорь Бабанов — клавишные, Андрей Макаров — звукооператор (кстати, бывший свердловчанин, начинавший с Бутусовым и Умецким еще во время сно).

Альбом «Отечество иллюзий», прогремевший по стране пару лет назад и обещанный к выпуску на «Мелодии», очевидно, затерялся где-то в ее архивах. Альбом «Отчуждение» существует только на кассетах: московский кооператив, производивший его запись, предложил группе выкупить ее за 12 тысяч рублей, либо работать от него. В ярмо залезать не захотелось, так что пришлось только почесать в затылке… Сейчас «ТБ» уже записали половину песен для нового альбома и — наконец-то — обосновались в собственном помещении для репетиций (помог един из молодежных центров Питера).

По мнению Борзыкина, стиль группы стал мелодичней. По мнению заинтересованных и незаинтересованных меломанов, в песнях «ТВ» стало меньше политики… (Господи, сколько можно! Политика ради рекламы? Этого у «ТВ» никогда не было). «ТВ» в свое время круто били по голове за прямые и непрямые адресные обращения. Сегодня? «Любовь к куску земли, на которой живешь», — как говорит Михаил Борзыкин, — «может присутствовать и за словами «Отечество иллюзий», но от себя не убежишь. Видимо, у нас на роду написано здесь мучиться. У меня есть возможность убежать в любой момент, но убегать я не собираюсь пока. Будем мучиться. Но это интересно, надо сказать, потому что на Западе я, слава Богу, побывал — там же вообще ничего не происходит, все уже известно. Там хорошо, но там ничего не происходит.

«ТВ» было много предложений от спонсоров и т. д., как от кооперативов, так и от совместных предприятий, но… Все это, по мнению Борзыкина, лишает группу свободы. В «солянках», где работают рокеры и «фонограммные звезды» они работать не хотят. И слава Богу, потому что «Телевизор» — это «Телевизор». Иначе говоря — группа без компромиссов.

Просмотр

Завершившаяся в Казанском Молодежном центре фестивальная неделя «Музыка и молодежь» имела большой успех. Сегодня мы предлагаем вам интервью с одним из участников фестиваля — ленинградской рок-группой «Телевизор».

— Традиционный вопрос: как возник ваш коллектив?

— «Телевизор» родился три года назад, — сказал руководитель группы Михаил Борзыкин. — Вот уже два года работаем в постоянном составе: Игорь Бабанов (клавишные), Александр Беляев (гитара) и Алексей Рацен (ударные).

— У вас нет бас-гитариста?..

— Сначала мы просто не нашли хорошего, ритмичного басиста, а потом поняли, что синтезатор вполне способен удовлетворить потребность в качественной, отчетливой басовой линии.

— У кого-нибудь из вас есть музыкальное образование?

— Начальное — у всех. Саша Беляев окончил музыкальное училище по классу гитары. Но музыкальное образование, насколько я успел заметить, большой роли в роке не играет. Рок — это образ жизни, образ мышления, а потом только музыка…

Александр Беляев. Я тоже считаю, рок-музыкант должен прежде всего состояться внутри себя, а потом (если есть желание) получать профессиональное музыкальное образование. Когда я учился в музыкальной школе, у меня не было большого рвения к занятиям и в училище пошел не ради того, чтобы принимать какие-то музыкальные догмы, а для того, чтобы совершенствоваться как исполнитель рока.

— Когда у Луи Армстронга спросили: «Что такое джаз?», он ответил: «Если вы об этом спрашиваете, значит, никогда этого не поймете». Считаете ли вы, что в таком же духе можно ответить на вопрос: «Что такое рок?»

М. Борзыкин. Да… Объяснять, что такое рок, не стоит. Его нужно чувствовать.

— Есть ли у вас кумиры в роке?

— Нам нравятся некоммерческие команды «новой волны» типа «Дипеш Муд»… Вообще, трудно ответить, потому что каждая группа привлекает чем-то своим. А постоянных привязанностей нет.

— Как вы считаете, рок бессмертен?

— Нет, сегодняшний рок — это музыка времени. Завтра он умрет, но через несколько лет возродится в нечто другом по форме.

— Вы собираетесь перерождаться?

— Думаю, что мы движемся не в арьергарде советского рока, поэтому меняться будем. Но изменения эти произойдут, естественно, не ради моды, а согласно времени.

— Представьте: публика вдруг перестала вас воспринимать…

— Подделываться мы не будем. Это в манере эстрады. Рок — вне конъюнктуры. Он идет изнутри. Это душевная потребность.

— Какие у вас взаимоотношения с Ленинградским рок-клубом?

— Прекрасные. Я являюсь членом художественного совета клуба.

— Не собираются ли вас записывать в ближайшее время?

— К сожалению, дорогу року открыли пока только на страницах газет…

— Михаил, а как вы принимаете критические статьи в свой адрес?

— Это хорошая реклама! Пусть приходят все! И те, кто размахивает цепями, и те, кто привык внимательно слушать и понимать. Первые разучатся размахивать, вторые, надеюсь, станут живее, активнее в жизни.

— Есть мнение, что, по сравнению с прошлым вашим приездом в Казань, у вас повысился профессиональный уровень, но стало меньше искренности.

— Я не согласен, потому что считаю ошибочным мнение, что если человек постоянно орет на Сцене, как я это делал в прошлом году, то это настоящая искренность.

— На концертах «Кросса» и «Объекта насмешек» публика буквально бесновалась.

— Сама стилистика обусловливает такое поведение. Публика подходит близко к сцене, кричит, прыгает. Многие ведь насмотрелись зарубежных фильмов…

— Такое поведение зрителей вам помогает?

— Напротив — мешает. Мы стараемся составлять композиции так, чтобы публика не имела возможности постоянно заводиться. Нам приятно, когда аплодируют после исполнения песни, а не во время…

Александр Беляев. В Ленинграде, кстати, всегда именно так и происходит. Нам не хотелось бы, чтобы во время исполнения шла заводка с выкидыванием кулаков. А в Казани чересчур активная публика…

Михаил Борзыкин (перебивает). Весь этот ажиотаж со временем пройдет.

— Что бы вы пожелали казанским «рокерам»?

— Мы уже все им сказали своими концертами. А вообще, хотелось бы, чтобы Казань скорее обрела свое лицо в роке.

— Спасибо. Кстати, почему — «Телевизор»?

Михаил Борзыкин (смеется). Спросили все-таки!.. Потому что слово хорошее И сразу ясно, что мы играем не хард-рок.

Интервью взяла В. ГИЗАТУЛЛИНА.
Фото Р. Хакимова.

Просмотр

Нынешняя весна оказалась весьма урожайной на концерты в Горьком рок-групп из других городов: слушатели познакомились с известными составами из московской рок-лаборатории, а недавно и ленинградского рок-клуба: на сцене Дома культуры им. Дзержинского выступила группа «Телевизор». Этот концерт вызвал самые разные оценки слушателей: от восторгов до полного неприятия. Ну что ж, значит, есть лишний повод для столкновения разных точек зрения и на нашей полосе.

Смещенный контраст

Хотя сами музыканты не смогли объяснить, почему они себя так назвали — просто понравилось сочетание звуков «з» и «р», — определенный смысл в этом названии есть: песни группы очень злободневно и оперативно, в духе появившихся совсем недавно на нашем ТВ молодежных передач отражают мысли и настроения определенной части нашей молодежи.

Все мы живем идеями перестройки. Цели и задачи ее грандиозны: совершить поистине революционные преобразования во всех областях нашей жизни, избавиться от груза старых ошибок и заблуждений. Хочет ли этого наша молодежь? Несомненно! Но иные молодые желают всего сразу, и ждать они не согласны! И все, что нс соответствует ее идеалам, все, что еще с трудом ломается и перестраивается, воспринимается ими очень и очень болезненно. Таков юношеский максимализм, не знающий компромиссов!

Именно от лица такого подростка, пришедшего в этот мир, чтобы не соглашаться, подростка, у которого много чего накипело на душе и рвется выплеснуться любым способом наружу, и поет группа. И неудивительно, что изображение «Телевизора» получается черно-белым, со смещенной контрастностью в сторону черных тонов.

С чем же не согласен юный герой песен Михаила Борзыкина, лидера группы? Абсолютно со всем! Нет ничего, что удовлетворяло бы его в этом мире.

Полуфабрикаты все, что я вижу кругом!
Полуфабрикаты все, что я слышу кругом!
Полуфабрикаты — все! —

заявляет герой и истерично, на пределе голосовых связок заклинает:

Оставьте меня — я живой,
Я буду думать своей головой!
О чем? О том, что
Я никому не нужен,
Я жив, пока нужен себе!

И как итог—яростный призыв

Выйди из-под контроля —
Пой, о чем видишь кругом,
А не то, что позволено!

Такова программа.

Разговор, который состоялся после концерта, был острым и нелицеприятным. Да, группа, очень смело ставит социальные, нравственные, политические вопросы. Но ставить вопросы мало, надо пытаться найти на них ответы. Нельзя замыкаться на своей боли, рок-музыканту всегда следует помнить о тех, кто в зале, о тех, кто безоговорочно верит своим кумирам и следует за ними во всем.

А. ДРОЗДОВ.

Давайте спорить!

С таким высоким уровнем исполнения, который продемонстрировал «Телевизор», в «живой» практике нашего рока (именно в живой практике, а не в записи) я прежде не встречалась.

В первую очередь, я отчетливо поняла, что рок на уровне «Телевизора» теряет свое прикладное значение, переходя с уровня обиходного (неважно как, главное — петь правду сегодняшнего дня) на уровень художественный, когда едва ли не каждая песня вызывает ассоциации не только, например. с «Гойей» Вознесенского, но даже с «Покаянием» Абуладзе и «Плахой» Айтматова. Разумеется, это не случайно.

Уязвимых точек большинства любительских рок-групп — технической неловкости, музыкальной беспомощности, неоригинальности — у «Телевизора» нет. Он играет ярко, мощно, убедительно. Но и этого, видимо, было бы недостаточно. Общий уровень определяется в конечном итоге талантом и культурой исполнения, а ими, несомненно, группа обладает (предвижу несогласие, поэтому в подкрепление своего утверждения ссылаюсь на журнал «Музыкальная жизнь», где «Телевизор» назван «талантливым и своеобразным»). Высокая внутренняя культура не только определяет богатейшую палитру интонаций солиста (М. Борзыкин), позволяя ему без малейшей натуги и напряжения передавать массу мгновенных эмоциональных переходов, но и ни на миг не дает исполнителю слиться со своим героем, что моментально превратило бы выпуклый образ в плоскую, часто отталкивающую маску. Одаренный актер, Борзыкин пламенным проповедником ведет за собой зал, но точное чувство меры ему интуитивно свойственно.

Пусть я что-то преувеличила, пусть и у меня есть претензии… Но в одном я уверена: «Телевизор» достоин широкой концертной эстрады.

Все понимают: не рок страшен. Страшен наш молодой современник, портрет которого с такой пронзительной точностью рисуют песни рокеров. Но еще страшнее не замечать этого портрета, замалчивать и запрещать то. о чем пора кричать во весь голос: в романе и в фильме, с трибуны и в газете и, конечно, в музыке.

Давайте со мной спорить. Давайте! Только не надо бесконечно остерегаться. Не надо «выключать» «Телевизор»…

В. РОМАНОВА

Просмотр

О вкусах спорят. И спорят сейчас особенно яростно, когда между поколениями заходит речь о вкусах музыкальных. Причиной тому — смутьян тяжелый рок, который, не стесняясь в выражениях, идет сегодня напролом, отвоевывая все больше места, если не под солнцем, то, во всяком случае, под лучами прожекторов, освещающих концертные площадки.

Эпицентр музыкальной полемики на несколько дней переместился в наш город. Сейчас в Казани проходит фестиваль «Музыка и молодежь», организованный обкомом комсомола, Молодежным центром. Он обещает стать ареной интересных дискуссий, поскольку рок-концерты в МЦ проходят бурно. Свои доводы, подкрепляя мощным электронным звучанием, высказывает довольно пестрая по географии и манерам «команда» исполнителей. Ленинградский «Телевизор» разогревает публику высоковольтным накалом своих текстов; их земляки «Объект насмешек», исповедуя ершистый панк-рок, успели прослыть самой «заводной» группой; коллектив из Москвы «Кросс» пользуется успехом у любителей традиционного хард-рока…

Впервые выступил в такой солидной компании казанский «Постскриптум». Надо признать, что дебютанты держали себя весьма уверенно. Сидящие в зале отметили не только культуру звучания, но и сдержанное, корректное поведение музыкантов на сцене. Группа, представлявшая на фестивале Казанский авиационный институт, еще раз доказала, что в этом вузе к самодеятельности относятся серьезно, помогают способным ребятам показать свои таланты.

Некоторое замешательство в зале вызвало выступление музыкантов из города Устинова. Не всем понравились их композиции, но часть зрителей, напротив, с интересом следила за их выступлением — эксперимент в роке всегда любопытен. Во всяком случае, «Рок-артель» запомнилась.

Но пусть у вас не сложится впечатление, что фестиваль ограничился только выступлениями в киноконцертном зале. В зале ресторана и диско-баре шли интересные тематические и танцевальные программы диско-клубов Йошкар-Олы, Куйбышева, Брежнева, Казани. В фойе киноконцертного зала работали консультанты салона-магазина «Радиотехника».

Не ради красного словца мы назвали фестиваль ареной споров. Ведь завтра, в воскресенье, исполнители оторвутся на время от своих инструментов («на практике», в деле мы их уже видели!) и примут участие в заключительной дискуссии о проблемах развития молодежной музыки, покажут, насколько они сильны в «теории». В обсуждении примут участие все желающие — как сторонники, так и противники рок-музыки. Так что готовьте аргументы!

М. БИРИН, Т. ЛЕСКОВА.

На снимках: солист группы «Телевизор» М. Бозыкин; на сцене — «Постскриптум»; в зрительном зале.

Фото В. Хашева.

Просмотр

Как вести себя молодежи в сложных жизненных ситуациях? На этот вопрос призваны отвечать лидеры молодежной культуры.

Член редколлегии ленинградского любительского журнала «РИО» Сергей Чернов беседует с лидером группы «Телевизор» Михаилом Борзыкиным не столько о музыке, сколько о ее влиянии на публику в разных городах и странах.

— Для группы «Телевизор» прошлый год был, как никогда, насыщен событиями и впечатлениями. Не мог бы ты поделиться некоторыми из них?

— Сложно очень вспомнить, столько всего произошло… Очень много гастролировали по стране. В Вильнюсе были два раза с промежутком в полгода. С публикой сейчас там сложно, и во второй раз, на фестивале «Литуаника», мы получили дозу национализма. Через это пока не пробиться, да и не стоит, наверное, пробиваться. Конечно, многие люди — не подростки и русскоязычная аудитория — относятся великолепно. А вот литовцы, ребята по 16—17 лет, на данный момент всем этим заражены. Первое слово на русском — и «пошли вон!» Бутылки летают. Безразлично, какая группа — если по-русски, то все. К тому же мы на «Литуанике» были единственной русской группой. А любая западная команда — на ура, независимо от того, насколько хорошо и интересно она играет. Это тоже пугает.

В Москве все время одно и то же ощущение, что большая часть московской публики совершенно неразборчива: выйди мы в одном концерте с «Ласковым маем», я думаю, и тех, и других хорошо бы принимали. Какая-то странная неразборчивость, пугающая. Чувствуешь, что люди пришли просто потусоваться, на более или менее известное имя. На концерте памяти Башлачева: «Что, «Наутилуса» не будет? Зачем я тогда пришла?» Неприятно, могло быть совсем по-другому.

Я думаю, «Телевизор» привлекает публику самую разную. Есть люди и по 30, и по 40 лет. Как-то во Владимире подошел старичок, говорит: «Я первый раз пришел на ваш концерт — не все понял, второй раз пошел, сегодня третий раз сходил — понял. Знаете, я урод, сын у меня уже урод, может быть, внук что-то поймет. Вся надежда». Вот так.

— Вы четыре раза съездили за границу.

— Любому музыканту интересно попробовать себя там, где рок начинался. Так что желание было всегда, А то, что получилось, до сих пор непонятно. Все считают нас группой текстовой, то есть для иноязычного слушателя непонятной.

В Польше тот же самый феномен публики, что и в Прибалтике. Это чувство ущемленного национального достоинства, оно, конечно, коверкает представление о музыке, вообще о многом. И мы получили там то же, что и в Вильнюсе. А к западным иностранцам отношение совсем другое. Пожалуйста, ты не люби советский рок, но тогда разбирайся в западном.

В июле были в Италии. Никакого темперамента, привычного по фильмам, и в помине. Публика — после каждой песни жидкие хлопки, думаешь, ну, все, провал. Уходишь со сцены в конце —начинается «бис» ни с того ни с сего.

Всю осень собирались в Голландию, но «официально» все заглохло. Поехали по частным приглашениям к нашим друзьям, с которыми вместе в Польше были, — они безработные. Они нам все отлично организовали. Дали 16 концертов, один из них в Бельгии. Там совершенно другая система концертов, залы на 300—400 мест без стульев, все стоят, там же бары, люди попивают пиво. Сложно их, конечно, прошибить — такая очень отмороженная публика, закормленная самой разнообразной музыкой. Все это освещалось широко в прессе и по телевидению, потому что мы в общем-то были вторыми — до нас была группа Стаса Намина.

— А как ты оцениваешь нынешнюю ситуацию на рок-сцене дома, в Ленинграде? За последний год публика на концертах заметно помолодела.

— Они совсем другие, конечно. С одной стороны, это радует: мы-то были потрусливее. Очень хорошо, что они самостоятельные. Дух протеста в 16—17 лет — это просто прекрасно. Я думаю, что из этого поколения чего-то настоящего останется больше, чем из нашего. Не будет всего этого: «Я поеду в колхоз, а то меня выгонят из университета». Конечно, сейчас стало легче, но и они сами другие.

Кстати, неприятное явление — так называемые «люберы», мы сталкивались с ним и в Казани, и в Подольске на фестивале. Идем на концерт — стоят человек четыреста, не трогают, чувствуется, ждут конца концерта. Дождь идет дикий, а они стоят, ждут. Вот где милиция спасает. Или в Казани — в кепках, лысые головы, спортивные штаны и, соответственно, идеалы смещены в сторону физической силы. Для меня любой рок-хулиган милее гораздо, чем эти подростки.

— Что вы собираетесь делать в ближайшее время?

— Начнем длительный репетиционный период. Всем нам нужно выходить на качественно новый уровень — серьезно заниматься музыкой во всех отношениях, действительно учиться играть и доносить музыку до слушателя. У наших групп есть прекрасное богатое содержание, возможно, оно сильнее, чем западное, но в какой убогой форме это предстает. Просто обидно. И все это нам нужно наверстывать, чтобы не была одна «длинная песня».

Статья любезно предоставлена сообществом Выставка — Музей «Русское Подполье. Осколки»

ПРОСМОТР